Разгневанный Малыш взмахнул руками, и парадный цилиндр, звеня медалями, брякнулся прямо на нос.

– Да, успокойся Малышок, – ласково промурлыкал Николай Михайлович, – поможем, уже помогаем.

– Ну-ну, – недоверчиво протянул тот, – ну так что там дальше… Вы, значит, слиняли.

– Королева Агриппина и ее дочь, – Вэ-эН привстал и наклонил голову, – отправились на захваченном корабле Клешней искать помощи.– Королева? Так у вас там все еще древнемонархическая отсталость? – спросил просвещенный Слона.– Цивилизацию эхтилотов нельзя сравнивать с нашей, – опять завел лекцию Вэ-эН, – там развитие не технологическое, а генетическое. Все только выращивается: дома, музыкальные инструменты и оружие. Развитие личности эхтилота вносит изменение и в его генетику и отражается на внешнем виде и, в первую очередь, на цвете. Я правильно объясняю?Агриппина звучно щелкнула и перевела поблескивающие багровым глазищи на Малыша:

– Все верно, многоуважаемый Василий Николаевич, и только эхтилот алого цвета достоин управлять своим народом. Дети королевской семьи, как правило, рождаются лазоревыми или изумрудными, а не мутно серыми или зелеными, как обычные граждане. Но можно и деградировать от праздности или лености, тогда потеряешь цвет, а с ним и право принимать решение. Народ этому свидетель.

– Фу-у, ерундовина какая-то, – выпятил губу Малыш. – всегда можно краски раздобыть. Даже водно-устойчивые.

– Это не честно, – прогудел Слона.

– Ага, а то, что от цвета твоей морды зависит отношение окружающихся, честно?

– Конечно, это очень честно, мальчик, – возразила Марфа. – Кто ты есть, так к тебе и относятся.

– А я вот есть предприимчивый и с активной жизненной позицией. И с красками. Если что, обращайтесь – выручу.

– Не советовал бы лишний раз обращаться, – пробурчал Бегемота, – вечно у Малыша всплывают подводные камни.– Да вы что? Подводные камни всплывают, – восхитилась Марфа. – Это так необыкновенно, могут получится сверхпрочные плавающие дома. Мы вас с удовольствием подключим вас к наши генетическим разработкам.

Малыш начал раздуваться от гордости, зазвенел медалями на шляпе. А Агриппина продолжила:

– Так вот, мне, Марфе и моему маленькому внуку удалось покинуть планету. Наши мужья остались там, на войне. Но не получалось оторваться от преследования, тем более на совершенно чужом для нас корабле. У Клешней другое мышление, удивительно, что при этом у нас схожие условия обитания. Ситуация на плохо управляемом корабле была опасной, а мы не должны были подвергать опасности Аристарха, моего внука. Он слишком мал.

– Кто такой этот Аристарх. Где же он? – поинтересовался Слона.

– Вы его знаете. Нам сказали, что вы назвали его Эйюшка. Хорошее имя.

– Эйюшка, – воскликнул Малыш, – вот он откуда. Но куда же он запропал? Он не нашелся?

– Нет. Это еще придется выяснять, – вздохнул Вэ-эН.– Так вот, мы решили отправить Аристарха в единственной у нас капсуле к предполагаемо безопасной звездной системе и планете. На всякий случай снабдили капсулу титакуром. После активации он как бы оживает и начинает менять все вокруг, чтобы оно стало таким, как наша родная планета. Титакур должен был помочь Аристарху выжить, если бы мы ошиблись в расчетах и место приземления капсулы оказалось бы не очень подходящим. Капсула ушла, а мы продолжили путать следы и пытаться оторваться от преследования. Даже не надеялись, но получилось. Но Клешни отстали, а может по собственным причинам решили бросить нас. Наконец-то можно было отправиться за внуком. Когда мы оказались в солнечной системе, чужой корабль преподнёс сюрприз: развалился. Пришлось добираться до вас на солнечном ветре. Несмотря на все наши способности, это чуть не убило. Нас вышвырнуло куда-то в холод, без сознания, без жизненных сил и с потерей памяти. Поэтому еще раз благодарим за то, что вы нас нашли.– На стоит благодарности, –– преисполненный важности кивнул Малыш. – Осталось только найти Эйюшку. И почему он только решил сбежать?– Почему – как раз понятно, – сказал Вэ-эН. – Ведь Сова из яблоневой рощи принесла титакур. Как она сказала – «лунный камень». Ты, Малыш, его забрал и не соизволил кому-либо сообщить о такой странной штуке.– Я взял только на обследование, только на обследование, – возмутился Малыш. – И между прочим, выяснил все про Агриппину с Марфой. Он мне показал и пещеру, и красного дракона.– Титакур еще и средство связи, – пояснила Марфа. – Он передает образы.– Капсула, видимо, сгорела в атмосфере, – продолжил Вэ-эН, – а титакур упал в яблоневой роще и в какой-то момент активировался. Его где-то увидел Эйюшка, и «камень», наверняка, вызвал у него воспоминания. Вот он улетел, скорее всего, под влиянием тревожных мыслей и появившихся вопросов.– С ним все в порядке, мы это чувствуем, и нет никакой угрозы, – успокоила Агрипина. – С Марфой отправимся завтра на поиски и уверена, что найдем его.

После застольных посиделок пришло время подвижных игр и плясок. Как часто случалось на дачных праздниках – взялись водить хороводы. Сначала долго перепирались, кто за кого держится: курицам хотелось быть между Слоной и Бегемотой. Они пушили крылья, а два гиганта неловко топтались под музыку, боясь защемить маленьких партнеров, хотя те и были защищены силовым полем. В конце концов устроили три круга: в первом расхаживали крупные звери, внутри танцевали люди, а в самой середине вертелась всякая мелюзга. Среди гостей мелькали роботы-разносчики со столовыми приборами в цепких лапках и разнообразным угощением для тех, кто не наелся.

Когда гости и хозяева устали от плясок, на еще светлом ранним вечером небе заметались разноцветные краски фейерверков. Сочными цветами проступали забавные картинки. Сначала это был сам Малыш. Его сияющая физиономия, накрытая торжественным цилиндром, разрослась в небе. Румяные щеки начали раздуваться, рассыпаться искрами, нос удлинился, как у Буратино, а гигантский цилиндр с мелодичным звоном медалей полетел в толпу зрителей. Он почти коснулся голов, ослепил каждого сиренево-золотистой вспышкой и исчез без следа. Круглощекой физиономии в небе стало смешно и, расхохотавшись, она осыпалась дождем.

Потом на небе замелькали знакомые фигурки жителей дачи «Белый Восход», они то падали цветами к стоявшим внизу гостям, то разрастались ветвями в высь. В какой-то момент дело дошло до штанов, посуды и ванн, которые выделывали немыслимые трюки на фоне светлого заката.

Под конец шоу Малыш с Питоной устроили гонки на авиетках за Агриппиной и Марфой. А за домом на голографическом экране запустили кино, снятое каким-то древним, но очень известным режиссером. Сова и Бегемота составили партию в скремблер. Оба были опытными игроками, и их быстро окружили любопытные зрители.

Николай Михайлович и Василий Николаевич в какой-то момент исчезли с праздника, не иначе как по причине сверхсекретных дел. Малыш даже не заметил их ухода, с авиетки он переместился на спину Марфы, и та взялась выписывать крутые виражи под радостные вопли и визг.

Когда, налетавшись, они приземлились, робот принес набор чаш, для выбора напитка. Марфа долго принюхивалась, опустила морду-клюв в трехведерную емкость с пивом и сглотнула ее в одно мгновение.

– Где вы это берете? Агриппина, послушай, – она позвала королеву. – Оказывается, у землян есть наш напиток.

Она мягким стрекочущим звуком назвала его.

– Так, это же пиво, – засмеялся Малыш. – У нас Сэм его ужасно любит.

– Пиво? – удивленно повторила Агриппина. – И где же вы его берете?

– Ну, вообще-то, сами и делаем. Люди его с древности варят.

– Варите? Это забавно. А наша планета сама его создает, главное найти источник. Оно, кстати, очень полезно для эхтилотов, насыщает организм необходимыми веществами. Хотя некоторые им слишком увлекаются, – Марфа смущенно кашлянула. – Тогда это становится серьезной проблемой: эхтилот пьет его целыми днями, обо всем забывает, теряет цвет и становится бесполезным существом.

Робот принес Марфе и Агриппине две бочки пива, и они с удовольствием угостились.