Учительница стояла в дверях и, судя по полному ужаса лицу, слышала большую часть разговора. С минуту они ошарашенно смотрели друг на друга.
– Извините, мадам… – хрипло выдохнула Розалин.
Но пока она прочищала пересохшее горло, мадам Белинда пришла в себя. Так и оставив дверь открытой, она грозно двинулась к ученице.
– Что вы себе позволяете, мисс Ферроуз! – возмутилась она, поправив трубку на аппарате. – Телефоном запрещено пользоваться в учебное время! Да еще без разрешения!
Розалин не могла вымолвить ни слова, бессмысленно наблюдая за каждым движением учительницы.
– Между прочим, за подобное нарушение полагается наказание, – продолжала та, не глядя на Розалин.
Она сердито выровняла стопку бумаг на столе.
Розалин по-прежнему молчала. Если мадам Белинда слышала разговор, то поняла, что Лиз угрожает опасность. Неужели она просто закроет на это глаза и сведет дело к школьному наказанию?
– Вам запрещено сегодня покидать свою комнату! – заявила та, заставив горячую волну гнева разлиться по телу Розалин. – Я запру вас! И сообщу о ситуации мадам Арлетт!
– Она все знает, – выдавила Розалин, имея в виду ситуацию с Лиз.
Руки мадам Белинды, продолжавшие наводить порядок на столе, замерли, и она испуганно взглянула на ученицу.
– Да, она знает, что случилось с Лиз! – обрела Розалин дар речи. – Но не пойдет против мэра, а я – пойду!
На лице мадам Белинды появилось обычное надменное выражение.
– Ваша самонадеянность поражает, мисс Ферроуз! – произнесла она. – Но ни к чему хорошему не приведет!
И, не дав Розалин возможности ответить ей гневной тирадой про жалких трусов – учителей, продолжила немного мягче:
– Я не могу позволить вам вмешиваться в это. Я запру вас для вашего же блага. Вы всего лишь школьница, мисс Ферроуз!
Она указала на дверь.
– Идемте!
Но Розалин не собиралась сидеть взаперти, когда Лиз нужна помощь! Она вытащила из кармана револьвер и направила на учительницу.
– Вы останетесь здесь, а я пойду куда мне угодно, – твердо сказала она.
При виде оружия лицо мадам Белинды вытянулось. Она сорвалась с места и, пробежав мимо Розалин, захлопнула дверь.
– С ума сошли, мисс Ферроуз? – прошипела она. – Если кто-то увидит…
Но Розалин не опускала револьвер.
Мадам Белинда обреченно смотрела на нее.
– Вы думаете, что умнее взрослых, потому что у вас есть оружие? Что с ним сможете противостоять человеку, который держит в страхе весь город? Сэр Уоррен опасен! Его так легко не напугать!
– Просто дайте пройти! – велела Розалин.
– Вы окажетесь там же, где мисс Браун, поймите! – не сдавалась учительница.
– Мне все равно! Я не могу бросить ее в беде! – заявила Розалин, чувствуя, что вся дрожит. – Если у меня есть хоть крошечный шанс, я должна его использовать!
Воцарилось молчание. Мадам Белинда долго смотрела на нее, а потом сказала:
– В сквере за кустами шиповника в школьной ограде есть лаз. Ты можешь выбраться там.
От удивления, что поборнице дисциплины известен их тайный ход, Розалин едва не уронила револьвер.
– Я скрою твое отсутствие до конца дня, так что, если передумаешь… – продолжала учительница.
Розалин быстро спрятала револьвер в карман.
– Спасибо, мадам! – искренне сказала она.
Мадам Белинда опустила глаза и отошла от двери. Уже очутившись в коридоре, Розалин услышала ее тихий голос:
– Они быстро на мне поставили крест…
Розалин побежала за своим пальто, а фраза крутилась в голове навязчивым эхо. И только у школьной ограды она поняла, что мадам Белинда цитировала Киплинга:
Они быстро на мне поставили крест,
в первый день, первой пулей в лоб.
Дети любят в театре вскакивать с мест,
я забыл, что это – окоп.
По спине Розалин побежали мурашки.
Глава 6. Особняк «Виктория»
Дом сэра Уоррена располагался в самом центре города. В сумерках большой старинный особняк с белыми колоннами и лепниной у входа выглядел красиво и загадочно. Перед ним за воротами виднелся выключенный на зиму фонтан и квадратно подстриженная живая изгородь, припорошенная снегом. Подобные дома были весьма популярны в прошлом веке. Название тоже осталось с тех времен – «Виктория».
Задумчиво глядя на «Викторию» из окна автомобиля, Розалин старалась унять волнение.
– Он вряд ли нас примет, – заметил Джон, сидящий за рулем, рядом с ней.
– Мы должны попытаться! – сказала Розалин, оторвавшись от созерцания особняка. – Нужно вытащить Лиз!
Пока они ехали из школы, то успели обсудить дальнейшие действия. Джон предложил сперва разведать обстановку, а Розалин – нанести для этого визит мэру.
– Что ты знаешь о нем? – спросила Розалин.
– У сэра Уоррена несколько фирм по всему Лэмпширу, – отозвался телохранитель. – Он любит дорогие автомобили и сигары. С женой он давно не живет, но обеспечивает ее. В обмен она изредка присутствует на официальных мероприятиях. Его сын учится в Ларварде второй год.
– Ну, а если копнуть глубже? – не унималась Розалин. – Что насчет его связи с работорговцами?
Джон вздохнул.
– Вы должны понять, мисс…
– Хватит, Джон! – зло перебила Розалин, ощутив в его голосе очередную порцию фальши. – Я знаю, что ты скрываешь от меня сведения о работорговле! Если ты собираешься продолжать в том же духе, то я пойду к мэру одна! Говори начистоту!
Пальцы Джона сжали руль так, что он, казалось, сейчас треснет.
– Если начистоту, то я считаю, что вы зря приехали в Суинчестер, мисс, – глухо произнес телохранитель. – Я слишком долго прожил в спокойном Ньювасле и забыл, каково посвятить чему-то всю жизнь, зная, что твоей единственной наградой будет смерть. Если бы я помнил, то ни за что не позволил бы вам отправиться сюда.
– Ты забываешься, Джон! – возмутилась Розалин. – Ты работаешь на меня, и не тебе решать, куда я поеду и что буду делать!
– Я знаю, мисс, – тихо проговорил он. – Но я бы поговорил с вашим отцом… сделал бы все возможное…
У Розалин защипало в глазах.
– Тогда уходи! – вскричала она. – Ты не обязан в этом участвовать! Я тебя увольняю!
Джон повернул к ней испуганное лицо.
– Нет-нет, мисс! Я вас не брошу! Я лишь пытаюсь оградить вас от опасности! Это моя работа! Я отвечаю за вашу жизнь!
– Я сама отвечаю за свою жизнь! – заявила Розалин. – Я думала, что ты будешь мне помогать! А ты… ты…
От гнева слова застряли в горле.
– Мисс, – мягко проговорил Джон. – Вы не знаете, во что собираетесь влезть.
– Предатель! – выпалила Розалин и, дернув ручку двери, распахнула ее.
– Постойте, мисс! – телохранитель крепко схватил ее за плечо и усадил на место.
Розалин сверлила его злым взглядом, но не сопротивлялась.
– Если я скажу, что это больше не повторится, вы поверите мне? – спросил он. – Если я расскажу вам все, что узнал?
Проклиная свое благоразумие, Розалин закусила губу и захлопнула дверь.
– Рассказывай! – велела она.
– Сэр Уоррен действительно работорговец, – сказал Джон. – Он проводит аукционы для местных богачей два раза в год. И следующий будет на Рождество.
– И все об этом знают? – задохнулась от возмущения Розалин. – И просто делают вид, что все нормально?
– Конечно же, нет! Аукционы держатся в секрете. Их посещает элита: Эстер, Корнштейн, Коулман и прочие. В их руках весь округ, они могут себе это позволить.
– А как же полиция?.. – начала Розалин, а потом вспомнила ночные патрули в поисках беглых рабов.
Джон вздохнул.
– Здесь все иначе, чем у вас дома, мисс. Простые люди делают вид, что верят, будто люди с клеймом – преступники. А если кого-то это объяснение не устраивает – с ним расправляются. Полиция полностью подчиняется сэру Уоррену. Официально рабство запрещено, но неофициально за укрывательство беглых рабов следует суровое наказание. Вплоть до такого же клейма. Никто не хочет подставляться.