Листая ленту в социальных сетях, натыкаюсь на фото Энн и внимательно разглядываю ее лицо. Энни – Энни – Энни. А с тобой мне что делать? Откидываю телефон в сторону и снова перебираю бусины на браслете. Кен постоянно спрашивает, когда я избавлюсь от них, но, если я дам ему истинный ответ, он сочтет меня за придурка. Когда-нибудь, но не в ближайшее время. Все будет зависеть от происходящий дальше событий.

– Черт. Где все? Что ты здесь делаешь? – оболочка, похожая на моего прежнего друга, выходит из спальни и пытается осмотреться, оценивая обстановку. Он держится за стену и удерживает равновесие на подкашивающихся ногах, – пахнет вкусно.

– Ты мне написал.

– Я? Тебе написал? Видимо, я был совсем пьян.

– Ты должен прекратить.

– Господи, Зак! Хватит трахать мне мозги! Ты не моя мама!

– Иди умойся и садись за стол.

– Окей. Хуй с ним. Пусть будет по-твоему, ты хотя бы накормишь.

Вот и все, что мне нужно знать про отношение Кена к себе. Через несколько минут он возвращается и садится за стол напротив меня.

– Ешь и слушай меня внимательно. Сейчас ч уеду, но утром вернусь и останусь с тобой на несколько дней, но это в последний раз. Это твой последний шанс.

– Ты уже так говорил.

– Я серьезно. Ты прекращаешь свое безумство, я оплачиваю тебе первый год учебы.

– Откуда у тебя столько денег?

– Не твоего ума дело. Копил стипендию все это время. Обосрешься и можешь забыть про нашу дружбу. Ты меня услышал?

– Да.

Он не плохой парень, но слишком подвержен влиянию Мел, которая решила, что Кен ей что—то должен.

– С Мел тоже покончишь. У тебя есть месяц, чтоб взять себя за голову.

– Нет!

– Да! – по-отечески приземляю кулак на стол, отчего тарелка подпрыгивает и приземляется обратно, – выбирай. Или я, или она.

– Совмещать нельзя?

– Попробуй. Я тебя предупредил, что будет дальше. Через месяц колледж откроет оплату на обучение. Вспомни, как ты хотел трахнуть эту жизнь, а сам до сих пор позволяешь ей трахать тебя.

– Я работаю!

– Этого мало!

– Окей, – как обиженная девчонка, Кен сжимает губы и складывает руки на груди, – что мне за это будет?

– Станешь человеком. А я оплачу тебе учебу. Этого мало?

– И это все?

– Да. Я тебе не собака-поводырь, чтоб прокладывать тебе дорогу между кучами дерьма. Я даю тебе возможность, ты ее используешь. Не используешь – твое право. Но я больше не буду вытаскивать тебя оттуда, куда ты сам себя запихиваешь.

– Ты хреновый друг.

– Нет, Коннор, я хороший друг. Просто ты уже забыл, а по-новому еще не понял.

– Ты называешь меня полным именем, когда злишься, прям как мамочка.

– Ты закончил? Еда в холодильнике на случай если проголодаешься. Приеду утром.

Встав, забираю все ключи Кена, включая от тачки, и запираю квартиру, чтоб он не смог выйти или впустить кого-то. Слишком много дерьма на один квадратный метр. Машина – единственное, о чем он заботится, ну почти. Сажусь на водительское сиденье и еду к себе домой, очередной раз выслушивать от мамы, что мое сердце излишне доброе для этого мира.

Энн

– Ты похожа на призрак, – отражение в зеркале повторяет движение моего лица. Я жду, что оно даст мне какое-то ответ, но слышу лишь собственное дыхание.

– Как думаешь, чем мне заняться сегодня? Выпить? Позвонить Мике с расспросом про тайники? Прибраться? Кстати, скажи “спасибо”, что я все же вынесла тот мусор несколько дней назад, – отражение морщится, – пожалуйста, сука.

На кухне снова бардак. “Снова” это не то слово, которое тут подходит. Это продолжающийся цикл из выброса старого и накопления нового. Не знаю, откуда у меня столько упаковок всякого дерьма, но оно опять вчера переполнило ведро с пакетом и требует вынести себя на помойку. Только хочу ли я это сделать? Скорее нет, чем да.

Кое-как заставив себя залезть в ванну, включаю воду приемлемой температуры. Не слишком холодная, не слишком горячая. Беру с полки один из тех бутыльков, что мы с Ликой покупаем парами, и выливаю его содержимое под струю. Пена постепенно заполняет поверхность поднимающегося уровня воды и скрывает мое тело от собственного взгляда. Не очень-то и хотелось рассматривать, если честно.

Откидываю голову назад, закрываю глаза, делаю глубокий вдох, медленно выдыхаю и останавливаюсь, считая секунды. Снова делаю глубокий вдох, наполняя легкие воздухом, и опять задерживаю дыхание. Когда я начинаю испытывать предел своих возможностей, то возвращаюсь к привычному ритму, испытывая ощущение легкого головокружения.

Переведя свое внимание к ровным рядам бутылей, начинаю испытывать раздражение и желание поскорее избавиться от них всех. Годовой запас маленькой страны для мытья тела мозолит мне глаза, и я даже вижу, как с глупой радостью кидаю их в помойку и радуюсь освободившему пространству. Только в перспективе это не принесет никакого результата. Секундное ликование сменится переживанием об экологии, мыслями о неразумном потреблении и необходимости покупать новое. Редкое желание убрать пространство вокруг и поменять его скорее является сублимацией желания изменить себя, что сейчас является невыполнимой задачей. Попытка навести порядок создаст очередную иллюзию, что я расставила все свои мысли по полкам и разобрала завалы в своей голове. Только это тоже будет обманом и ложью. А пока что мне наплевать на внешнее, поэтому могу себе позволить делать его отражением своего внутреннего.

Когда мне надоедает просто отмокать, то спускаю воду и жду, куда она полностью уйдет. Посидев еще немного в пустой ванне, тру тело мочалкой без особого энтузиазма, но сосредотачиваюсь на мытье головы. Несколько раз промыв волосы, наношу бальзам и прочесываю пальцами. Не знаю, то ли от стресса, то ли от отсутствия использования расчески последние дни на пальцы налипает слишком много выпавших волос, поэтому я начинаю всерьез задумываться о создании парика на случай, если я облысею. Шутки шутками, но если собрать сейчас с пола все мои волосы, то можно получить хоть тонкий, но все же хвостик. Может быть, даже получится сделать себе накладную челку. Или покрасить эти прядки в разные цвета и цеплять их на заколки с разных сторон головы, чтоб сменить образ. Не зря же всякие блогеры собирают свои волосы на клейкую ленту, хотя нельзя исключать, что в этом есть какой-то более глубокий смысл. Пофиг. Смываю с себя все средства, прочищаю забившийся слив в ванне (кстати, сколько я его не чистила?) и складываю зачатки своей будущей прически на краешек раковины. Мерзость. Ты, между прочим, Энн выглядишь ничуть не лучше. Мне очень жаль тебя, если ты думала иначе и надеешься, что твоя суть не пробивается сквозь покров твоего человеческого тела.

Натягиваю носки из разных пар, просто только одиночки остались чистыми, не самые новые и целые трусы, очередную футболку Зака и иду прямиком на кухню, чтоб избавиться от попытки реализации своей идиотской идеи и замираю.

– Мам! Что ты здесь делаешь?

– А ты что тут делаешь? Что вообще происходит?

– Небольшой бардак? – пожимаю плечами и протягиваю руку к переполненному мусорному ведру, – зачем ты пришла?

– Ты моя дочь, я беспокоилась о тебе. Что происходит?

– Все нормально, мам, тебе не о чем беспокоиться.

– Хватит лгать! Я знаю тебя слишком хорошо, чтоб ты пыталась меня обманывать! – мама начинает повышать голос, а потом тяжело выдыхает и продолжает почти спокойным тоном, – я знала, что-то не так. Ладно, садись, я принесла тебе еды из дома, как чувствовала, что она пригодится.

– Где Лукас? Почему ты не на работе?

– Тетя Мэгги, помнишь? Она приехала к нам в гости. И мне вовсе не обязательно каждый день быть в офисе, чтоб управлять магазинами, у меня для этого есть менеджеры и секретарь, который в случае чего может мне позвонить.

– да-да, поняла. Ты классная бизнес-леди, которая может себе позволить не работать.

– Я работаю.

– Продолжать вести дела этого козла – не работа!