Тияна зажмурилась, прижав ладони к вискам, и тягостно выдохнула:

– Бедная бабушка! Могла бы еще жить да жить на своем курорте! Там ведь целебные грязи, все хвори излечивают! Как же это несправедливо!

Новость шокировала ее, но все же она не чувствовала себя убитой горем, ведь свою бабушку она ни разу в жизни не видела, причем даже на фото: по словам отца, бабушка не любила фотографироваться. Трудно искренне горевать по человеку, которого знаешь лишь по редким письмам, в основном, поздравительным, да и то адресованным не тебе. Письма регулярно приходили в день рождения отца и на Новый год, это были самые обычные почтовые письма: почему-то бабушка не признавала интернета и сотовой связи, писала по старинке – шариковой ручкой на писчей бумаге. Тияну удивляло, каким образом Йована умудрялась подгадать так, чтобы каждый раз письмо было доставлено к нужной дате. Лишь несколько писем пришли без повода, в них она рассказывала о своих делах – как правило, ничего интересного, и очень скупо – к примеру, что наплыв клиентов в этом сезоне больше, чем в прошлом, или что ее снова донимают предложениями купить у нее грязелечебницу. Потом она спрашивала отца, как он поживает и все ли в порядке у Тияны, и в самом конце настоятельно приглашала их в гости – всегда только их двоих. Разве можно из таких писем что-то узнать о человеке и тем более привязаться к нему? Тияне очень хотелось повидаться с бабушкой, она писала ей письма, которые отправлял отец, но Йована никогда не отвечала на вопросы, заданные Тияной в тех письмах. Возможно, бабушке не нравилось ее любопытство. Тияна не обижалсь на нее и мечтала отправиться к ней в гости вместе с отцом, тем более, что он ей это обещал, однако поездка по разным причинам никак не складывалась, все время что-то мешало.

Но ведь и теперь Тияна не может поехать! Как она оставит отца одного?! О том, чтобы отправиться к бабушке с ним вместе, не могло быть и речи: он с трудом передвигается и нуждается в круглосуточном медицинском наблюдении. Но как отказать бабушке в предсмертной просьбе?!

– Так на какое число взять билеты? – В голосе Горана, низком и гулком, прозвучали осуждающие нотки: похоже, внутренняя борьба Тияны не осталась незамеченной собеседником.

– Мой отец тоже болен, и он в очень плохом состоянии. Я не могу его оставить, – пробормотала Тияна, опуская взгляд.

– Я в курсе насчет вашего отца. Да, у него серьезные проблемы со здоровьем, но за несколько дней вашего отсутствия с ним ничего не случится. Всего несколько дней. Ведь вы никогда не видели Йовану. И, если не отправитесь в путь в ближайшее время, рискуете так и не увидеть.

– Что ж… Наверное, вы правы, но все же я должна навестить отца и предупредить его о своем отъезде.

– Лучше вам не говорить ему об этой поездке. Придумайте какие-нибудь дела, из-за которых не сможете посещать его некоторое время.

– Почему же?

– Ну посудите сами: Йована его мать, и новость о ее скорой кончине наверняка станет для вашего отца сильным стрессом, который усугубит его состояние.

– Да, но… Но я никогда его не обманывала! Боюсь, он не простит меня, если узнает, что я солгала ему и утаила правду о бабушке.

– Правити од комарца магарца! (Прим.авт. – «Делаете из комара осла», сербская пословица, означает то же, что «из мухи слона»).

– Вы просто не знаете его. Он не переносит лжи!

– Не всегда горькая правда бывает лучше, чем сладкая ложь.

– Вижу, вы не только в сербских, но и в русских пословицах неплохо разбираетесь. И вообще так хорошо владеете русским, будто давно живете в России. Я права?

– Никогда тут не жил. – Голос Горана прозвучал на тон холоднее, а во взгляде появилась некоторая отстраненность, но в следующую секунду его вид вновь стал непринужденным. – Я выучил русский в Сербии. Знание русского и английского требовалось для работы в «Чаше Аждаи», а меня очень влекло в то место. Ведь это же истинный рай земной!

– Бабушкина грязелечебница? Ох, как бы мне хотелось там побывать хоть разок!

– Вы так говорите, будто не собираетесь ехать туда.

– Даже не знаю…

– Решайтесь! И мой вам совет: раз уж вам так трудно солгать отцу, передайте ему известие о своем отъезде через медперсонал, а как вернетесь, все и объясните. Только не упоминайте о Йоване, пока его состояние не стабилизируется.

– Уж позвольте мне самой решать, как и что говорить своему отцу!

– Ух! Узнаю́ внучку Йованы! Вы так похожи на нее!

– Правда?

– Просто копия, только моложе. Но и она очень даже неплохо выглядит для своих лет. – Горан осекся и поправился. – Выглядела… Но после падения в одночасье увяла. Теперь Йовану не узнать, жизнь утекает из нее с каждой минутой. Ведь вы не лишите ее возможности увидеть перед смертью хотя бы одно родное лицо? Кроме вас и вашего отца у нее больше нет родных, а ваш отец, по вашим же словам, не перенесет дальнего путешествия. Соглашайтесь, и перейдем к обсуждению деталей поездки.

Тияна поставила локти на стол и сцепила руки в замок с такой силой, что хрустнули костяшки пальцев. Ей всегда было тяжело говорить «нет» в ответ на чью-то просьбу, даже по мелочам, а уж в этом случае отказ и вовсе казался ей кощунством, но она все же озвучила его:

– Извините, но я не поеду. Я очень люблю бабушку, и все же… Отец в тяжелом состоянии, и я не прощу себе, если он… ну… вдруг он… – Ее голос предательски задрожал, и она замолчала.

Горан опустил взгляд в ее тарелку с нетронутым пирожным, долго разглядывал его, словно увидел там нечто диковинное, потом сдержанно кивнул и холодно процедил:

– Я все понимаю и, поверьте, не осуждаю вас. В таком случае – до свидания.

Когда Горан поднялся из-за стола, у Тияны вырвался вздох облегчения от того, что он собирается уходить, и она поймала на себе его быстрый взгляд, скорее удивленный, чем осуждающий. Он придвинул стул к столу и направился к выходу, но, не сделав и пары шагов, вернулся.

– Запишите мой номер на тот случай, если передумаете. Весь завтрашний день я буду ждать вашего звонка, а потом вернусь в Сербию ближайшим авиарейсом.

Будучи уверена, что не передумает, Тияна все же занесла в список контактов своего телефона продиктованный Гораном номер. При этом она старалась не смотреть на нового знакомого, а когда наконец оторвала взгляд от экрана, человека-«глыбы» в кафе уже не было.

Под крылом самолета стремительно вырастало длинное приземистое здание с огромными, во весь фасад, синеватыми окнами. Над ними белели выпуклые буквы: «АЕРОДРОМ БЕОГРАД». Ниже значилось имя великого ученого-физика: «НИКОЛА ТЕСЛА». Правее надписи повторялись на английском. «Все-таки сербский язык удивительно похож на русский», – подумала Тияна, разглядывая буквы, подсвеченные неоном.

Хмурое небо Белграда сыпало мелким колючим дождиком. Горан заботливо раскрыл над Тияной гигантский черный зонт, когда они, высадившись из самолета, прошли через здание аэропорта и направились к стоянке такси. Она была благодарна ему за то, что за всю дорогу он не проронил ни слова: горло у нее до сих пор саднило от рыданий после похорон отца, и говорить удавалось с трудом.

Отец умер наутро после ее встречи с Гораном в кафе. Ей сообщили об этом по телефону как раз тогда, когда она ехала к нему в больницу. Вне себя от горя, Тияна помчалась к кабинету главного врача, чтобы выяснить подробности, и столкнулась в дверях с Гораном, выходившим оттуда. Не отдавая себе отчета, она уткнулась в его плечо и разрыдалась, в тот момент даже не удивившись такой неожиданной встрече. Позже Горан объяснил, что ему тоже позвонили из больницы, так как еще раньше он оставлял там номер своего телефона с просьбой держать его в курсе любых изменений в состоянии отца Тияны. У него была какая-то бумага вроде доверенности, выданная бабушкой, которая позволяла Горану действовать от ее имени.

Хлопоты по организации похорон он взял на себя, полностью избавив Тияну от всех этих тягостных забот, и у нее была возможность как следует выплакать свое горе – все до последней слезинки. Когда гроб опускали в могилу, слез уже не было, и она лишь для вида прикладывала уголок платка к полуприкрытым векам, под которыми, как ей казалось, зияли бездонные пропасти с пересохшим растрескавшимся дном, а голову распирало от тяжелой звенящей пустоты. С тех пор прошли всего сутки, и отголоски этого горестного звона еще давали о себе знать, но Горан торопился с вылетом в Сербию, а у Тияны больше не было причин для того, чтобы отказаться лететь вместе с ним.