Затаив дыхание, зрители уставились на сцену в ожидании героини. И действительно, вскоре появилась девушка в чёрных одеждах, с голоском нежным, как у иволги. Вместе с генералом они дуэтом исполнили песню весьма фривольного содержания. Чем дольше зрители смотрели на эту парочку, тем больше недоумевали:

– Что это за пьеса?

– Кого на этот раз пытается соблазнить генерал Пэй?

И тут «генерал» на сцене промолвил:

– Милейшая Цзе…

Пэй Мин и Линвэнь одновременно закашлялись, подавившись вином.

Изначальное имя Линвэнь было Наньгун Цзе – нетрудно догадаться, о ком шла речь! Небесные чиновники опешили: неужели между этими двоими что-то было?!

Линвэнь вытерла уголки рта платком и процедила:

– Нечего тут гадать. Всё это выдумки.

Похоже, у обоих небожителей испортилось настроение, однако их было не так-то легко смутить, а потому они сумели сохранить лицо и продолжили сидеть с бесстрастным видом, не обращая внимания на происходящее на сцене. Но Ши Уду не хотел, чтобы они так легко отделались:

– Какое блистательное выступление! – воскликнул он. – Что скажете, уважаемые?

– Ничего не скажем, – отозвалась Линвэнь. – Это очень старая пьеса. В те времена мои изваяния выглядели совсем иначе. Да и сами подумайте, осталась ли хоть одна женщина, которую бы обошли стороной слухи о романе с Пэй Мином?

Присутствующие вроде бы с ней согласились, а генерал поддакнул:

– Верно. Обычно сказания не врут: со многими дамами я был близок. Но с этой – никогда! Не надо напраслину возводить!

– Будь все легенды правдой, я бы уже от стыда сгорела! – заметила Линвэнь. – В этих сказках я стольких небесных чиновников совратила! Бред.

Когда Линвэнь повысили, поползли слухи, будто своего положения она добилась благодаря вмешательству любовника. Оттого и последователей у неё было мало, а в храмах редко воскуряли благовония и не делали богатых пожертвований. Люди так невзлюбили её, что порой даже бросали в ящик для подношений нижнее бельё и дамские предметы.

«Распусти кто подобную сплетню о мужчине, тот бы снискал славу ловеласа и гордился. Ситуация одинаковая, а последствия в зависимости от пола совершенно разные…» – задумался Се Лянь, но его размышления прервало начало нового круга.

Недолго Ши Уду смеялся: настала его очередь. Сидевшие по сторонам от него опухоли сложили руки в поздравительном жесте:

– А вот и воздаяние. Примите его достойно.

Ши Уду нахмурился и выпил вино. Занавес вновь медленно пополз вверх, но не успел он полностью открыться, как из-за него томно прозвучало:

– Любезная супруга…

– Мой ненаглядный муж…

Голоса были исполнены нежной страсти, и пели герои с такими переливами и придыханиями – ещё немного, и перед зрителями бы предстала сцена явно неприличного содержания. Се Лянь увидел, что Ши Уду и Ши Цинсюань покрылись мурашками. Повелитель Ветра подскочил и закричал:

– Брат! Скорее, сделай что-нибудь!

– Опускайте! Срочно опускайте занавес! – вторил ему Повелитель Воды.

Очевидно, на этот раз выбор пал на народное сказание о «супругах»: Повелителе Воды и Повелительнице Ветра. Издревле людей занимают две темы: страстная любовь и жгучая ненависть. Есть для этого реальное основание – хорошо, нет – ну, ничего, можно хоть на ровном месте сочинить. Казалось бы, легенды о богах должны описывать правдивые истории, но ничего не поделаешь: иногда такое выдумают – остаётся только преклоняться перед людской фантазией, небожителям до такого вовек не додуматься. Стоило Ши Уду отдать приказ, как занавес действительно с шорохом опустился. Собравшимся, с одной стороны, хотелось посмеяться, с другой – они не смели и изо всех сил сдерживались.

– Повелитель Ветра, выходит, можно приказать, и представление прервётся? – с улыбкой спросил Се Лянь.

Ши Цинсюань, ещё не полностью оправившийся от потрясения, пробормотал:

– Можно, запросто… только заплати сто тысяч заслуг.

Се Лянь не нашёлся с ответом, а тем временем начался третий круг. Он получился совсем коротким: чаша успела дойти до юноши, что сидел подле принца, и тут гром стих.

Небожители отреагировали странно: вроде и с интересом, но не слишком бурно – словно очень хотели посмотреть пьесу, однако пытались открыто это не выказывать. Судя по виду юноши, он сам не горел желанием участвовать, но выпил вино и поставил чашу на стол. Вновь поднялся занавес.

На сцене стояли двое. Первый – молодой солдат с гривой буйных кудрей, словно у каменного льва, – похоже, изображал как раз юного небожителя. Несмотря на необычную причёску, вид он имел величавый. Второй – какой-то урод: кривой, носатый, вихляво скачущий в разные стороны. Когда юноша стоял к нему лицом, шут притворялся серьёзным, но выглядело это притворно и слащаво до омерзения. Когда же юноша отворачивался, шут скалился и целился в него мечом. Очевидно, то был негодяй, который в лицо говорит одно, а за спиной творит другое.

Шут кривлялся, будто в нелепой комедии, а небожители реагировали по-разному: сидящие подальше громко хохотали, а те, кто разместился ближе к главе стола, например Ши Цинсюань и Ши Уду, молча хмурились; видимо, они вовсе не находили эту сцену весёлой. Вдруг Се Лянь заметил, что юноша рядом с ним сжал кулаки – да так, что на руках вздулись вены. Принц сразу насторожился: он не понимал, о чём пьеса, но уже догадался, что содержание её весьма оскорбительно. И пусть он не знал, кого именно высмеивают, ситуация в целом выглядела крайне некрасиво. Чувствуя, что молодой бог вот-вот выйдет из себя, Се Лянь схватил со стола палочку для еды и запустил ею в верёвку, удерживающую занавес. Палочка, хоть и не была острой, полоснула по верёвке и обрезала её. Занавес с шумом упал, а небожители зароптали:

– Разве так можно?

– Это ещё зачем?

Все обернулись в сторону Се Ляня, некоторые вскочили со своих мест. Принц не успел и рта раскрыть – в следующий же миг раздался громкий треск: юноша так сжал чашу из белого нефрита, что она лопнула.

Похоже, представление привело его в настоящую ярость. Он отшвырнул осколки, одним прыжком вскочил на стол, а затем стрелой взмыл к павильону и исчез в нём. Несколько небожителей ринулись следом, но, когда подняли красный занавес, внутри уже было пусто. Послышались взволнованные крики:

– Беда! Его высочество Циин опять отправился на землю бить людей!

Се Лянь удивился: «Его высочество Циин? Бог войны запада Цюань Ичжэнь?» Он тут же обратился к Ши Цинсюаню:

– Повелитель Ветра, что произошло? Неужели его высочество Циин срывает злость на смертных?

– Это сложно объяснить, вы просто не поверите, – рассеянно ответил Ши Цинсюань. – Дело в том, что верующим частенько достаётся от Циина.

Се Лянь опешил. Впервые ему доводилось слышать, чтобы небесный чиновник осмелился поднять руку на своих же последователей. Кто станет такому поклоняться? Принц хотел задать вопрос, но тут какой-то небожитель рядом недовольно сказал:

– Цюань Ичжэнь ведёт себя просто непристойно! Всем настроение испортил. Над кем только здесь не шутили, вон генералу Пэю с Линвэнь как досталось! Да и высмеивали вовсе не его – стоило ли так заводиться?

– Что он о себе возомнил? Здесь не место подобным выходкам! Мы собрались на праздник, а не для того, чтобы терпеть его вспышки гнева.

– Довольно! Он же совсем юнец, молоко на губах не обсохло. Ушёл – ну и пусть, без него веселее будет.

Услышав это, Се Лянь погрузился в свои размышления. Суматоха за столом быстро улеглась, а Линвэнь отправила кого-то на землю уладить ситуацию. Недовольных успокоили, игра продолжилась. Под раскаты грома чаша с вином пошла по четвёртому кругу.

Се Лянь всё это время только наблюдал за происходящим и радовался, что ему не приходится принимать в этом участия. Он хотел продолжить беседу с Ши Цинсюанем, но не успел: вдруг кто-то сунул ему в руки ту самую чашу из белого нефрита.

Это произошло столь внезапно, что Се Лянь не успел ни о чём подумать – схватил чашу и тут же замер. Принц встретился глазами с Повелителем Земли; похоже, тот пребывал в не меньшем замешательстве.