Прежде чем я смогла задать целый список накопившихся у меня вопросов, мы начали усаживаться за стол. Я даже представить себе не могла сигарету в руках племянницы. Ей же только тринадцать! Нет, четырнадцать. Но какая разница. Боже мой… Когда мы улетим на Марс, ей будет пятнадцать. И восемнадцать, когда я вернусь домой. А Томми будет учиться в колледже.

– Эльма… – Гершель положил ладонь на мое запястье: – В чем дело?

– М-м? – я заморгала, возвращаясь в реальность. Глаза жгло: – Просто был долгий день.

Он бросил взгляд на моего племянника. Не знаю, чувствовала ли я облегчение от того, что с нами был Томми, ведь из-за этого Гершель не мог мучить меня расспросами, или скорее разочарование от того, что я не могла все рассказать старшему брату. Хотя что я бы ему сказала? Мы с Натаниэлем не будем заводить детей, но это решение вряд ли кого-то вообще удивит. Тем более моего брата.

Гершель залез в карман.

– Вроде тут есть проигрыватель. Томми… Выберешь нам музыку?

Быстро, как заяц, племянник подхватил монеты в десять центов и ускакал из-за стола. Гершель тут же повернулся ко мне.

– Ну?

Я вздохнула и покачала головой.

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

– И я знаю, что ты сейчас увиливаешь. Он ведь быстро вернется.

– Я просто вдруг поняла, как сильно они повзрослеют за время моего отсутствия. – Я пожала плечами и покрутила в руках стакан с водой. – Раньше я как-то не подсчитывала.

– Впервые слышу, что ты чего-то не подсчитывала.

Я показала ему язык. Я же взрослая. Разве не очевидно?

– Мне даже без трехлетнего отсутствия сложно осознать, как быстро они растут. А что все-таки с Рэйчел?

Гершель оглянулся на Томми, который, судя по всему, читал подробное описание каждой песни, доступной на музыкальном автомате.

– Он не знает всей истории. Она курила травку.

– И ты мне ничего не сказал?

– Это было вчера. – Он снял очки и потер переносицу. – У нее есть парень, которого я не убил.

– Могу сделать это за тебя.

Он усмехнулся.

– Тебе придется опередить Дорис. В общем, он в выпускном классе. По всей видимости, очень симпатичный. А еще у него есть машина. Предложил ее подвезти после репетиции.

Я вся похолодела.

– Он не… то есть…

– Нет. Поэтому он еще жив. – Заиграла музыка, и Гершель снова оглянулся. – Время вышло. Просто держи в голове то, что Рэйчел будет сидеть дома все те годы, что тебя не будет.

Я кивнула и проглотила вставший в горле комок. Томми вернулся за стол, подпрыгивая в такт музыке. Он выбрал Sixty-Minute Man[22]. Ненавижу эту песню.

Сегодня Международная аэрокосмическая коалиция начала борьбу со скептически настроенным Конгрессом, запрашивая взнос в космический бюджет Организации Объединенных Наций в размере 5,7 миллиарда долларов. МАК предупредила, что любые существенные сокращения поставят под угрозу запланированную пилотируемую экспедицию на Марс.

Широко распространены опасения, граничащие с идеями сопротивления. Они связаны с увеличением бюджета на работу агентства. Члены Конгресса утверждают, что непропорционально большая доля бюджета Соединенных Штатов Америки приходится на космическую программу. За этим скептическим отношением стоит целый ряд факторов, начиная от таких мирских и земных забот, как снижение налогов, и заканчивая озабоченностью целями национальной политики в космосе.

Судя по всему, от меня требовали слишком многого, прося сосредоточиться на подготовке. Вместо этого последние три месяца я постоянно летала туда-сюда – с тренировок на встречи с прессой, а в перерывах пыталась успеть вызубрить бесконечные документы в фирменных папках МАК.

Сейчас я сидела в одной из аудиторий вместе с остальными членами команды и изучала геологию. Передо мной на столе стоял ящик с пронумерованными камнями. Центр управления полетами не удовлетворится, если мы скажем, что нашли на Марсе что-то красное и крошащееся. Мы должны обладать достаточными знаниями, чтобы заявить, что этот материал гипидиоморфный, зернистый, порфиритовый, с красными среднезернистыми фенокристаллами.

Леонард находился в своей стихии. Он перебирал минералы в своем ящике с широкой улыбкой на лице. Сжав в руке крупный красный камень, он наклонился ко мне:

– Получается?

– Я пытаюсь.

Я скривилась, глядя на оценочную таблицу, которую мне нужно было заполнить. С какой стороны ни глянь, для будущего полета приходилось слишком много всего учить.

– Так, ладно… – Леонард ткнул пальцем в выделяющуюся на общем фоне темно-красную полоску на камне, который я усердно рассматривала. – Это пироксен, который мы можем увидеть…

Его прервал быстрый стук в дверь. В аудиторию заглянула голова Бетти.

– Привет! Извините, что прерываю, но мне нужна Эльма. Это совсем ненадолго.

– Рада, что она хоть кому-то нужна, – пробормотала себе под нос Флоренс, не отрывая глаз от тетради.

Я вздохнула и вцепилась в свой камень так сильно, словно он мог гарантировать мне безопасность.

– Это не может подождать?

– Прости, просто «БиБиСи» хотят… Это быстро. Честное слово, – она наклонилась, заглянув в комнату еще больше, и встретившись взглядом с Паркером, подмигнула ему: – Ты же поможешь ей все наверстать?

Паркер только пожал плечами. Не знаю, был ли это знак согласия или того, что ему все равно.

– Может, им кто-нибудь другой подойдет? – Почему всегда должна быть я? – Леонард… Ты ведь уже и так все знаешь.

– Им нужны твои фотографии с Натаниэлем. – Бетти виновато поморщилась. – Прости, мы просто сейчас прорабатываем историю мужа и жены.

Флоренс наклонилась к Леонарду. Думаю, ее слова не были предназначены для моих ушей, но я их все-таки услышала:

– Во всяком случае, на этот раз она не сможет нами прикрываться.

Я положила камень на стол.

– Это ты о чем?

Флоренс поджала губы и уставилась на меня своими ореховыми глазами поверх длинного аристократичного носа. Темные волосы она выпрямляла, и ее осуждающее лицо обрамлял аккуратный боб.

– Ты и правда хочешь сейчас об этом поговорить?

– Нам придется поговорить сейчас или в космосе. Лучше уж сейчас.

2, 3, 5, 7, 11…

– Ладно… «Летучая Всемирная выставка»? Я тебя умоляю. У нас на всю программу всего шестеро цветных космонавтов.

– Да. И я пытаюсь воздать вам должное. МАК на первых порах проявляла дискриминацию, и я упорно работала…

– Ты упорно работала, – Флоренс фыркнула и бросила взгляд на Леонарда: – А я не работала? А Леонард, Ида, Имоджен, Юджин и Миртл? Разве Хелен недостаточно упорно работала?

– Ну, конечно, нет! – …13, 17, 23… Я медленно вдохнула и попыталась не обращать внимания на тот факт, что в аудитории все теперь смотрели на нас. – Я поэтому и говорю о вас, чтобы вас не задвигали на задний план. Я пытаюсь помочь.

– Хм-м. Знаешь, что бы помогло? Если бы ты научилась делать свою чертову работу, – она снова повернулась к камням на своем столе: – Давай беги. Не заставляй фотографов ждать.

Я могла на это ответить десятком разных вещей, но вместо этого я прикусила язык и отодвинула стул.

Вот что интересно: необязательно кого-то любить, чтобы эффективно работать с этим человеком в команде. По правде говоря, лучше, если тебя ставят в пару с кем-то, в чьей компании тебе не особенно комфортно находиться, потому что в таком случае вы оба заинтересованы в том, чтобы как можно скорее расправиться со своими задачами и тем самым свести общение к минимуму. Когда ты работаешь в паре с другом, то, скорее всего, вы много шутите и маетесь дурью.