Избушка на курьих ножках была окружена высоким частоколом, увенчанным черепами, – в основном звериными, но Тайка не поручилась бы, что среди них нет человеческих. Эх, надо же было так влипнуть! Она-то думала, что Алконост доставит ее до столицы Дивьего царства, прямо в объятия бабушки и дедушки, но вредная птица высадила пассажирку на самой границе миров и, похохотав, улетела прочь.

Солнце уже скрылось за деревьями, и небо окрасилось в закатные цвета. Позади простирался непролазный лес, и впереди тоже. Что ж, похоже, тут без вариантов – придется к Бабе Яге на постой проситься. (Тайка не сомневалась, что избушка принадлежит именно Яге – ну а кому же еще?) Вот только как туда войти? Ворота-то закрыты.

Она подошла ближе, и тут глаза черепов полыхнули синим светом – таким же, бывало, горели глаза Марьянки-вытьянки.

– Пугают, – сказала Тайка сама себе, сжав кулаки. – Испытывают, наверное.

Ох, как непривычно-то одной, но что тут поделаешь? Все друзья остались в Дивнозёрье, и сейчас Тайка могла рассчитывать только на себя.

Она подобрала с земли скатку со спальным мешком, решительно шагнула к воротам, и те – бах! – с треском распахнулись прямо перед ней.

Избушка переминалась с ноги на ногу, поскрипывая, словно чего-то ждала.

Тайка стукнула себя по лбу:

– Ну конечно! Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне – передом!

Кажется, так принято говорить в сказках?

Присказка (а может, заклятие) сработало! Домик, пританцовывая, повернулся, и Тайка ахнула: на крылечке, подперев щеку, сидела седовласая хозяйка в красной юбке и душегрейке, отороченной белым мехом, – нарядная, напомаженная, будто на праздник собралась. Баба Яга улыбнулась гостье широко, но как-то хищно. Хотя, может, так казалось из-за кривых острых клыков, похожих на волчьи.

– Ну наконец-то! – хлопнула в ладоши старуха. – Я уж и не чаяла, что догадаешься. Сказывай теперь: кто такова, как звать? Каким ветром тя занесло? Дело пытаешь али от дела лытаешь? А проще говоря, чё приперлася?

– Меня зовут Тайка, я из Дивнозёрья. Хотела попасть в столицу Дивьего края, но… как видите, что-то пошло не так…

– Ишь ты! Сталбыть, ветром Дивнозёрья и принесло. Давненько такого не случалось. А в Светелград зачем намылилася? С Матреной-гуленой вертихвостничать?

– С какой еще Матреной? – Тайка захлопала глазами.

– Да энто нашу алконостиху так кличут. – Яга облизнула сморщенные губы. – Ух, сделаю я однажды из нее суп!

– Спасибо, хоть не из меня… – Тайка пробормотала это себе под нос, но Яга услышала – зыркнула на нее черными, как угли, глазищами и расхохоталась:

– Не кажи гоп! Может, и тя сожру. Я покамест не определилася. А ну, подойди ближе, коли не боишься.

Нет, ну точно испытывает! Тайка сделала шаг, другой – и так, не дрогнув, дошла до нижней ступени крылечка.

– Фу-у-у! – Яга зажала крючковатый нос. – Человечьим духом пахнет! Стой там, ближе не лезь. Сперва сказывай – тока честно, без утайки: чё дома не сиделося? На кой те, дурехе малолетней, в Светелград?

– К дедушке с бабушкой. Да вы, наверное, про них слышали: это царь Радосвет и царица Таисья.

Бабка в сомнении поскребла подбородок:

– Чё-та не похожа ты на царевну. Замарашка какая-то…

– И вовсе я не замарашка! – От обиды Тайка аж ногой топнула. – Ну, спешила, умыться не успела. Обязательно надо придраться, да?!

– Ты на бабушку не вопи! – Яга топнула в ответ костяной ногой. Получилось не в пример громче.

– Ой, простите… – смутилась Тайка. – Я вообще никого не хотела беспокоить. Наверное, мне лучше уйти. Вы только подскажите: в какой стороне тут дорога?

– А никакой дороги-то и нет. Сплошной лес кругом. Волки там бегают, зубами щелкают. – Для наглядности бабка и сама щелкнула зубами. – Оглянуться не успеешь, останутся от тя одни косточки. А коли хочешь, чтобы я те помогла, сперва сама мне подсоби.

– Смотря что делать надо.

С этой Ягой стоит держать ушки на макушке. Мало ли чего попросит? Но просьба оказалась незамысловатая:

– Меня тут давеча на шабаш позвали, а избушку оставить не на кого. Ты уж будь добра, последи за хозяйством, покамест я не вернуся. Можешь поесть-попить, в баньке попариться, коли хочешь. Главное – не спи.

– Ну, это вроде не сложно, – улыбнулась Тайка. – А почему спать-то нельзя, бабуль?

Яга понизила голос до шепота:

– Избушка обидится. Вытряхнет тя и сбежит. Ищи ее потом по всему лесу.

– Так вы что, сами никогда глаз не смыкаете?

– Че? А, не. Есть у меня котик Васисуалий, верный страж. Да тока ему тоже погулять охота. С собой его возьму. Ух, покутим! Вернемся, отоспимся – тады и поговорим о деле. Но знай, Тайка-царевна, коли упустишь избушку – пеняй на себя. Съем и черепком частокол украшу! Поняла?

– Да я не упущу, не бойтесь. А выходные всем нужны.

Ей даже жаль стало Бабу Ягу. Это ж сколько лет они с Васисуалием вместе не отдыхали? Тут любой от усталости зубами щелкать начнет.

– Ну, бывай, Тайка-царевна! – Старуха поднялась в рост. Ух и высоченная – рост как у девицы-поленицы, а пока сидела, сморщенной бабулькой казалась. – Носом не клюй, ворон не считай, а не то проворонишь свою удачу. Кыс-кыс-кыс! – А вот это уже, конечно, не Тайке предназначалось.

Из-под крыльца выпластался черный котяра – толстый, громадный, даже больше Пушка. Одарив гостью презрительным взглядом, он буркнул: «Шантрапа какая-то», – и запрыгнул хозяйке на руки. Яга свистнула – на зов подлетела ступа, а в руку сама прыгнула метла из ивовых прутьев.

Миг – и они взмыли в небо, обдав Тайку земляной пылью. Ступа быстро набрала высоту и затерялась среди закатных облаков, а избушка призывно скрипнула дверью: мол, заходи.

Тайка решила воспользоваться приглашением. Внутри ее встретил полнейший мрак и беспорядок: свечи в костяных плошках еле-еле горели из-за нагара, паутина свисала со стен клочьями, под ногами валялись соломенный сор и мышиный помет, на столе высились горы немытой глиняной посуды, противни у печи аж блестели от толстого слоя жира, в воздухе витал запах прогорклого масла.

М-да… кто бы мог подумать, что баба Яга окажется такой неряхой? Тайка схватила стоявший за дверью веник:

– Настало время генеральной уборки!

Избушка встревоженно скрипнула, но возражать не стала. Вряд ли она умела разговаривать, но Тайка рассудила так: если у тебя имеются куриные ноги и сила растрясти тут все до основания, то выразить недовольство ты сумеешь не только смущенным скрипом.

На всякий случай в процессе уборки она рассказывала вслух, что собирается сделать:

– Смотри, сперва включим поярче свет. Да не бойся ты – это всего лишь фонарик. Он на батарейках. Ярко светит, правда? Сейчас воды принесу, посуду перемою. Как вы тут это делаете? Песочком, по старинке. М-м-м, я вроде прихватила мыло. Потом вытру пыль и уберу паутину. Надеюсь, эта табуретка подо мной не рухнет? Так, я бабкины колдовские штуки просто переложу аккуратненько. Не нервничай, ничего не сломаю. У меня у самой бабушка ведьмой была, да и я вроде тоже… Апчхи! Слушай, вы что, эту перину вообще никогда не взбивали? А подушки? Хотя да, кого я спрашиваю…

Так мало-помалу жилище бабы Яги преображалось. Напоследок Тайка протерла зеркало в тяжелой деревянной оправе, вытерла со лба пот и села на лавку, обмахиваясь рушником.

– Уф, кажись, все. Теперь можно и чайку.

Огонь в печи радостно загудел, будто услышал ее слова. А замызганная салфетка, которую Тайка постирала и повесила сушиться, вдруг сама собой перелетела на стол и развернулась, явив взгляду серебряное блюдо с пирогами (увы, немного подмоченными).

– Надеюсь, бабушка Яга не будет ругаться, что я тут порядок навела. – Тайка заварила себе травяной чай с медуницей. – Хотя она ведь сама сказала: присмотри за хозяйством. Вот я и присмотрела. У хороших хозяев порядок должен быть.