После него были Эрл и Карл. Они оба были моложе ее, но она позволяла им использовать ее в качестве половой тряпки. Они оба изменяли. Оба били ее, когда им того хотелось.

В конце концов они все ушли, а она стала искать нового, вместо того чтобы наладить свою жизнь.

Думаю, она решила, что смена расы изменит ее судьбу. Вот тут и появился Джеймс, отец Кинга. То, что он был белым, не имело никакого значения. Он оказался точно таким же, как и все мужчины, которые были у нее до него. Он тоже ушел.

— Иден. — Мама позвала меня по имени, когда я не обратила на нее внимания.

Я подняла глаза и увидела, что она наблюдает за мной. В ее взгляде было видно раздражение.

— Твое и мое мнение о добре чертовски сильно отличаются. Знаю, ты не хочешь моего присутствия здесь, это ясно. Поверь, я надолго не останусь.

Как раз в тот момент, когда я закончила свою речь, на кухню вошел Кинг в одних боксерах, выглядевший посвежевшим, словно он не трахал меня всю ночь до потери сознания и ворча о моем якобы предательстве.

Когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, я опустила голову в миску с хлопьями, из которой ела. Но боковым зрением видела, как лицо мамы прояснилось. Не уверена, хотела ли моя мама трахнуть Кинга или видела в нем своего настоящего сына, но в любом случае она всегда относилась к нему лучше, чем ко мне.

Словно щелкнув выключателем, я увидела, как кардинально изменилось ее поведение. На ее пухлых губах появилась улыбка, а тон стал на октаву мягче. Она вскочила на ноги.

Я сжала переносицу, надеясь предотвратить надвигающуюся головную боль.

— Дело не в том, что я не хочу, чтобы ты была здесь. Просто меня беспокоит то, что ты выглядишь подавленной вдали от своего мужа. — Она разыгрывала спектакль, изображая обеспокоенную мать.

Да, давай, сделай еще хуже, чем уже есть.

— Доброе утро, Эшфорд. — Она улыбнулась ему, выпустив поток дерьма из своих губ.

— Доброе утро, мама. — сказал он и я почувствовала на себе его тяжелый взгляд.

С моих губ сорвался раздраженный вздох. Я ненавидела, когда он называл ее мамой. Он делал это только потому, что знал, как это меня раздражает. Мама хихикнула.

— Я приготовила для тебя «добро пожаловать домой» завтрак. Также есть сосиски, печенье и овсянка с маслом и молоком, как ты любишь.

Я сжала зубы. Она даже мне нечего не предложила. От этого хотелось смеяться и плакать одновременно.

— Ладно, — сказала я вслух. — Неважно, — пробормотала себе под нос.

— Вы двое вечно ссоритесь. — Кинг вмешался таким приторно-сладким тоном, что у меня аж задница зачесалась. Я подняла голову, и демонстративно закатила глаза.

Он наблюдал за моим лицом, изучая меня. Это был первый раз, когда мы увидели друг друга при свете дня почти за четыре года. Кинг выглядел точно так же, как и раньше, словно время заморозило его. Правда, очки все также были на месте.

Он заглянул мне в глаза, словно что-то искал, и на его лбу пролегла глубокая морщина. Я потупила взгляд.

Я слышала, как он поблагодарил маму за тарелку, которую она ему протянула. Затем почувствовала, как его колено коснулось моего, когда он сел рядом.

— Мы не ссоримся, — солгала мама. — Я просто пытаюсь убедить ее, что она совершает ошибку. Ей стоит вернуться к своему мужу. Я пыталась объяснить ей, что некоторые вещи иногда случаются в браке, и она просто должна научиться справляться с ними. — Она повернулась к нам спиной. Глаза Кинга опасно сузились в мою сторону. От холодной ярости в них по коже побежали мурашки.

— Неужели? А что должно случится для этого?

Если бы мама узнала о наших отношениях, от его тона я бы начала волноваться, и ситуация бы приняла другой оборот. Он бы разозлился при упоминании обо мне и Эллис вместе.

— Они поссорились, — пояснила она.

Взгляд Кинга внезапно остановился на порезе на моей губе, синяках вокруг глаз, отпечатках ладоней на моей шее. Он знал, что это не его следы. Он никогда не оставлял следов.

Парень нахмурился.

— Он ударил тебя?

— Нет. Они подрались. Эллис сказал, что Иден тоже его ударила. — Мама всегда защищала Эллиса. Она считала, что он — лучшее, что когда-либо с нами случалось. Пока я была за ним замужем, он оплачивал ее счета и присылал ей пособие. Я вышла замуж за человека, которого хотела она. Они разговаривали больше, чем мы. Когда она приезжала ко мне, то на самом деле приезжала к нему. Он также еженедельно звонил ей, чтобы пожаловаться на меня и оправдаться за то, что надирал мне задницу, когда ему хотелось, а потом мама отчитывала меня за то, что я плохая жена.

Кинг косо посмотрел на маму, прежде чем перевести взгляд на меня.

— Когда ты вернешься к муженьку? — Он сказал это так, словно бросал вызов и в то же время говорил, что я никогда не вернусь.

— Не думаю, что это тебя касается, — выплюнула я. Мама тут же вступилась за него.

— Не смей так разговаривать с ним.

Он отмахнулся от нее.

— Все в порядке, мама. Я знаю, Иден.

Мама сменила тему и заговорила о коронавирусе, о том, что «Безопаснее дома» и условно-досрочном освобождении Кинга. Полагаю, он будет жить у нее, пока не уладит все свои юридические вопросы.

Потом она начала умолять его чтобы он добавил новые татуировки себе на тело, и он сказал ей, как красиво она выглядит.

Меня от них тошнило.

Они продолжали разговаривать, а мои мысли уносились вдаль…

Прошлое…

Мне было пятнадцать, когда я встретила Кинга. Сначала я не придала этому значения. Когда мне сказали, что у меня будет новый брат, эта новость влетела в одно ухо и вылетела из другого. У меня были проблемы поважнее, чем фальшивый брат. Я пыталась сохранить средний балл 4,5, чтобы поступить в Спеллман, колледж моей мечты.

Я переживала за свою дальнейшую жизнь в будущем и все еще была обижена и зла на маму за то, что она перевезла нас из Бруклина, подальше от друзей и семьи, во Флориду, не заботясь о моих чувствах.

Она даже не предупредила меня об этом. Однажды утром она разбудила меня и велела собирать свои вещи, потому что мы переезжаем. И все из-за мужчины, которого она знала всего три недели. Но такова была мамина манера поведения. Ей нужны были мужчины. Она была готова на все ради них и всегда ставила их выше меня, даже если все они в конечном итоге разбивали ей сердце.

Когда я встретила Джеймса, то сразу поняла, что он ничем не отличается от тех, кто был до него, за исключением того, что он был белым и имел красивые вещи. Большой дом с восемью спальнями, дорогие машины и приличных размеров банковский счет. Джеймс был пухлым, средних лет, со стереотипной внешностью итальянца, который продавал автомобили класса люкс. Мама думала, что сорвала джек-пот.

Ей нравились поездки и новая одежда, и я не буду врать и говорить, что сама не пользовалась некоторыми преимуществами. В Нью-Йорке нам приходилось нелегко. Мама работала только для того, чтобы прокормить и одеть нас. Никаких излишеств не было. А вот Джеймс тратил деньги налево и направо — машина, деньги, покупки. В основном он оплачивал мою кредитную карту и позволял быть собой. Я была благодарна ему за это, потому что мама уже имела дело с какими-то подонками, которые думали, что могут обращаться и манипулировать моими телом, как они делали это с мамой. Джеймс оказался именно таким, каким я его себе представляла, — жестоким мошенником, но, по крайней мере, он держал все свои грязные секреты внутри себя, мамой и своим сыном.

Прошел месяц после нашего переезда во Флориду, прежде чем меня по-настоящему познакомили с Кингом. Несмотря на то, что он жил с отцом, его, казалось, никогда не было дома. Причину я узнала на свадьбе.

Если бы кто-то из них тяжело дышал в сторону другого, они превратились бы в двух рычащих питбулей. На приеме они выставили себя на посмешище. Родственники обходили их стороной, как будто они не хотели ссориться, и я поверила, что это их обычное поведение.