Сдерживая желание уползти, Питона ждал, что скажут дальше, чтобы действовать по обстановке, и уж в крайнем случае бежать. Но к своему изумлению так и не услышал ни звука — полная тишина. Это казалось весьма подозрительным. Он слегка приоткрыл глаз: Сэм и отец Малыша сидели за столом и что-то обсуждали, но совершенно беззвучно. Страшная догадка пронзила Питону — он оглох. Слегка тряхнул головой, но лучше не стало. Решительно и бесповоротно оглох. Стало страшно, но Питона держался. Дело разведчика ждать, и он дождался возвращения друга.

Когда появился Слона, Вэ-эН быстро встал и отключил блокировку.

– Можно я заберу бревно? Оно нам понадобилось, – вежливо попросил гигант.

Питона чуть не зашипел от неожиданности, обрадовался, что все-таки не оглох.

– Да, пожалуйста, – ответил Вэ-эН, – у вас исключительно талантливое бревно. Мы были рады его видеть.

– Спасибо, – пробормотал Слона и взял напрягшегося Питону.

– Да, кстати, – добавил Василий Николаевич суровым голосом. – Слона, попроси, пожалуйста, Малыша подойти.

Малыш стоял за дверью и нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Когда Слона вышел из дома и осторожно опустил Питону на гравиевую дорожку, Малыш подскочил к друзьям.

– Ну что они там говорят?

Питона вспомнил разговор и преисполнился тревожных чувств:

– Коварс-сс-тва... – прошипел он, – и опас-сс-ности...

Малыш замер, его правый глаз сощурился, нос заострился, и весь вид выразил крайнюю подозрительность. Он засунул в рот стразу пять пальцев и стал ожесточенно грызть ногти.

– А про ремни они говорили?

– Именно про ремни и говорили, – вздрогнул Питона, вспомнив страшные слова Вэ-эН.

– Я так и знал, – заключил Малыш и опасливо огляделся, – ну не могут они без этого.

– Василий Николаевич тебя позвал, – прогудел Слона.

– Так... – протянул Малыш и со страшной скоростью бросился к своему домику.

Там у него было все припасено на крайний случай.

Когда раздался замысловатый стук в дверь, Сэм, чувствуя, что его лицо начинает расползаться в улыбке, схватил чашку с чаем, бисквитное пирожное и скрылся в соседней комнате.

Вэ-эН сел прямее, положил ногу на ногу и принял глубоко отеческий вид.

Дверь открылась. На пороге стоял Малыш, пряча руки за спиной и искоса поглядывая на отца.

– Ну и что? Значит понаехал?

– Приехал. Рад тебя видеть, сын.

Малыш смотрел недоверчиво:

– Как же, рассказывайте! Знаем мы ваши штучки, всякие там угрозы, коварства, ремни опять же.

– А что, – посерьезнел Вэ-эН, – есть, значит, за что?

Глаза Малыша забегали.

– Да нет, не за что, это я так... проверяю. А вдруг коварные измышления?

– Ну что ты! – расцвел в улыбке Вэ-эН. – Я просто хотел спросить, сколько у тебя завалов?

– А-а-э-э, – промычал Малыш, – всего три.

– А я слышал, что все десять.

– Ну не-е-ет. Завалов только три. Остальное — это перезавалы.

Вэ-эН поперхнулся.

– И сколько ж раз ты перезавалил грамматику?

– Между прочим, – проникновенно сообщил Малыш, наклонившись чуть вперед, – я пограмотнее некоторых.

– Вот мы сейчас и проверим.

Вэ-эН освободил место на столе и пододвинул стул. Малыш подошел, неловко переставляя ноги. Не удивительно, у него сзади, ниже пояса, выступал плотно приклеенный чугунный котелок. Губы Вэ-эН слегка дрогнули и напряглись, он хмурился из последних сил. Малыш важно сел, звякнув задом об стул.

– Вот и прекрасно, напиши-ка мне слово "профессия".

Малыш взял ручку, планшет и написал каллиграфическим почерком: "ПРЕХКВЕНТСЕЙЯ".

– И что это? – еще сильнее нахмурился Вэ-эН.

– Это? - Малыш замахал руками, подпрыгнул от возмущения, еще раз звякнув задом. - Это ж слово твое. Ты что читать не умеешь?

– Кто ж так пишет? – возмутился Вэ-эН.

– Я, между прочим, пишу, как произносится, – и Малыш произнес по слогам, – прех - квент - сей - я.

Вэ-эН вскочил и забегал по комнате, пыхтя как вскипевший чайник.

– Ну, нет уж. Если каждый своей грамматики будет придерживаться, то никто никого не поймет. Учись писать по правилам. Хоть какие-то элементарные слова ты умеешь писать так, как надо?

– Как надо! – фыркнул Малыш, – А ты сам-то умеешь?

– Я-то умею. Я тебя хочу проверить.

– Ну, тогда скажи, скажи хоть самые простые словечки, а то ты все спрашиваешь, а наверняка ведь сам не знаешь, потому и спрашиваешь.

– Я, между прочим, свои экзамены не раз сдавал, – и он осекся, поняв, что сказал что-то не то. – В смысле – за один раз сдавал. И вообще, Алексей, у меня дел по горло, некогда тут ерундой заниматься.

– А у меня, между прочим, еще выше горла, – с напором загнусавил Малыш. – И не приставай со своими диктантами.

Вэ-эН прошелся вдоль стола, бросил в рот пару виноградин, задумчиво почмокал губами и, подойдя вплотную к сыну, посмотрел ему в глаза. Затем, погрузив свой профессиональный взгляд до самого котелка, тихо произнес:

– Хорошо, я найду время написать диктант, чтобы показать как надо. Текстик ты сам набросаешь прямо сейчас. Но потом... Если ты до конца недели не пересдашь свои перезавалы, я оставлю Сэму здоровый ремень, а в крайнем случае сам приеду, и никакие котелки тебя не спасут — махом отдерем, а потом выдерем.

И он грозно постучал пальцем по столу.

Малыш со скрежетом съехал на край стула, потом вскочил и, несмотря на неудобный котелок, забегал по комнате, посматривая на отца и грызя большой палец. Через какое-то время он остановился, тяжело вздохнул и, как бы уступив, прогундосил:

– Ну ладно уж, если ты сам напишешь диктант, я все честно-пречестно сдам. Щас, я текстик набросаю.

– И в последний раз, – отрезал Вэ-эН.

Малыш подбежал к терминалу и стал с огромной скоростью набирать что-то на клавиатуре. Взгляд его становился все наглее и хитрее.

– Конечно, конечно, – сахарным голосом мурчал он, – щас, я быстренько наберу и ... побегу пока готовиться к пересдачам, так сказать.

– Именно к пересдачам, Алексей, а не к перезавалам!

И грозный отец хлопнул ладонью по столу.

– Ну, ты пиши, – сказал Малыш и, нажав клавишу, скрылся за дверью.

Вэ-эН взял ручку, лист бумаги и приготовился писать. Раздался бодрый голос электронного диктора, имитирующего голос Малыша:

– Жизнеутверждающий рассказ о Земной Жизни. Рассказ-диктант ученика первого класса Алексея-Малыша. За прошедший месяц жизнь землян была насыщена и разнообразна. Это запросто подтверждается нашими цитатами из записей навигационных разговоров рыболовецких флотов последних десяти недель..."

Вэ-эН зарычал. В надежде остановить сорванца, он посмотрел в проем входной двери, и взгляд его уперся в три огромные стопы бумаги, которые проталкивали в комнату босые загорелые пятки.

Глава 8. Ищите все подозрительное

Ранним утром Василий Николаевич Алексеев – отец Малыша, а по совместительству председатель Координационного Совета Земли, прибыл на место заседания Совета. Мест таких было несколько, но в самых важных случаях, когда тема была особо засекреченной, весь состав совета отправлялся в бункер. Там все было устроено с большими удобствами: бассейн, корт, личные комнаты и кабинеты. КСЗ определял политику члена Федерации – Земли. В Федерацию входили многие космические расы, и Совет занимался множеством путанных вопросов, с каждой космической цивилизацией было трудно по-своему.

Сегодняшнее заседание не слишком затянулось, и уже спустя три часа Василий Николаевич входил в собственный кабинет. Все в нем было на античный манер: мягкий стул с выгнутыми ножками придвинут к широкому столу из полированного дерева с резными тумбами. За экранами, имитирующими окна, шелестят зеленые листья, а вдоль стен тянуться стеллажи с томами книг в изящных переплетах. По соседству располагался кабинет адмирала Рёмера, весь выстроенный из угловатых прямых поверхностей, со сверхтонким и сверхпрочным столом, нашпигованным электроникой, по центру. Полиэкран там занимал полстены, и, когда не отображал рабочие данные, то словно скользил над земной поверхностью с высоты птичьего полета.