На улице было солнечно, стояли последние теплые осенние деньки. Пруд у здания УВД ЦАО отражал голубое небо и желтую листву окружающих водную гладь высоких лип и кленов. Светлое строение сияло как волшебный замок, блистая всей палитрой своих разноцветных плиток, и только черные деяния работающих в нем бездушных людей не позволяли добру поселиться в этом уютном уголке Москвы. Гриша улыбался и подставлял лицо теплым лучам, пока его вели от парковки до входа. Так заканчивались сутки его задержания – такие длинные и насыщенные, такие нервные и многосторонние, такие позитивные и катастрофические. В этих двадцати четырех часах незыблемым было только две вещи – улыбка и хорошее настроение Гриши: как вчера, так и сегодня утром. То ли еще будет! Утро уступило свои права рабочему дню, и можно уже было со всей смелостью переводить календарь на девятое октября 2014 года.

Окна кабинета следователя Черноус выходили на троллейбусный парк, и солнце уже вовсю отражалось от стекол больших и неуклюжих рогатых монстров. Солнечные зайчики бегали по потолку и стенам, иногда попадая на лица посетителей и хозяйки комнаты. Сама Валерия была сильно раздражена. То ли назойливые лучики не давали ей покоя, то ли затянувшееся дежурство не отпускало домой и выводило из себя, то ли визит люсиновских оперов, прибывших вместе с Григорием около десяти утра и испортивших все спокойное утро: прервавших чаепитие и разговор с подружкой по телефону. Отправив их «подальше» под предлогом сильной занятости и ожидания терпилы7, без допроса которого не имело смысла проводить дальнейшие следственные действия, она продолжила утренний моцион, но настроение уже было изрядно подпорчено.

Ребята разместились почти в самом конце коридора за одиноко стоявшим столом. Сергей и Алексей, ожидая конца смены, были веселы и болтали о своих планах на новогодние поездки в Альпы, рассказывали, где, как и за сколько отдыхали летом. Один отправил семью на черноморское побережье Болгарии, снял квартиру на первой линии у моря, а сам по свободным выходным прилетал к ним. Другой потратился на дорогущую гостиницу в Испании, оплатив ее на месяц вперед, и сильно пожалел об этом, сетуя на то, что год назад на Лазурном берегу Франции было хоть и дороже, но лучше. Зато по поводу новогодних каникул они совпали полностью, остановив свой выбор на горнолыжном курорте Куршевель.

Грише было нечем заняться, поэтому приходилось слушать болтовню своих сторожей. Примерно через час он не выдержал и разразился вопросом:

– Скажите, если не секрет, а какая у вас зарплата?

– Чистыми тысяч сорок пять получается! – не поняв подвоха, с гордостью ответил Сергей.

– А у скинхеда? Вашего начальника, который на новеньком «БМВ Х6» ездит, какая?

– Тысяч шестьдесят получается точно! – с нотками зависти продолжил сливать информацию не слишком умный опер.

– Здорово… – задумчиво произнес Григорий. – А говорят, что экономистов толковых в стране нет!

Алексей улыбнулся и хмыкнул, оценив шутку. Сергей же в недоумении посмотрел сперва на коллегу, потом на собеседника и, стараясь сформулировать вопрос, так напрягся, что смог только выдавить из себя звук, напоминающий стон. Поняв, что большего от него уже не добиться, Тополев озвучил ответ на этот незаданный вопрос.

– При таких огромных расходах и относительно скромных заработках вы умудряетесь заставить законы экономики работать по немыслимым формулам, позволяющим вам шикарное существование за счет тех, кого вы должны защищать. При этом обычные люди, живущие по закону, становятся преступниками, и вы их сажаете в тюрьму. А вы, защищающие закон за сорок пять тысяч рублей в месяц, покупаете новые иномарки не в кредит и два раза в год отдыхаете за границей, даже несмотря на то, что приказом министра внутренних дел вам запрещено выезжать за пределы нашей родины из-за последних событий с Крымом, Магницким и прочих санкций.

– Это руководству запрещено, а нам, рядовым сотрудникам, по секрету можно, – быстро отреагировал на обвинения Сергей.

Можно было бы продолжить полемику, но подоспела смена, и счастливые, невыспавшиеся и немного бухие были заменены на несчастных, наглых и таких же пьяненьких Вадима и Олега, которые моментально начали звонить руководству с вопросами, когда их сменят. И, получив вместо ответа громкую брань и угрозы оставить на дежурство в выходные, совсем загрустили: уткнувшись каждый в свой новенький айфон, начали играть в нехитрые игрушки, иногда отвечая на поступающие сообщения в соцсетях.

Ближе к часу дня прибыл Андрей Южаков и, стараясь быть незамеченным, юркнул в кабинет следователя. Для Григория время пошло быстрее. Двери в остальные кабинеты были открыты, сотрудники хаотично передвигались по коридору и с интересом разглядывали незнакомцев, приютившихся у стола, стоящего рядом с дверью начальника следственной части полковника Нефедовой Марины Сергеевны. Она так же, как и остальные подчиненные, вынужденно терпела неудобства, связанные с появлением в жизни вверенного ей подразделения незваных гостей. На утренней пятиминутке она прокомментировала этот факт собравшимся у ее кабинета сотрудникам, попросив их не обращать внимания на посторонних, не вступать с ними в пререкания и разговаривать только о погоде. Тем не менее появившиеся в коридоре люди, их разговоры, редкие посетители кабинетов скрасили Гришины посиделки, отвлекая его от грустных мыслей.

Вскоре дверь в комнату Черноус открылась, и вышел Андрей, вытирая обильно выступивший на лбу пот. К нему подбежал один из оперативников и, прошептав что-то, отвел его в сторону, подав знак коллеге, чтобы тот заводил задержанного к следователю. Южаков прятал взгляд и явно нервничал. Григорий громко поздоровался, чем вызвал у него оторопь и нервный тик.

Валерия была не в настроении. Ее дежурство давно закончилось, и вместо того, чтобы идти домой, ей приходилось выполнять задание сверху. Работа явно не клеилась. Приходилось трудиться без огонька и совсем без интереса. Ее безразличное отношение к процессу передалось участникам следственных действий. Ей было уже совсем все равно. Еще вчера вечером она явно симпатизировала задержанному, но сейчас хотела только выйти из здания МВД и забыться. Когда зашел Гриша и улыбнулся ей, она немного смягчилась. Разговор с потерпевшим уже состоялся, и после него осталось больше вопросов, чем ответов. Было абсолютно ясно, что сам Андрей занимается незаконным бизнесом, что его прикрывают люсиновские менты, что сидящий перед ней человек виновен, что ей эту вину и доказывать особо не надо, а дело можно считать закрытым. Но все равно что-то не складывалось и не давало ей покоя. Было много «почему» и всего одно «потому что».

Валерия, несмотря на юный возраст и невысокое звание, знала, как и за сколько заводятся такие уголовные дела, сколько стоит сопровождение, посадка и дальнейшая работа в СИЗО8с подследственным. Цена варьировалась и зависела от персоны заказчика и заказанного. Самое сложное и затратное – это заведение уголовного дела и, вследствие правильного результата работы оперов, отправка в тюрьму до суда. В данном случае обэповцы свое отработали, теперь дело было только за ней – допрос, очная ставка и ходатайство об избрании меры пресечения, связанной с изоляцией от общества, а дальше сама система начинала работать, доводя человека до получения срока. Она еще вчера, до звонка сверху поняла, что дело проплачено, и ей отводилась роль статиста. Что ни денег, ни славы она не получит, что в случае чего из нее сделают крайнюю, и поэтому ей очень хотелось найти хоть малую зацепку в деле, чтобы либо от него отказаться, либо отказать в аресте. Она пошла на хитрость и вызвала в качестве бесплатного – положнякового – адвоката своего знакомого юриста, обладающего хорошим опытом в делах о мошенничестве и действительно имевшего адвокатскую честь и человеческую совесть. Он немножко задерживался, и поэтому ей приходилось затягивать процесс следствия, ссылаясь на сильную занятость другими уголовными делами, что было не совсем правдой. Но она очень хотела, чтобы хоть на первых порах интересы Григория представлял именно ее адвокат, а не тот, кого еще вчера вечером предложили бойцы с Люсиновской.