– Да, он ничего не сказал мне об этом, – волнуясь, проговорила я. – Но трагическая смерть королевы случилась уже так давно…

– А привидение в закоулках левого флигеля можно встретить даже сейчас, – вздохнул Эдвин. – Понимаю, то, что я говорю, больше похоже на городские легенды, страшилки, которые так любят рассказывать друг другу дети. Но в нашем городе это считается чистой правдой. Никто не хочет оставаться во дворце на ночь. Полагаю, и господину Маргену стоило большого труда нанять для вас прислугу. Он выбрал из тех, кто согласился, и, видимо, не самых лучших.

«Так и есть, – с замиранием сердца подумала я. – Понятно, почему Марген держит в Хрустальном дворце Ирэну, – она наушничает, подглядывает и докладывает ему о каждом моем шаге. А усатый Тони… Да, он славный и добрый малый, но вряд ли его можно назвать хорошим поваром или вышколенным дворецким».

– А знаете, почему дворец называют Хрустальным, хотя снаружи нет никакой стеклянной отделки? – вдруг сказал Эдвин. – Вовсе не потому, что здесь много хрустальных люстр. Дело в том, что во дворце иногда сама по себе бьется фарфоровая посуда, статуэтки, лампы и хрусталь. Однажды и на моих глазах стакан рассыпался на мелкие осколки.

– Но в этом нет ничего таинственного, – возразила я, хотя меня окатило холодом. – Стаканы иногда так разбиваются, если накопилось много внутренних трещин.

– Да, но, когда видишь такое своими глазами, кажется, что посудой играет некто невидимый, – печально усмехнулся Эдвин. – Впрочем, хватит о привидениях. Я, кажется, и так достаточно вас напугал. Злата, я вновь настойчиво предлагаю вам поселиться в столичном отеле. Документы – это, конечно, серьезно. В нашем королевстве к бумагам относятся с особым пиететом, и это, возможно, правильно… Но, если придется, я готов поговорить о вас с королевой Марой, чтобы она дала личное разрешение выселиться из дворца.

– Благодарю вас то, что вы рассказали мне обо всем, капитан Эдвин, – я подняла на него глаза. – Но я не верю в потусторонний мир и не боюсь призраков. Я просто буду делать свою работу.

«Если я кого-то и боюсь, так это только господина Маргена…» – подумала я, но говорить этого не стала. Разговор о бумагах натолкнул меня и на полезную мысль. Я вспомнила, что по договору мне положена профессиональная команда мастеров, а не банда шалопаев-троллей. Что же, хоть и не хочется ни о чем беседовать с Маргеном, а придется! Буду настаивать на своем, раз уж к подписанным документам в Сапфире относятся так серьезно.

– Вы смелая девушка, Злата, – серьезно произнес Эдвин. – И я уважаю ваше решение. Но если вам будет некомфортно во дворце, непременно об этом сообщите.

Я благодарно кивнула.

Глава 28. Старинная мозаика

Мы пошли дальше и остановились возле выложенной мозаикой стены – я увидела изображение очаровательной девушки в старинном платье на фоне сапфировых гор и синего блестящего озера. Мозаичная картина была удивительной красоты – впечатляли и яркий колорит, и тонко подобранные оттенки. Но в целом панно выглядело удручающе – мелкие кусочки смальты в разных местах откололись, на их месте зияли темные дыры. Синие горы пошли трещинами – издалека казалось, будто они пережили землетрясение.

Я отметила в блокноте, что мозаику непременно нужно восстановить – прекрасное панно станет украшением дворца! Правда, старинной смальты теперь не найти. Что ж, вот здесь и пригодится волшебная кисть – я нарисую недостающие детали и восстановлю картину.

Подойдя поближе к мозаичному панно, я провела ладонью по прохладной, тускло сияющей поверхности – и вдруг спиной почувствовала пристальный взгляд Эдвина. Сложно объяснить это странное ощущение. Казалось, что по спине и затылку прошелся, точно волшебная кисточка по полотну, горячий и ласковый солнечный луч.

Я обернулась – как же заколотилось сердце! Эдвин стоял, опершись о колонну, и пристально смотрел то на меня, то на красочную мозаичную картину.

– Какое прекрасное панно, капитан Эдвин… – пробормотала я, чувствуя, как пересохли губы. – Великолепно изображена природа. И дама… такая красивая.

– Но не более красивая, чем вы, госпожа Злата, – серьезно проговорил Эдвин. Он провел ладонью по лбу и тихо добавил. – А вы заметили, что эта девушка очень похожа на вас?

Заморгав, я отступила от стены, чтобы целиком рассмотреть мозаичное полотно, – и вздрогнула. Эдвин был прав. Стройная синеглазая дама с пышными белыми волосами в утонченном синем платье хоть и не выглядела точь-в-точь, как я, но походила на меня, словно родная сестра.

– Это так странно… – выговорила я, чувствуя, как кружится голова. – И даже немного страшно.

– А я думаю, Злата, это знак судьбы. Жители Сапфировой страны верят в такое. Возможно, то, что вы увидели во дворце похожую на вас даму из прошлого, – знак, что вы захотите остаться в нашей стране навсегда. Поверьте, у нас прекрасная страна! Ее не могут испортить даже некоторые неприятные люди...

Я посмотрела на Эдвина – на его выразительное и немного строгое лицо и увидела, как дрогнули его красивые, будто нарисованные, темные, в разлет, брови. Его голубые глаза стали очень серьезными, и он тихо произнес:

– Пожалуй, я не должен говорить этого, Злата, ведь мы еще так мало знакомы. Но я был бы рад, если бы вы остались в наших Сапфировых землях. Более того, я желаю этого всем сердцем, потому что в первый же день почувствовал в вас родственную душу. Однако я прекрасно осознаю, что на Побережье вас ждет супруг. Семейные узы – это серьезнее любых бумаг, о которых мы здесь говорили. И я знаю, что не имею никакого права вмешиваться в вашу жизнь и ломать вам судьбу. Полагаю, вы и сейчас с любовью думаете о вашем муже и очень скучаете о нем.

Мне показалось, что я глотнула горячего воздуха, перемешанного с песком. Я незаметно коснулась губ кончиком языка и отчаянно пожалела, что здесь, в этом крыле дворца, нигде не найти даже стакана воды.

Я и сама не поняла, что меня потрясло больше: девушка на мозаичной картине, будто списанная с меня, или признание капитана Эдвина. В глазах потемнело, мне захотелось присесть, но, беспомощно оглянувшись, я не увидела поблизости ни кресла, ни дивана, ни пуфа, ни оттоманки. Вздохнув, я опустилась на широкий мраморный выступ возле мозаичного полотна и подумала, что экономка Инна, блюстительница нравственности, непременно бы возмутилась: «Вы бы еще уселись прямиком на паркет, госпожа Злата! Дамы так себя не ведут!»

Но Эдвин, посмотрев на меня, присел рядом. Некоторое время мы молчали, и я вновь подумала, что даже молчать с этим человеком приятно.

Наконец я пришла в себя – поправила выбившуюся из прически прядь, коснулась жемчужной брошки в виде подснежника, выпрямилась. Я подумала, что еще вчера не решилась бы ни о чем рассказать господину Эдвину. Неужели за один день может всё так измениться? Но теперь я чувствовала, что не могу молчать.

– Капитан Эдвин, благодарю вас за то, что вы показали мне Хрустальный дворец и рассказали его историю, – негромко проговорила я. – Пожалуй, пришло время и мне кое-что рассказать вам. Не знаю, как вы отнесетесь к моим откровениям… Но я просто скажу вам правду.

– Говорите, Злата, – серьезно ответил Эдвин. – Что бы вы ни сказали, я буду на вашей стороне.

Мне показалось, что я стою на скале и сейчас мне предстоит прыгнуть в холодную воду. Но отступать было некуда, и я тихо сказала:

– Дело в том, что я действительно не планирую возвращаться на Побережье. Если я и полечу туда, то лишь для того, чтобы увидеть старых друзей, решить деловые вопросы и полюбоваться океаном. Вот и всё.

– Но как же ваш муж?

– Капитан Эдвин, я ушла от мужа. Навсегда.

Я готова была к любой реакции Эдвина, ведь я так мало его знала. Мне стало бы невыносимо горько, но я бы не удивилась, если бы он поднялся с выступа и холодно произнес: «Простите меня, госпожа Злата, но нам больше не о чем говорить. Я не готов к общению с женщинами, которые так легкомысленно и небрежно относятся к институту брака!»