– Нам во-он туда.

Старик шел первым, обходя буреломы и стараясь не тратить силы на их перепрыгивание. Половину пути мы молчали, а после лесника прорвало.

– А ты слыхал, что Башня недалеко от Золотого рухнула?

– Я даже не слыхал, что она там появилась, – буркнул я, размышляя, не стоит ли за его «случайным» вопросом что-то большее.

– Да ты чё?! Грохотало ж на всю округу! – удивился лесник и посмотрел на меня через плечо. Задумался и, почесав затылок, добавил: – Хотя да, буря ж была, можно было с громом спутать.

– А что за башня-то? Кто вызвался покорять? Расскажи, интересно ведь, – прикинулся я дураком, постоянно смотря по сторонам.

Гоб двигался параллельно нам на расстоянии пятидесяти метров. Если лесник ведёт в засаду, то мой зелёный друг нападёт на затаившихся раньше, чем это успеют сделать они.

– Ну слушай. Башню граф Мышкин выкупил. Считай, месяц дворянчиков свозил и швырял внутрь. Только все дохли как мухи. А потом новую партию привезли. Вроде как кто-то даже выжил. Прошёл испытание, значить. Ну так это, башня-то пустышкой оказалась. А ещё говорят, дворянчик, который башню покорил, он того, этого. Сбежал. – Лесник шмыгнул носом и кивнул направо. – Вон тропинка, нам туда.

Слова лесника были ужасно подозрительны. Он мог всё это узнать лишь в том случае, если сам ошивался рядом с башней. А значит, он мог меня видеть. Готов спорить, за мою голову назначена круглая сумма. А этот оборванец с радостью продаст меня при первой возможности.

– А ты откуда всё это знаешь? – спросил я и ускорил шаг. Если его ответ мне не понравится, то придётся познакомить его требуху со ржавой сталью.

– Так это, уже ж четыре дня ищут беглого. К нам в деревню приходили гвардейцы, обыск устроили. Ничего не нашли и ушли. Мы ещё со старостой сидели брагу пили, думаем, чё им надо-то? – Старик шмыгнул носом и продолжил. – Вид у гвардейцев как у собак побитых. Мы и так, и эдак, а не отвечают паскуды, чё ищут. Через пару дней к нам торговец заехал. Он около башни как раз был в день её падения. Ну вот он и рассказал, что дворянчик Мышкина обобрал. Отважный малый, – хмыкнул лесник и свернул налево. – Я б под страхом смерти не стал с Мышой связываться. Страшный он человек.

Четыре дня назад? Какого чёрта? Я провалялся без сознания целых четыре дня? Я, конечно, могу предположить, что душе, занявшей тело, нужно время, чтобы полностью его подчинить. Или что башня забрала все мои силы, и поэтому я провалялся так долго без движения. Но всё это домыслы.

Впрочем, какая разница? Я жив, меня не нашли, а то, что уже прошло четыре дня, – даже хорошо. Возможно, преследователи ушли далеко или вовсе прекратили поиски. Но всё же стоит быть осторожным. На всякий случай.

Кстати, интересно, почему Мышкин не раструбил по округе о моих поисках? Боится за свою репутацию? Или проблема ещё в чём-то? Граф не последний человек в империи. Думаю, именно страх за репутацию может заставить его молча искать меня собственными силами.

Правда, молчание продлится недолго. Если хоть кто-то из стражников запомнил моё лицо, то очень скоро я прослыву маньяком, насильником или вором, а за мою голову предложат солидную награду. Нужно убираться отсюда как можно дальше.

– Да и чёрт с этими дворянчиками. Пусть хоть глотки перегрызут друг другу. Верно говорю? – усмехнулся я, втираясь в доверие.

– Всё верно. Нам от них пользы никакой, сплошные поборы да побои, – хмыкнул лесник, отодвигая кустарник в сторону.

– Анисим, а ты сказал, что башня оказалась пустышкой. Это что значит?

– Ну смотри. Бывают башни, которые рушатся после покорения, это пустышки. А есть те, которые остаются стоять на долгие годы. Потом, конечно, тоже рушатся. Тьфу! Сука! – Лесник закашлялся и сплюнул мошку, залетевшую в рот. – Падаль мелкая! Короче, бывают пустышки, а бывают… – Анисим задумался и стал бубнить под нос. – Как слово-то это называется? Тьфу, твою кочерыжку. Забыл. А! Во! Воплощённые! – торжественно заявил он и, повернувшись ко мне, улыбнулся беззубым ртом.

– И что это значит?

– Володь. Я смотрю, ты вообще не интересовался башенками-то, да?

– Пока ты башенками интересовался, я учился сражаться, – сказал я чистую правду.

– Ну тоже дело хорошее. В воплощённых башнях часто бывает несколько слоёв, как в пироге. Первый слой отведён под испытание. Если его прошли, открывается следующий слой.

– И там тоже испытания? – усмехнулся я, помня, как мы из комнаты с загадкой попали на бойню к скелету.

– Когда как. Бывает, что испытание, порой может рудник какой встретиться или и вовсе проход в другой мир. По-разному бывает.

Мы вышли на дорогу, состоящую из сплошной колеи и грязи. Одного взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать, что недавно в этой топи застряла телега. А в сотне метров впереди показался мост, за которым расположилась деревенька.

Лесник остановился и, сделав глубокий вдох, улыбнулся. Он как будто наслаждался ароматом милого дома.

– Володь, ну всё, мы пришли. – Лесник подмигнул и бодро зашагал в сторону деревни.

Деревушка оказалась небольшой. Одиннадцать жилых домов, склад, амбар с животными да небольшая кузня. Переходя через мост, я сразу же понял, почему деревня называется Сита. Местные сидели на берегу реки и промывали песок через сито.

Молодой парень лет двадцати швырнул свой инструмент на берег и победоносно поднял над головой крошечную крупинку, блестящую на солнце.

– Нашёл! – воскликнул он и тут же утонул в волне ненависти от окружающих.

– Да чтоб тебя черти драли! Трофим, паскуда малолетняя! – выкрикнула сморщенная женщина и замахнулась на паренька ситом. – Почему тебе везёт, а нам нет?

– Это потому, что я добрый. А вы желчью давитесь, хе-хе-хе, – ехидно заявил парень и спрятал золотую песчинку в мешочек, висящий на поясе.

– Здорова, Добряк! Ты чё там? Опять стариков дуришь? – выкрикнул лесник и ударил по ограждению моста.

– Да ты чё такое говоришь, дядь? – усмехнулся мальчишка. – Золото всамделишное!

– Молодец! Везучий! – засмеялся Анисим.

– И много здесь золота? – спросил я в надежде, что смогу тут подзаработать.

– Да какое там золото? – махнул рукой лесник. – Его ещё пять лет назад всё вымыли. Трофимка просто стариков дразнит. Он одну и ту же золотую песчинку по десять раз на дню показывает, мол, нашёл что-то. А по сути, такой же голодранец, как и мы все. Если б тут ещё золото осталось, думаешь, я б подался в лесники?

– А чем же вы тут живёте?

– Надеждой, – усмехнулся лесник, ковырнул в носу и, посмотрев на свою добычу, добавил: – А ещё охотой и животноводством. Это в обед они песок моют, а в остальное-то время у каждого свои дела. Да и песок бы уже никто не мыл, если бы Трофим не подогревал интерес к этому делу. Во, дом старосты. Считай, пришли.

Анисим кивнул в сторону двухэтажной деревянной хижины, на фоне остальных строений она выглядела царскими хоромами. В окне второго этажа толстая морда с хлюпаньем потягивала чай из красной чашки, разукрашенной белыми точками.

– Здорова, Анисим. Эт чё за хрен? – неторопливо сказал староста и откусил кусок сухаря.

– Ты чё хамишь-то? – Анисим постучал по лбу и продолжил. – Эт гость наш. Володька. Медведя голыми руками убил! Я те отвечаю!

– Ну не совсем голыми, – усмехнувшись, сказал я, но услышал меня только Анисим.

– Короче, работу ищет. Мож, поможет нам с вон той образиной? – закончил рекламную кампанию лесник и в ожидании уставился на старосту.

– Вот эта сопля – голыми руками? Ха! Не смеши мои жирные бока! – захохотал старейшина и этим меня окончательно вывел из себя.

Я поднял с земли небольшой камушек и зашвырнул его в оконную раму. Ударившись в деревяшку, он отрикошетил и выбил чашку из рук старосты. Да так ловко выбил, что часть чая ошпарила ноги жирному борову.

– А-а-а! Мать твою так! Горячо! Горячо! – горланил старейшина, размахивая руками. – Ты чё творишь, паскуда?!