После того как гроб с телом отца засыпали землей и обряд погребения завершился, Тияна обошла могилы своих родных, в который раз ужасаясь тому, что их слишком много, а теперь прибавилась еще одна. Дольше всего она задержалась на могиле матери, вспоминая длинные уютные вечера из детства, когда отец читал им сербские книжки. Иногда мама перебивала его просьбой перевести какое-нибудь слово, звучание которого казалось ей странным или смешным. Узнав, что «Деда Мраз» – это по-русски Дед Мороз, а «понос» – это гордость, она заливисто хохотала и веселилась, как ребенок. «Подумать только, до чего же правильный язык! – восторгалась мама. – Порой Деды Морозы в новогоднюю ночь так за воротник закладывают, что кроме как «мразами» их и не назвать, и про гордость тоже четко подмечено! Все гордецы имеют непосредственное отношение к поносу: точно такое же дерьмо!» Однажды отец предложил почитать им «Унесенные ветром». Едва он произнес название книги по-сербски, мама покатилась со смеху, да так и не смогла успокоиться, пока отец не отложил книгу в сторону и не взял другую. Тогда Тияна не поняла, что же так сильно рассмешило маму, а та наотрез отказывалась ей объяснять. Теперь, вспоминая тот случай, Тияна невольно расплывалась в улыбке. «Прохуjало са вихором» – вот как звучало это название на сербском, довольно забавно для русского слуха. «Наверное, и для сербов некоторые русские слова звучат смешно или двусмысленно», – догадывалась Тияна.
Она переходила от одной могилы к другой и краем глаза видела серую угловатую фигуру Горана, глыбой маячившую среди надгробий и памятников. Издали его можно было запросто спутать с одним из каменных изваяний, если бы он не двигался. Следуя за ней, Горан держался на расстоянии и не смотрел в ее сторону, делая вид, что просто прогуливается по кладбищенским аллеям. Тияну очень тронула такая ненавязчивая забота, и она подумала, что Горану, скорее всего, будет неловко перед бабушкой, если он вернется к ней без внучки. Представив, каким несчастным станет его лицо, когда он будет сообщать умирающей Йоване о том, что не смог выполнить ее последнюю просьбу, Тияна решила все-таки лететь в Сербию вместе с ним, несмотря на свое тяжелое эмоциональное состояние.
И вот они уже едут в такси по улицам Белграда, пестрого и неопрятного от обилия граффити на стенах домов, местами обшарпанного, но отчего-то производящего впечатление родного и уютного. Тияна чувствовала себя провинциалкой, однажды дерзнувшей переехать в столицу, но не прижившейся там и теперь возвращавшейся домой с трепетом в душе.
Путь до грязелечебницы «Чаша Аждаи» был неблизким, и Горан предлагал Тияне сделать небольшую остановку в отеле, чтобы передохнуть после перелета, но при этом всем своим видом показывал, что надеется услышать от нее отказ. Она и отказалась, заверив его, что вполне способна выдержать еще несколько часов дороги. «Ведь не пешком же идти, в самом деле», – заметила она, понятия не имея, какой будет эта дорога. Когда городские кварталы остались позади, и автомобиль покатил по горной местности, окутанной плотным туманом, Тияне действительно захотелось пойти пешком: она боялась, что они вот-вот куда-нибудь врежутся. Узкое шоссе петляло между горными склонами, и при такой видимости, точнее, при ее отсутствии, можно было запросто не вписаться в очередной крутой поворот.
Глядя сквозь этот туман на горные склоны, укрытые плотным ковром хвойных лесов, Тияна чувствовала растущее беспокойство. В голову полезли неприятные мысли о том, что она едет в чужеземную глухомань с человеком, о котором совсем ничего не знает. Вдруг он замышляет что-то недоброе? Что, если он заманил ее в ловушку, а болезнь бабушки – всего лишь предлог? Кто знает, действительно ли Горан работает на Йовану, или, может быть, он один из тех, кого бабушка называла в своих письмах «ушлыми проходимцами», пытавшимися завладеть ее грязелечебницей? Вдруг он везет туда Тияну в качестве заложницы, собираясь использовать ее как инструмент давления на бабушку и таким образом заставить Йовану подписать необходимые бумаги? Известно ведь, что вокруг прибыльного бизнеса всегда кружит стая хищных дельцов, желающих прибрать его к рукам. А грязелечебница, если верить тому, что бабушка писала в своих письмах, приносила баснословный доход, привлекая богатых клиентов не только из Сербии и других европейских стран, но и со всего мира.
Не поворачиваясь, Тияна покосилась на Горана, сидевшего рядом. Он дремал, откинув голову на подголовник. При виде его изможденного осунувшегося лица Тияна почувствовала угрызения совести: как бы она справилась с похоронами отца без него? Нет, злодеи так не поступают. «Ведь невозможно заботиться и вредить одновременно», – мелькнула в голове Тияны фраза, произнесенная ею в разговоре с частным детективом. Это было всего три дня назад, а как будто не в этой жизни. Перед вылетом Тияна пыталась позвонить детективу, но после пары гудков включился автоответчик, и она оставила голосовое сообщение о том, что отправляется в Сербию на несколько дней. Детектив ей так и не перезвонил.
Судя по тому, что у Тияны заложило уши, дорога круто забирала в гору. Стало заметно светлее, но тучи не пропускали ни единого лучика рассветного солнца. Туман теперь стелился далеко внизу, и сквозь него просвечивали огни какого-то небольшого городка, тусклые и редкие – возможно, многие из них уже погасли с наступлением утра.
– Что это за город? – спросила Тияна по-сербски, обратившись к водителю.
– Кралево, – буркнул он, бросив на нее короткий взгляд в зеркало заднего вида. Тияна ожидала, что он добавит что-то еще, расскажет какие-нибудь подробности об этом городе, но тот молчал, уставившись на дорогу.
Горан по-прежнему дремал, и тревожить его вопросами Тияна не рискнула. «Ну и ладно, можно загуглить», – подумала она, собираясь прочитать в Википедии статью о Кралево, но выяснилось, что сотовая связь здесь напрочь отсутствует. Тоскливо зевнув, она решила тоже подремать, но внезапно ее внимание привлек длинный зубчатый край кирпичной стены на одной из скалистых горных вершин вдали.
Она покосилась на водителя, раздумывая, стоит ли отвлекать его расспросами после того, как он явно дал ей понять, что не собирается брать на себя роль экскурсовода.
– Это Маглич, средневековый город-крепость, тринадцатый век, – подал голос Горан.
Тияна обернулась к нему:
– Красиво звучит. И выглядит тоже.
«Сербское слово «магла» на русском означает «туман». Вероятно, город назвали так из-за того, что туманы здесь частое явление, и, может быть, даже никогда не рассеиваются полностью», – подумала Тияна.
– Далеко ли еще до грязелечебницы? – поинтересовалась она, мечтая о чашке кофе и горячем душе.
– Почти доехали. Еще минут десять, и прибудем на место.
Автомобиль проделал пару крутых виражей, и его движение замедлилось. Перед глазами Тияны проплыл щит-указатель. Надпись на сербском гласила, что до грязелечебницы «Чаша Аждаи» осталось пять километров, – совсем немного, но никаких признаков цивилизации нигде не наблюдалось. Слева серебрилась речка, справа вздымался горный склон, густо заросший лесом, а впереди дорога резко обрывалась, и Тияна испугалась, подумав, что они вот-вот рухнут в пропасть. Однако крушения не случилось: автомобиль нырнул вниз и покатился по крутому спуску, а Тияна восторженно распахнула глаза при виде роскошного вида, открывшегося на грязелечебницу: «Чаша Аждаи» предстала перед ней во всей красе.
Оправдывая свое название, курорт казался издали гигантской чашей, в центре которой круглым зеркальцем поблескивало небольшое озерцо, с одной стороны окруженное горными склонами, с другой – двухэтажными корпусами, выкрашенными в нежные оттенки фисташкового и кремового. Лишь одно здание, находившееся на некотором возвышении, разительно отличалось от прочих: мрачное и с виду не менее древнее, чем средневековый замок, оно торчало между ними дланью с грозно поднятым перстом, словно повелитель, требующий к себе внимания. От озерца подобно солнечным лучикам разбегались дорожки, выложенные светлой брусчаткой и стиснутые с обеих сторон рядами аккуратно подстриженных невысоких кустиков. За корпусами стеной вздымались многометровые сосны, отливавшие темной синевой в тени нависавших над ними белесых скал, обступавших территорию грязелечебницы сплошным кольцом.
