– Мы не были голодными, – возразил Бегемота. – Я, например, плотно позавтракал.

– Ничего ты не понимаешь, это же художественный образ, – проворчал Малыш.

– Художественные образы в книгах, а в газетах все по правде должно быть, как у Совы и Ежа.

– Да, пожалуйста, и читайте эту Сову, – надулся Малыш.

– По-моему, очень интересно, я буду выписывать газету.

Слона очень любил Малыша и не хотел его расстраивать.

– Ну и я-ш-ш буду, – поддержал Питона.

– Вот, – Малыш довольно засиял, – а где же Эйюшка?

– Ш-пит. Всю ночь Сове интервью давал.

Малыш фыркнул.

– Ну, ладно, вы читайте, тут еще много интересного, а я пойду дальше газеты разносить.

Слона, Питона и Бегемота примостились у зеркала, разбирая неважно пропечатанные буквы. К первой статье они решили даже не возвращаться, уж очень она была несправедливой. О битве в яблоневой роще Слона прочитал с увлечением, Питона с сомнением щурил глаза, но ничего не сказал, зато Бегемота бухтел непрерывно.

Особый интерес вызвало сообщение о появлении в яблоневой роще туманного пятна: «Как показала малышовая экспертиза, в зеленом тумане очень трудно ходить и ползать тоже трудно. В нос забиваются какие-то куски и сопли. Туманом там и не пахнет. Мое авторитетное мнение, что это кусок озера, вырезанный и оставленный в яблоневой роще. Остается вопрос, кто это сделал, и не место ли это проникновения агрессоров из параллельных и инопланетных миров? Водный кусок, несомненно, разрастется, если я и Варён не выйдем на борьбу…», далее начиналось восхваление безмерного героизма Малыша.

На последней странице шли сообщения и объявления. Одно выглядело особенно сомнительным: «В редакцию газеты стали поступать жалобы, что Сэм часто прописывает неверное лечение и неправильно определяет болезни. Поэтому редакция газеты призывает подозрительно относиться к некоторым подозрительным заявлениям некоторых подозрительных медицинских субъектов».

Друзья изучили каждую строчку газеты и уже подумывали, чем бы еще заняться. Странное дело, что Еж с номером своей газеты сегодня запаздывал. Их с Совой издание было очень ответственным и серьезным. Питона любил в нем аналитические статьи, Слона увлекался интересными интервью и энциклопедическими сообщениями, а Бегемота углублялся в обзоры по сельскому хозяйству и следил за прогнозом погоды. В общем, газету всегда ждали, а Еж, как правило, приходил рано с утра, а тут запропал.

Малыш столкнулся с Ежом нос к носу. Только открыл рот, чтобы обмануть своего конкурента и отправить его куда подальше от подписчиков, как тот в тревоге бросился навстречу:

– Малыш, Сова заболела, у нее температура, а она и кашляет, и кашляет. А Сэма я не нашел.

– Заболела! А этот медик опять отъехал читать свои лекции, но ничего, у меня она мигом залечится!

Малыш не стал терять времени и сначала отправился за Питоной.

Хорошо известно, что любому больному просто необходима сиделка. Но сиделки на даче «Белый Восход» не водилось, зато была самая опытная в мире лежалка – Питона. Стоило кому-нибудь заболеть, как Малыш натягивал на Питону длинный белый чулок, прицеплял медицинский колпак и отправлял к больному. Лежалка располагалась у постели недужного, шипела ему на ухо замечательные истории, у которых правда не всегда имелся конец.

Однажды, когда заболел Малыш, сонный Питона завел последнюю сказку: «В одном царстве, в одном государстве жили-были старик со старухой, и у них было трое…», на этом слове он заснул. «Чего трое, чего трое?», – стал спрашивать Малыш, растолкал Питону, и тот начал историю сначала: «В одном царстве, в одном государстве жили-были старик со старухой, и у них было трое...», и Питона вновь сладко засопел. «Ну что же дальше, чего, чего у них было трое?», – волновался Малыш. Питона снова завел сначала и снова заснул на том же месте. Малыш толкал его всю ночь, но так и ничего нового и путного и не выяснил. Он так переволновался, что на утро на удивление всем полностью выздоровел. А Питона так и не вспомнил, о чем шла речь, какую сказку он рассказывал, и кого было трое.

Как только Питона услышал, что Сова заболела, он без лишних расспросов пополз за медицинской экипировкой.

– Наверняка что-нибудь ужасное, – напугал Малыш Слону и Бегемоту, – Еж говорит, что она даже кашляет температурой.

Все оцепенели, узнав о такой невероятной болезни. Как только появилась лежалка в полной готовности: в высоченном белом колпаке, чулке-халате, с чемоданчиком, отмеченным посередине красным крестом, вдвоем с Малышом они поспешили к совиному дубу.

Вокруг высокого дома Совы вилось несколько лестниц, по ним существа всех размеров могли попасть наверх. Лестницы подходили к площадкам, которые окружали дерево под дуплом для удобного размещения гостей. На самой большой площадке стояли кресла для людей, чуть выше, на узком полукруге, можно было устроить угощение или рассадить более мелких гостей, Ежа, например, или куриц. Конечно, дупло у Совы само по себе было немаленьким, даже Сэм мог туда войти и устроиться, но помещение внутри ощущалось тесным и каким-то слишком совиным.

Лежалка-Питона скользнул вверх по лестнице и просунул голову в колпаке в дупло к больной. Малыш поспешил следом и мимо друга протиснулся внутрь с озабоченным и деловым видом.

Сова лежала на кровати и кашляла. Она устроилась на множестве разноцветных крошечных подушек, которые любила встряхивать и перекладывать. Заметила гостей, развела крыльями и вздохнула:

– Вот, заболела я. Так ужасно промозгло в этом зеленом тумане. Но я должна была туда пойти, чтобы все выяснить на месте.

– И что же там выяснилось? – насторожился Малыш.

– Что туман такой мокрый и плотный, как кисель, дышать почти совсем невозможно. Там уже совсем нет яблонь, на их месте странные растения, они словно каменные, но очень теплые и тихо гудят, когда их касаешься.

– Какое-то волш-шебство, – прошелестел Питона.

– И еще там страшно.

Сова закашлялась, и Малыш заботливо погладил ее по перышкам.

– Страш-шно? – покачал головой Питона.

– Словно попадаешь в какое-то неземное место, и тебя могут съесть.

– Поедатели яблок? – с подозрением прищурился Малыш.

– Не знаю, – хрипло ответила Сова. – Я испугалась, но помог лунный камень.

– Лунный?

– Очень похож на лунный, – авторитетно сказала Сова. – Он лежал там в тине, и когда я его взяла в клюв, то стало легче дышать, и найти выход. Вот он.

Действительно, Сова показала на большой молочно-матовый камень с крошечной голубой искоркой внутри. Но Малыш даже не обратил внимания, открыл чемоданчик с красным крестом и достал оттуда пакетик свежей клюквы. Ее Сова очень любила, особенно если на горку ягоды складывали кусочек сочного мышиного мяса. Малыш укутал больную и отправился к крошечному синтезатору.

Вскоре Сове на пятки налепили толстенные компрессы, чем-то похожие на оладьи. Она выпила малинового чая, закусила его клюквой и мясом для укрепления сил. Кашель немного утих, Сова стала засыпать рядом с мерно посапывающей лежалкой.

Осмотрев мирно спящих друзей, Малыш удовлетворенно кивнул и взял камень. Он был очень теплый, даже горячий. А камни, тем более лунные, должны быть холодными. Изнутри шла вибрация, словно тот был живой. Очень и очень странная штука. Необходимо срочно все про нее выяснить.

Глава 5. Эйюшка отправляется на поиски

Находка Совы очень заинтересовала всех, кто пришел к дубу навестить больную. Бегемота сказал, что на Луне вовсе нет таких камней и быть не может. Но Слона уверенно заявил, что видел его изображение в справочнике по камням, и он так и назывался – «лунный». Еж заметил, что даже если этот камень с Луны, то вряд ли бы он смог упасть сверху на Землю. Малыш, выслушав каждого, сделал вывод, что все это неспроста и не понятно, что там, на Луне, творится, откуда эти камни падают, и почему яблоневые рощи превращаются в болота. Он сунул камень глубоко в карман и, сообщив, что проведет «доследование и заяснение всех обстоятельств», отправился в неизвестном направлении. Потом разошлись все остальные.