– Ввиду пока не установленной причины, но скорее всего из-за сбоя в программном обеспечении системы управления, скорость разгона частиц значительно превысила плановое значение и довольно быстро дошла до предельно возможной для нашего коллайдера величины. Защитная система остановила разгон с опозданием. Частицы успели столкнуться. После остановки коллайдера мы стали анализировать последствия случившегося и обнаружили, что получили антиматерию, которая стала вступать в процесс аннигиляции с окружающим нас веществом. После вызванного аннигиляцией первого микровзрыва снова образовалась антиматерия, которая вновь вступила в аннигиляцию и дальше процесс зациклился. При этом в каждом новом цикле участвует большее количество антиматерии, чем в предыдущем. До сих пор многие полагали, что количество антиматерии имеет тенденцию к сокращению по сравнению с количеством обычной материи. Создаётся впечатление, что сегодня мы запустили обратный процесс Практически искусственно в лабораторных условиях дан старт процессу автогенерации антиматерии, в ходе которого окружающий нас мир перерабатывается в антимир при постоянно возрастающей силе взрывов. Возможно, что это начало процесса образования «чёрной дыры». Положительны здесь лишь два фактора: мощность взрывов пока ничтожна и процесс почему-то изрядно растянут во времени. В итоге мы можем воспользоваться этой растяжкой, чтобы спасти…
Буфалье на мгновение замолчал, вытер выступивший на лбу пот и продолжил, – спасти, я не преувеличиваю, наш мир.
ПРОШЛОЕ АНТОНИНЫ
Антонина Сенникова, в девичестве Гвоздева, не была красавицей. Точнее, она никогда не была красавицей. А если ещё точнее, то она, по мнению подруг, даже в молодые годы была почти уродиной. Впрочем, некоторых из подружек это обстоятельство вполне устраивало, поскольку рядом с ней в разных компаниях, например, на деревенских танцах даже очень неказистые девушки смотрелись вполне прилично.
То, что квадратные голова и туловище, соединённое с короткими ногами, не являются общепринятыми эталонами красоты, Антонина поняла ещё в двенадцать лет и тогда же выплакала все положенные по этому поводу девичьи слёзы. С тех пор со слезами было покончено навсегда. Пробиваться в жизни решено было своим трудом и умом.
В школу Антонина всегда ходила как на праздник потому, что там её за трудолюбие и хорошие оценки уважали одноклассники и учителя. Соседи даже говорили, что «Тонька растёт ни в мать ни в отца, а в заезжего, толкового молодца». Но оставаться после школы жить в деревне она не хотела. В родительском доме часты были гости с вином и водкой. Застолья нередко кончались ссорами, от которых в маленьком, неустроенном доме скрыться было негде, и поэтому запах алкоголя Антонина не любила с детства. Устроить свою семейную жизнь даже в их большой деревне, она считала невозможным, поскольку на неё здесь и по пьянке не обращали внимания, а редкие не уехавшие в города малопьющие молодые люди для неё были вовсе недосягаемы.
После окончания школы Антонина решила стать бухгалтером и поехала в Москву поступать в Финансовую Академию на бесплатное отделение. В тот момент это было единственное известное Антонине учебное заведение, готовившее бухгалтеров. Несмотря на школьные успехи, все экзамены она сдавала только на тройки. Когда Антонина забирала свои документы из приёмной комиссии, то интеллигентная пожилая дама сказала, что готовиться надо было с московскими репетиторами, а не полагаться на знания от деревенских учителей. Дама дала телефоны репетиторов по разным предметам и назвала примерную стоимость их услуг.
– Когда будешь звонить, скажи, что от Регины Васильевны, – добавила дама.
Антонина поблагодарила Регину Васильевну за сочувствие и поняла, что, если снова будет пытаться поступить в институт в следующем году, то для оплаты репетиторов надо много заработать.
По окончании приёмных экзаменов пришлось покинуть бесплатное место в студенческом общежитии и поселиться в гостинице. При вселении Антонина быстро подсчитала, что после оплаты двух суток проживания в этой сравнительно дешёвой по московским меркам гостинице деньги останутся только на обратный проезд до дома, на телефонные звонки работодателям и на поездки по городу. Приобретение одной бутылки молока и батона хлеба становилось возможным только при экономии на московском транспорте или телефоне.
Два дня Антонина звонила и ездила к разным работодателям. Заманчивых предложений трудоустройства, сулящих пачки денег людям даже без специального образования, в Москве в то время было много. Но каждый раз оказывалось, что сначала надо что-то заплатить, что-то купить, кого-то ещё привлечь к этой работе, а уж потом приступить непосредственно к самой работе, о которой во время предварительных собеседований практически ничего не сообщалось. Поскольку деньги на возвращение домой решено было не тратить на другие цели, то о предварительных оплатах для трудоустройства можно было не беспокоиться.
Упорный поиск работы всё-таки дал результат. Удача улыбнулась как раз, когда вечером второго дня, выписавшись из гостиницы, с маленьким рюкзаком за плечами она от Сельскохозяйственной улицы шла к Ярославскому вокзалу, чтобы сесть на поезд. По дороге старалась не смотреть туда, где продавалось съестное. На полпути её застал летний ливень. Ближайшее подходящее для укрытия место оказалось под козырьком сторожевой будки у входа на стройплощадку строящегося жилого дома. Здесь уже пережидал дождь толстый седой мужчина. Антонина, как только забежала под козырёк, так сразу и спросила его о наличии вакансий на стройке. Мужчина оказался прорабом, по имени Кирилл Александрович. Он сказал, что на стройке есть несколько вакансий и согласился принять Антонину разнорабочим. Надо сказать, что голос у Антонины был довольно низкого для девушки тембра, поэтому поначалу прораб подумал, что перед ним крепкий парнишка в спортивной куртке, брюках и кроссовках. Распознав, что перед ним не Антон, а Антонина, махнул рукой и сказал: «Ладно, чёрт с тобой, раз договорились, то приходи завтра. Будешь маляром или учётчицей».
С тех пор прошло почти двадцать лет. За это время Антонина была и маляром, и учётчицей, и поварихой, и, наконец, окончив платные курсы, стала бухгалтером. Поступать в институт было всё как-то не с руки: сначала матери, при совсем спившемся отце, надо было помогать вырастить младших брата и сестру, а потом не захотелось бросать работу, кроме которой ничего интересного в жизни и не было. Впрочем, она регулярно занималась самообразованием: читала книги по строительству, бухгалтерии, бизнесу, освоила работу на компьютере.
Жить приходилось и в строительных вагончиках и в разных общежитиях. Потом, когда стала хорошо зарабатывать, начала снимать комнаты поближе к своей очередной стройке. Антонина за эти годы так и не привыкла к длительным поездкам на заполненном людьми московском общественном транспорте. Особенно тяжело было в метро, где в часы пик летом к толпам людей прибавлялась ещё и духота. Если новая стройка оказывалась далеко, то и Антонина меняла своё место жительства. В последние годы такая жилищная ситуация тяготила всё больше.
На работе Антонину ценили. Она привыкла подавлять в себе мысли о женихах, о семейной жизни. Во многом благодаря этому её голова была свободна для освоения необходимых на стройке знаний и выполнения производственных задач. Выполняла она эти задачи вполне успешно. Привыкшая к деревенскому труду, Антонина могла иногда и на стройке участвовать в тяжёлых работах наравне с мужчинами.
Она быстро вошла в состав небольшой практически постоянной по составу группы строителей, которая, закончив одну московскую стройку, кочевала на другую. На каждый строительный объект нанимались многочисленные временные рабочие от обычно малоквалифицированных таджиков и африканских студентов до профессиональных строителей из Украины и бывшей Югославии. Но группа всегда оставалась ядром любого коллектива. Антонина быстро сдружилась с членами группы и, даже, с членами их семей. В голове у неё содержалась не только масса необходимой для строительных работ информации, но и даты рождений, данные о членах семей коллег по работе, об их здоровье и многое другое, столь же полезное в жизни. Антонина навещала больных, устраивала детей членов группы в детские садики, а летом, уезжавшие в отпуск, ей на попечение частенько оставляли собак, кошек и цветы. За годы пребывания в группе она из «новичка» постепенно превратилась в «своего парня», затем стала «старослужащей» и теперь приближалась к позиции «неформального лидера». Теперешний формальный и неформальный лидер группы, Кирилл Александрович, собирался на пенсию, что всех очень беспокоило.
