– Почему, Уильям, ты так настаивал, что это самоубийство? – спросил Ричард, когда вечером после утомительного дня они остались наедине.

Ричард и Уильям сидели за столом на кухне в казармах Алой Розы. Перед ними стояли миски с сероватой массой, гордо именуемой овощной похлёбкой с ячменной крупой, и кружки с водой. Кружка эля могла бы скрасить безвкусную жижу, но в пост перед возжитием алкоголь был запрещён, как и мясо. Хоть и поговаривали, что епископ Матиас не отказывал себе в поедании улиток. Нарушал ли он заветы? Об этом мог судить только Предвечный.

Комнату освещали тусклый свет от лампы, стоя́щей перед ними, и огонь в печи, где томился котёл с бесподобной бурдой. В полумраке Уильям, медленно поглощающий пищу, выглядел загадочным и таинственным.

– Я правда думаю, что это самоубийство. И оно не стоит наших времени и сил. – Он отхлебнул из кружки.

– Наш долг оберегать…

– Это в тебе говорит страж, – перебил его Уильям, серые глаза уткнулись в Ричарда. – Лучше отбрось эти идеи. Они не доведут до добра.

– Я уже давно не страж.

– Уверен? Хорошо, если так. – Уильям отправил ложку в рот и скривился. – Если Беатрис не было бы с нами, барон в жизни не проголосовал бы за тебя. Ты это понимаешь?

– Но проголосовал. Мне хватит этого.

– Чтобы пытаться остановить Эру Хаоса? – Уильям усмехнулся. – Ладно. Лучше расскажи, что между вами было в той дыре? Беатрис выглядела как-то странно.

– Ничего.

– Совсем? – Он расплылся в улыбке, ожидая подробностей. – Мне всегда казалось, она что-то к тебе чувствует, и это не только уважение.

– Не глупи, это невозможно.

– Потому что ты держишь обет?

– Откуда ты… – Ричард уставился на Уильяма.

– Белые болтают всякое… скабрёзное. – Его глаза засияли. – Ты когда-нибудь был влюблён?

– Думаю, да. – Ричард нахмурился.

– Ты думаешь? Или да? – Уильям хитро улыбнулся.

– Никогда бы не подумал, что ты любишь собирать сплетни.

– Конечно. А кто отпирается, тот врёт. – Он пожал плечами. – Ты бы попробовал, много полезного можно узнать.

– Например?

– Поговаривают, что пророк чуть ли не святая, способная видеть будущее и излечивать болезни. Вот и посмотрим.

– Ты считаешь, что нет?

– Не знаю. – Уильям пожал плечами. – Говорят, она слепая. Это и порождает всякие досужие домыслы.

– Но она объявлена пророком. Значит, архиепископ подтвердил, что с ней говорит Предвечный.

– Возможно. Не знаю. Ты когда-нибудь видел настоящее чудо?

– Смотря что относить…

– Вот и я об этом. – Уильям уткнулся в тарелку.

– Что это был за спектакль на Совете?

– Ты о чём? – Уильям закинул ложку похлёбки в рот.

– Ты разыграл целый спектакль для епископа, уверяя его в своей версии.

– Считаешь, что это было наигранно? Я слишком драматизировал? Сейчас я достаточно серьёзен? – Уильям менял тон для каждой фразы. Закончив, он ухмыльнулся и спросил: – К чему этот вопрос?

– Никогда не замечал за тобой тягу к театральным приёмам.

– Может, мне не предоставлялось случая ими похвастаться. В детстве я играл в церковном театре. Монахини говорили, что я был хорош. – Он уставился на Ричарда и поднял руки в примирении, закрывая тему. – Что будем делать дальше?

Ричард выдохнул, этот разговор утомлял.

– Завтра с утра навестим Больницу Кирика, чтобы получить результаты вскрытия, потом изучим бумаги Лиассера.

– С помощью тайн стражей? Как удобно. – Уильям залпом осушил кружку. – Ладно, я спать. Не засиживайся. – Он подмигнул ему, встал, подхватил посуду и ушёл.

Ричард глубоко вздохнул, пытаясь осознать, что стражи делали в Карнахене, и как это было связано с Эрой Хаоса. Могло ли? Мысли путались, а внутренний голос упрямо молчал, будто боялся обличить в слова предположения. Неужели то, чего он ждал столько лет, началось. Он не мог в это поверить. Ричард отхлебнул из кружки. Ночь обещала быть долгой. И точно не одна.

«Проснись», – прошептал низкий горловой голос. Невыносимая режущая боль в голове, как вспышка, озарила его сознание, пронзая сотней мечей разом. Он глубоко вздохнул. Взгляд уткнулся в пробитый потолок, сквозь который медленно падал снег, и опустился на крепостную стену, из которой торчал эфес меча.

– Где я?

Он попытался подняться, чтобы осмотреться, но тело не слушалось, словно его придавило валуном. Что с ним? Кто он?

– Я?..

Лёгкая дрожь пробежала по всему телу, удары сердца заглушали порывы завывающего ветра.

– Кто я?

Вопрос вытягивал жизнь. Истощал. Он схватился за голову.

–Кто я? – Ответа нет. – Кто я?

Вспышка боли. Почему? Он сглотнул, попытался подняться на локтях. Ощущения возвращались в руки, он опёрся на них и осмотрелся. Неподалёку лежали местами треснувшая массивная колонна и сугробы. Рядом с ним – обломки, возможно, потолка. Сам же он находился в центре помещения. Что это за место?

– Я упал со стены? Но разве я выжил бы? – тихо спросил, смотря вверх.

Он опешил. Как он оказался здесь? Почему он здесь? Нужно подняться. Опёршись на один из обломков, он попытался выпрямиться. Ноги затекли, словно не двигались несколько десятков лет. Но разве это так?

– У меня получится… – стиснув зубы, сказал он.

Тело протестовало против каждого движения, каждого вздоха, молило сдаться. Но он был не согласен. Ещё один рывок – у него получится. Но кто он? Эта мысль сбила ритм, руки сильнее задрожали, а ноги заскользили и предательски подогнулись. Он распластался на полу. Ветер завыл с новой силой и поднял снег, который обрушился на него колючими хлопьями. Он вновь уставился на стену и эфес меча.

– Я… Кто я?

Сглотнув и облизав сухие губы, он ощутил невыносимую жажду. Воды? Странная пустота охватила его, словно нутро требовало какой-то силы, какой-то энергии. Если дать ей волю, то она поглотит всё вокруг вместе с ним. Что это? «Не поддавайся», – прошептал низкий тягучий голос. Что? Он приподнялся и осмотрелся. Никого.

Он мотнул головой и поднялся в полный рост. Ноги дрожали, словно отвыкли держать его вес. Он посмотрел на закованные в сталь руки – перчатки – и краем глаза заметил коричневый предмет, припорошённый снегом. Походная сумка? Немного пошатываясь, но сохраняя равновесие, он медленно и осторожно побрёл к ней. Он поднял сумку и отряхнул от снега.

Пальцы скользнули внутрь и нащупали что-то твёрдое. Фляга. Он извлёк её и резко потряс, надеясь, услышать всплеск воды. Но она была пуста. Чего он ожидал? Утолить жажду. Но что это за жажда? Ощущение вновь нахлынуло, ему показалось, что пустота желает наполниться. Чем? Кем? Пальцы разжались – фляга упала на пол с гулким стуком.

– Я…

«Ты – будущее», – раздался знакомый голос.

– Что?

Рассеянно посмотрев по сторонам, он мотнул головой, поднял флягу и перекинул сумку через плечо. Ощущение исчезло, так же резко, как и появилось. Нужно найти воду. Нужно выбраться отсюда.

– Стоит ли взять меч? – Он посмотрел на стену и торчащий эфес.

Оружие может быть полезным. Он сделал шаг, второй и заметил подвеску, выглядывающую из сугроба. Он поднял её и осмотрел: серебряная цепочка, на которой крепился тусклый розовый кварц, напоминающий чем-то глаз. Она принадлежит ему или уже давно валяется в этих развалинах? Он разочарованно покачал головой и тяжело вздохнул, понимая, что не сможет найти ответ на этот вопрос, впрочем, как и на остальные. Закончатся ли они? Он положил подвеску в сумку и направился к каменной арке, уводящей прочь из здания.

Каждый новый шаг становился всё увереннее, ему удавалось сохранять равновесие и темп, несмотря на лёгкое пошатывание и дрожь в ногах. Лучи солнца пробивались сквозь трещины и щели коридора, разгоняя тени и подсвечивая падающие снежинки. Впереди замаячил дверной проём, а за ним – неизвестность. Что его ждёт там? Он сглотнул и переступил порог, проваливаясь ногой в неглубокий снег. Холодный ветер приятно освежал лицо и трепал длинные чёрные волосы, падающие на глаза. Он убрал их и сделал ещё шаг вперёд, осматриваясь по сторонам. В центре крепости особняком стоял прямоугольный донжон, казавшийся мёртвым. Его окружали полуразрушенные стены, на стыках которых возвышались башни с треугольными крышами без знамён. Маленькое здание, где он пробудился, скорее всего, служило храмом.