В Александрию вошли римские легионеры под командованием консула Помпея. Почти месяц к крепостной стене были прибиты тела казненных, птицы вырывали их внутренности. Затем трупы участников смуты сожгли, и пепел их разметали. Для устрашения. Тогда Агамид в награду был назначен главным советником и казначеем. А отец вскоре умер от непонятной болезни: тело его сморщилось, как гриб, и покрылось кровавой коростой. Говорили, что он был отравлен кем-то из родственников казненных. Врагов у Флейтиста было слишком много. В своем завещании Птолемей обращался к римскому народу с просьбой позаботиться о его детях. Просьбы были переданы Помпею как главному представителю на тот момент Рима в Египетском царстве. Консул Гней Помпей таким образом становился опекуном Клеопатры, двух ее братьев и сестры – Арсинои.

– Хайре! – ответила евнуху греческим приветствием Клеопатра. – Что же брат мой не пришел, царь Птолемей? Или государственные дела не дают ему возможности оторваться даже на полчаса, чтобы обнять сестру и племянника?

Сказав это, она вспомнила, что ее отрок-брат называл государственными делами, и не могла сдержаться от улыбки.

Улыбнулся и канцлер:

– Не ведаю, божественная! У государя столько забот и дум!

– А сестра моя, нежная, как лотос… Что слышно об Арсиное? – спросила царица.

– С берега реки Каистр, из города Эфес прислала почтового голубя с приветом тебе. Клеопатра видела сестру в последний раз, когда ее, закованную в цепях, вели за колесницей Цезаря. Это было во время триумфа после успешных походов в Галлию и Египетское царство. В колонне пленных, гневно откинув голову и скрежеща зубами, шли галлы – белолицые русые великаны во главе со своим вождем Версенжеториксом. Царь галлов – могучий старик, одетый в отрепья, со спутанными волосами – размахивал руками, похожими на бревна.

Толпа римлян улюлюкала. Какой-то смельчак подбежал к поверженному царю и бросил в него камень, в ответ вождь галлов зарычал как зверь и обнажил свои желтые зубы. Но в ту же секунду центурион, идущий в полном вооружении возле колонны пленников, копьем ткнул старика в плечо, и на лохмотьях одежды показалось алое пятно крови.

Арсиноя была цепями привязана к остальным пленникам, на ее красивой длинной шее висела петля из веревки, за нее другой солдат римской стражи время от времени дергал, принося девушке нестерпимую боль.

– Как козочка, которую ведут на заклание, – подумала в ту минуту Клеопатра.

Она была красива, даже более красива, чем ее удачливая сестра. Если Клеопатру сравнивали с царицей ночи – Луной, то Арсиноя была как Солнце – яркая, сверкающая. Противопоставление Луны и Солнца для двух дочерей царя Птолемея-флейтиста неслучайно. Матерью Клеопатры была черная нубийка, а матерью Арсинои – гречанка с острова Кипр. Клеопатра была старше сестры на четыре года, и та, несомненно, становилась ее соперницей в борьбе за власть в Египетском царстве. Так и произошло. Арсиноя встала во главе послушного ей войска под командованием евнуха Ганимеда, подняла восстание против Клеопатры. Если бы не помощь Цезаря… И вот она идет, гремя цепями, с веревкой на шее. А впереди – смерть от удушения той же самой веревкой на глазах римских зевак. Такой был обычно финал для пленников, следующих за колесницей триумфатора. У Клеопатры сжалось сердце, она вспомнила, как в детстве играла с маленькой сестрой, как обожала ее.

– Высокочтимый Цезарь, свет моих очей! – попросила она у возлюбленного, когда тот после проезда на колеснице в венке триумфатора присоединился к ней на трибуне римского цирка. – Прошу тебя, пощади мою сестру.

Гай Юлий ответил:

– А ты не будешь жалеть об этом?

– Даруй ей жизнь, для меня сейчас это главное, а потом я что-нибудь придумаю.

И она придумала. Все знают про весталок – служительниц храма римской богини домашнего очага Весты, но мало, кто знает про аркт5 – девушек-жриц, которые должны были прислуживать при греческом храме Артемиды в городе Эфесе. Должность эта была, несомненно, почетной, но и обязанности надо было выполнять важные, главными из них были две: поддерживать вечный огонь в храме и блюсти целомудрие. За нарушение обетов секли розгами и закапывали живьем в землю. Срок службы для аркт, как и для весталок, назначался в тридцать лет. После этого они становились свободными и могли выходить замуж.

Клеопатре, царице Египетской, от Арсинои – аркты храма Артемиды из города Эфеса, записка:

«Лучше б ты убила меня своей рукой, мерзкая тварь».

Подошли жрецы. Одежда их и высокие посохи были исписаны иероглифами во славу Осириса.

Агамид поклонился:

– Позволишь ли ты мне заняться неотложными делами?

Клеопатра ничего не ответила. «Он стал весьма самонадеян и нагл» – подумала она о советнике.

Когда жрецы прочитали молитву, она задернула занавеску. Нубийцы понесли паланкин во дворец.

Матерью Клеопатры была тоже нубийка – грациозная, как пантера. Почти сразу же после рождения дочери она была убита разгневанным на нее почему-то царем. А во дворце всё, как и три года назад: звон кифар, крик павлина, стоны наложниц, имитирующих оргазм. И он – Птолемей Четырнадцатый, названный еще и Дионисом, голый, в купальне с женщинами.

– Рад тебя видеть, – сказал он Клеопатре, когда рабы надевали на него короткую египетскую юбку из позолоченной кожи с эмалевым пояском. Птолемей оценивающе взглянул на сестру: – Ты очень красива. Все так же прекрасен твой стан и губы твои, как рубины, все золото мира я отдал бы за твою любовь.

– Оставим это, – помрачнела царица, – и прости, если я своим внезапным появлением помешала твоим играм.

– Мы будем пировать, – хлопнул Птолемей в ладоши. – Я хочу тебя видеть веселой. Ты жена моя, так повелел отец, так что слушайся меня. Эй, музыканты, сыграйте нам что-нибудь повеселей.

Этот подросток – развратный и дерзкий, обритый наголо, как и положено фараону, с накладной маленькой бородкой цвета меди, с подкрашенными суриком бровями, с кольцами на каждом пальце и с браслетами на запястьях – был ее сводный брат, соправитель и муж – Птолемей Четырнадцатый Дионис. Второе имя в честь греческого бога виноделия ему было дано за его любовь к чувственным удовольствиям и винным возлияниям. Так же, как и Дионис, окруженный вакханками и сатирами, шел он по жизни в свои четырнадцать лет, выбирая себе каждый день все новых и новых наложниц.

– Я должен распространить семя Птолемеев по Египетскому царству, – диктовал он писцам свои указы, требуя от провинций присылать во дворец самых красивых девочек в возрасте от восьми до двенадцати лет.

Нет, и прежние египетские правители не были аскетами и думали о продолжении царского рода – ведь за триста лет династия не пресеклась. Но у тех были и еще заслуги: они создали мощную державу, в которую, кроме Египта, вошли Кипр, Южная Сирия и Кирена. Большинство из коронованных в священном городе Мемфисе могли стать во главе войска. Другие были опытными дипломатами: ведь не всегда главное завоевать, порой труднее удержать. Третьи развивали торговлю. Каждый день приходят караваны в Александрию. На площади возле Гептастадиона – большой дамбы, разделяющей город на две части, – купеческие лавки со всего света,и звучат там и греческая речь, и арамейская, и язык гордых римлян – латынь. У евреев в Александрии свой большой квартал, отделенный стеной от ипподрома —лошадиного цирка. Иудея для Египетского царства не только торговый партнер, но и военный союзник.

Были среди Птолемеев и мудрецы, приглашавшие в свою столицу врачей и философов, каменотесов и поэтов. Птолемей Второй, прозванный Филадельф («любя щий сестру», основал в царском квартале Брухейон библиотеку, в которой хранилось пятьсот тысяч папирусов. И любой из свободных граждан мог читать здесь свитки. Следующий Птолемей, Третий, расширил книгохранилище, создав вторую библиотеку в храме Сераписа.

Птолемей Четвертый, по прозвищу Трифон – «изнеженный» – писал для бродячих актеров «козлиные песни» – трагедии, возвел храм в честь Гомера, в котором скульптура эллинского поэта была в символическом окружении семи городов, спорящих за честь быть его родиной.