– Что бы это могло быть?

Сэм подошел и протянул руку к плотному пару и сразу отдернул ее. Вглубь пузыря побежали причудливые зеленые завихрения.

– Похоже, ты, Малыш, слишком увлекся генной инженерией. Одно дело делать себе новых друзей, – Сэм с любопытством осмотрел Эйюшку. – И совсем другое – портить яблоневую рощу и менять климат.

Слова Сэма всех как-то успокоили. Не обращая внимания на слабое протестующее мычание, пострадавших от поедателей яблок друзей подняли, водрузили на Бегемоту, и вся компания двинулась в обратный путь.

Глава 2. Эффективное лечение

Все столпились за закрытыми дверями операционной в доме Сэма. Лечение Малыша и Карла невероятно затянулось. Бегемота все время вздыхал, а Слона озабоченно помахивал ушами. Эйюшка же прижался к стене, не решаясь ни о чем спрашивать. Сейчас ему было не до рощи и не до звезды, его беспокоило здоровье друзей.

– Может стоит заглянуть под дверь? – не выдержал Питона.

– Лучше просунь голову в замочную скважину, – недовольно пробухтел Бегемота.

Дверь, около которой они стояли, была правильных размеров. Пациенты любой высоты и ширины прошли бы в эту операционную. Питона задумчиво приподнял кончик хвоста и предложил:

– А почему бы нам не постучать?

– А вдруг мы помешаем?

– Ну-ш, может быть...

Слона решился и слегка стукнул в дверь своим носом. Она сразу открылась. Краснощекий Сэм сидел за столом со сдобными булочками на подносе, тортом на блюде и чаем. Шлюз в операционную был открыт, и хорошо виднелась задняя стена зала, зелено-голубая, покатая, плавно переходящая в потолок и в пол. У распахнутого шлюзового проема в примыкающей комнате сиротливо прижимался к стене желтый, сверкающий металлом стол на колесиках. На нем в трагически распростертой позе лежал Малыш. На его груди, беспомощно и жалостливо раскинув крылья, поник Варён.

– А, – воскликнул Сэм, – так вы все под дверью стояли, что же не постучали? Заходите. У меня чудесные булочки.

Эйюшка не мог вынести такое безответственное поведение.

– А как же Малыш, он что, уже не встанет?

– Не встает. Ни в какую не встает, не желает.

Мальчик с возмущенным видом открыл глаза и даже поднял голову. Словно ощутив движение, Карл тоже распечатал бусинки глаз и дернул крылом. Только Сэм стал поворачивать голову в их сторону, как оба приятеля демонстративно утратили сознание.

Эйюшка просто онемел от удивления.

– Проходите, я всем налью чаю, и у меня есть великолепный шоколадный торт. Сегодня – по особому рецепту.

Пациенты беспокойно зашевелились, а Сэм улыбнулся и продолжил:

– Мы будем вместе пить чай и ждать, пока наши друзья придут в чувство.

– Им, наверное, тоже надо оставить кусочек, – предложил Слона, сочувственно глядя, как Малыш старается незаметно, не меняя позы, заставить свой стол на колесиках стронуться с места и подъехать к большой компании, чаю и сладостям.

– Сначала ему придется принять прописанное лекарство, – сказал Сэм.

Доктор показал на небольшую тумбочку неподалеку, на которой лежал крепко скрученный кожаный ремень. Пациент покосился, скривил недовольную лечением рожу и с еще более несчастным видом разлегся на столе.

Доктор раздал всем большие удобные чашки и разлил чай. Эйюшка опустил в чашку кончик языка и удивился, настолько приятным был этот напиток.

– Спасибо, такой вкусный кисло-сладкий чай. И горчит немного.

– Ничего не кислый, – фыркнул Бегемота. – Стал бы я пить кислятину. Это малиновый чай, лучшее лакомство на свете.

– А мне кажется, что он банановый. Я вообще люблю бананы, – произнес Слона.

Доктор Сэм подскочил и завопил во все горло:

– Ура! Ура! Получилось!

– Что получилось?

– Что? Вот дурни! Чай! Мой Самый Любимый чай – так я его назову.

– Это неправильное название. У каждого свой любимый чай, – возразил рассудительный Слона.

– Конечно, но вы ведь пьете свой любимый чай?

– Ну-у да, – непонимающе подтвердили все.

– А ведь я всем наливал из одного чайника!

– Не может быть!

– Точно, – кивнул Сэм и довольный зашагал по комнате.

Все радостно загудели, заговорили, затопали и даже не заметили, как Малыш стянул чашку доктора вместе со здоровенным куском торта. Незаметно, по стеночке, мальчик стал продвигаться к двери. Сэм заметил его спину в последний момент:

– Эй, стой, дружок!

Малыш на мгновение замер. Сэм сейчас же ухватился за ремень, обернулся, но пациента и след простыл. Удрал и утащил с собой торт.

– Ох, пропишу я тебе лекарство, – погрозился доктор, но как только посмотрел на чайник с чаем, то тут же заулыбался: – Все-таки здорово получилось, правда? Я хотел этот чай на день рождения Малыша подарить, но все равно теперь никакого сюрприза не выйдет. Так что дарю всем!

И компания радостно продолжила чаевничать. Только Эйюшка сидел задумчивый, забыв о торте.

– Эй! Тебя ведь зовут Эйюшка? Ты здоров? Может, тебе чай не нравится?

– Я всё думаю про Малыша. Ему же вроде было плохо?

– Да они с Варёном опять яблок объелись, – пояснил Слона. – Так можно и лопнуть, хорошо, что Сэм их промывает.

– Это как промывает?

– Медицински. Ты лучше у Карла спроси – он знает.

Эйюшка поискал глазами Варёна. Тот за Малышом не ушел, а выглядывал из-за огромной ноги Бегемоты и был очень смущен:

– А я чё? Ничего. Я просто так, за компанию. А мне чай с тортом дадите?

– Вообще-то, – весьма наставительно произнес Бегемота, – пора кончать с этим безобразным обжорством. Нужен воспитательный момент.

– Точ-шно, – прошипел Питона.

А Слона предложил:

– Надо про них в газете прописать. Аналитическую статью.

– Не аналитическую, а критическую, – поправил доктор. – Анализировать тут нечего, всё и так ясно.

– Это надо Сову просить, у неё целые критические полосы получаются. Питона говорит, что газета сразу острой и зубодневной становится.

– Не зубодневной, а злободневной, то есть на злобу дня.

– Ничего злобного в ней нет, – тут же заявил Бегемота, – газета очень благопристойная. Особенно мне нравится рубрика: «Виды на урожайность в период сельскохозяйственной страды». В последний раз был очень обнадёживающий вид. И кстати, она вовсе не острая, я пожевал, – на вкус обычная мягкая бумага.

– Если она мягкая, то на Малыша не подействует, – покачал головой Слона. – Если человек столько предметов в школе завалил, то на него трудно подействовать, как вы думаете Сэм?

Доктор удивленно посмотрел на Слону:

– Да, мягкая газета вряд ли подействует. Тьфу ты, вы меня совсем запутали, подождите. Газета хоть и мягкая, но статья в ней будет острая, зубодневная, так что должна подействовать.

– Это хорошо, – обрадовался Слона и разом зашвыркнул весь свой чай.

– Кстати, а где Варён?

Его нигде не было, а чашка стояла полная, и торт тоже остался.

– Странно, почему он не доел? – удивился Бегемота.

– Наверно к Малышу полетел.

Сэм расхохотался так, что даже подавился и закашлялся:

– Теперь неизвестно, – выдавил он, – кто про кого критическую статью напишет.

Глава 3. Борьба за свободную прессу

Варён летел, не жалея крыльев, к своему другу и компаньону. Спешил предупредить о коварных замыслах этих, так называемых, друзей. Но найти Малыша всегда не просто. Во-первых, вряд ли пойдет к себе домой. Найдет более безопасное место. Скорее всего, затаится у Куриц, там его никто, конечно, искать не станет. И очень удобно, что дом Малыша совсем недалеко от домика Куриц, так что в случае чего можно быстро занять оборону, а с наседками даже круговую.

У Куриц было просторное жилище, всё разноцветное, с резными окошками и пестрыми занавесочками. Каждое утро глава курячьего семейства, Пятух, раздвигал эти самые занавесочки, а поздно вечером плотно задергивал. В домике всегда был полный порядок: гладкие жердочки, душистая солома, чашечки с зерном, книжки с яркими картинками в низеньком шкафчике для подрастающего поколения. Пятух не любил бесхозяйственности и очень серьезно подходил ко всем семейным вопросам.