– Рано или поздно это должно было произойти, – заметил полковник. – Двух лидеров не бывает. Такова жизнь. Вам нужна власть, и я это понимаю. И вы это понимаете, не стоит лукавить.

– Да, власть мне нужна, – сказал Макс.

– А власть дают только деньги, огромные деньги.

– А вам не нужна власть? – адвокат посмотрел на полковника.

–Мне лично нет. Я всю жизнь хожу по лезвию бритвы. Все, что я хочу, – прожечь остаток своей жизни, не прожить, а именно прожечь, ставя все на кон. Вы знаете принцип русской рулетки? Вот и я хочу так жить. Все-таки я по происхождению русский казак.

– Вы предлагаете мне стать лидером, но чего?

– А того, что вы сами пожелаете.

– Но мой партнер прав, подобные сделки с алмазами противозаконны, и легализовать их нельзя.

– А законно продавать марихуану, таблетки, женщин? Законно? А убивать ни в чем неповинных людей законно? А грабить своих граждан путем всевозможных поборов? Вы знаете, я могу перечислять и дальше, но вы, как юрист, знаете лучше меня. Если человек, который участвует в игре, не знает, когда ему остановиться и слить свои акции, то он будет раздавлен этой финансовой машиной, то есть погибнет от собственной жадности. А если вовремя выйдет, то заработает столько, сколько ни один банк мира ему не даст. Если то, что я предлагаю, хуже или страшнее того, что уже существует, то я откажусь от этой затеи.

– Однозначного ответа нет, что лучше, а что хуже, – заметил Макс.

– Вы юлите, а мне нужен четкий ответ. Вы готовы принять наше предложение?

– Да! Я отвечаю да! – произнес Макс Парао таким тоном, как будто давал клятву. «Все-таки я способен на большее, чем быть просто адвокатом» – подумал он в этот момент.

Полковник Эндрю Никума – в своем песочного цвета френче, с фламинго на обшлагах – нарушал воинский устав уже тем, что не носил орденов. Даже колодок не носил. А было у него шестнадцать боевых наград. Первая – крест за храбрость – была получена еще во Французском легионе. Как он туда попал? Но сначала об истории жизни отчаянного вояки Андрея Гавриловича Никумы, родившегося в казачьей станице Заплетская 8 декабря 1965 года.

Фамилия Никума кажется немного странной, учитывая место рождения, но такие попадаются у казаков – кум, кума, ни кума. Однако будущему генералу и командиру «Кобры» фамилия досталась от деда – Петра Маркеловича, и кума тут, как говорится, рядом не лежала. Дед, как и все в роду звавшийся Кононенко, был посажен в годы культа личности за «вредительство, склонность к троцкизму и работу на враждебное иностранное государство – Францию». Выпускник Ростовского агротехникума поспорил с председателем колхоза, куда его распределили, по поводу весеннего пересева. Спор был пустяковый. Главное, что председатель приревновал парня к жене, натравил на него уполномоченного местного ОГПУ товарища Савелова, а тот заглянул в библиотечную карточку агротехника, и политическое чутье его обострилось: в списке прочитанных книг значились Бальзак, Стендаль, Флобер, Мольер, Монтень плюс «Самоучитель французского языка» Получил он «десятку» отсидел только три и, как говорится, смыл позор кровью. Когда началась война, ушел добровольцем из лагеря на фронт. Их полковой писарь, заполняя красноармейскую книжку на рядового Кононенко в состоянии сильного алкогольного опьянения, выхватил часть из перенесенного в заявлении слова «тех-никума» и оставил в качестве фамилии это самое: Никума. Петр Маркелович возражать не стал, подумал, Кононенок-то в станице тридцать два человека, а Никума будет он один.

Дед и предположить не мог, что белобрысый Андрюха, которого он учил с малых лет сидеть в седле и любить Родину, когда-нибудь станет лопотать на французском как самый настоящий француз и, значит, осуществит через поколение ту самую работу на враждебное капиталистическое государство.

Родители Андрея, отец Гаврила Петрович и мать Евдокия Васильевна, были клубными работниками. Отец занимался хозяйственными делами в районном «очаге культуры»и вдобавок аккомпанировал на баяне самодеятельному хору. Мать преподавала на курсах кройки и шитья. Поэтому неудивительно, что их сын все свободное время пропадал в клубе. А там было две секции – бокса и самбо. И в обе секции он записался. Через год стал чемпионом по боксу среди юношей всего земледельческого края. Ему прочили большое будущее в спорте, но он, окончив восьмой класс, подался в Ленинград, решил стать моряком торгового флота, захотелось мир повидать. Окончил школу морского обучения – «шмоньку» выдали ему загранпаспорт. Советский контейнеровоз «Академик Стеклов» прибыл в порт Джибути с партией груза для этой африканской страны. Моряков, разбитых на пятерки, со старшим во главе, выпустили на берег. В кармане Андрея десять американских долларов, а вокруг бары с невиданными напитками и любыми сигаретами, доступные женщины цвета кофе – в общем, море удовольствия. Сначала оторвался от своей группы, потом пил виски с какой-то маленькой проституткой с глазами зверька, которая задирала все время подол своего цветастого платья в доказательство того, что на ней нет трусов. И в довершение праздника подрался. Его пытались отметелить пятеро чернокожих гигантов, а он как гладиатор, против которого выпустили африканских львов, отбивался всем, чем можно: выбил стулом витрину, опрокинул барную стойку, одному из нападавших разбил пузатой бутылкой из-под французского коньяка голову. Не посрамил, Андрюха, в общем, Балтийский торговый флот. Когда коротким хуком он свалил наземь очередное черное чудовище, наблюдавший за дракой парень в солдатском хаки, под погоном берет, снял со своего плеча руку обнимавшей его женщины, достал из кармана какую-то купюру и положил ее на стол, затем, обращаясь к Андрею Никуме, бросил короткое: «Пацан, а сейчас давай вместе деру!» Когда они вдвоем выбежали из бара, где-то рядом, уже совсем близко, доносилась сирена полицейской машины.

Его спасителем был Сергей, «парень из Рязани, где «пироги с глазами» – так он, во всяком случае, представился.

– А ты чего в шортах-то, как пионер? – спросил Андрей.

– Ну ты, дурья башка! Легионер я, а не пионер.

Сергей был солдатом Иностранного легиона, расквартированного в Джибути – бывшей колонии Франции, этом самом жарком месте на Земле, где температура летом достигает пятидесяти градусов при стопроцентной влажности.

– Прикинь, что тебя ждет, когда вернешься на корабль: разбор на комсомольском собрании, гауптвахта до конца плавания, и за границу тебя больше никогда не выпустят. Что, вернешься в свою деревню коровам хвосты крутить? А в Иностранном легионе – тысяча баксов в месяц, клевая жрачка и через три года ты – гражданин Франции и можешь всех слать «на».

Так он стал Андрэ, легионером 13-й полубригады Иностранного легиона (13° DBLE). Ему выдали белую пластиковую кепку и красные эполеты из ниток. Русских было там вместе с ним пятеро, два поляка, румын и югослав. «Восточный блок», как шутил шеф-капрал. Все они были по натуре пираты, отчаянные сорвиголовы и любимцы местных барменов и проституток. Вообще, к русским относились в легионе с уважением. Может быть, потому, что один из полков этой колониальной армии был создан на основе разбитой армии генерала Врангеля, о чем он прочел уже после в краткой истории Французского легиона.

– Запомни наше главное правило, – перевел ему Сергей слова командира, – легионер никогда не сдается в плен, все остальное, чему будем мы тебя здесь учить, только приложение к главному правилу.

Кобра вокруг руки – священный знак (44 год до нашей эры. 709 год от основания Рима)

Слава тебе, творец мира, бог правды и порядка, громовержец Зевс! Это ты укрепил род Птолемеев, дал им не только имя, но и царственную судьбу. Это ты возвеличил их города, украсил как драгоценную диадему их столицу – Александрию.

Возле старой Нильской дельты, на песчаной косе, в окружении крепостных стен и мраморных колонн в честь богов, возвышается этот город, соперник самого Рима. Когда-то сын македонского царя Филиппа Александр разбил здесь свой военный шатер. Прошло три столетия. И расцвела как роскошный цветок в пустыне Александрия: украсилась ровными улицами и высокими дворцами, многошумным цирком, библиотекой, в которой была как будто собрана вся мудрость мира, буйными садами и храмами во имя великих богов.