– Ты имеешь в виду «Аля» или «Алла»?
– Я имею в виду, что тебя называют то Алла, то Аля все. А я тебе, мне кажется и хочется думать, не все.
– Не знаю, только не «солнце».
«Тоже мне „не все“. Знаю его без году неделю. Но, блин, ноги трясутся. Мурашки по коже. Или похолодало просто?»
– Тогда ты будешь «малышка». Такая маленькая, нежная…
«Вот, дожили. Про возраст или про размер он тут заливает?»
– Мне пора! Папа волноваться будет, вон, уже звонил!
– Малышка моя, иди спать!
«Поцелуи у него не такие, как я привыкла. Но в этот раз прям сильно получше. Прям хорошо. Может, даже приятно…
Подъезд воняет. Надо в душ – со всеми вытекающими, только недолго, – и спать. Сначала в аську, потом спать».
10
«Два дня не писала Бандерасу. С выходных. Все выходные то с родителями, то с АраГором. Хорошо, что он приехал меня после института на Курскую встречать. Вместе в город домой вернулись, потом сходили в пиццерию. Он платил. Хорошо, когда парень платит, а то у всех моих бывших никогда денег не было. Всегда каждый сам за себя. И иногда я за них. Только Женёк за меня всегда платил. Но он друг, он не считается.
А, ещё отца АраГора встретили. Прямо на выходе из кафе. Дорогу переходили, нас машина пропустила, потом притормозила и засигналила. Нормальная такая тачка у его папы: „Ниссан Икс-Трейл“. Дорогая, большая. А самое интересное, что Артём меня отцу представил. Серьёзно настроен, сдурел совсем».
– Тёма! Артё-ё-ём!
Открылось окно машины, вылез сухой, молодо выглядящий мужчина.
– Это, кажется, тебя.
«За руку его дёргаю, непонятно зачем».
– О, пап! Привет! Как ты здесь? В это время – и уже в городе! Я думал, что ты у Светланы сегодня.
– К бабушке обещал заехать, думал, тебя увидеть. В воскресенье всё в силе?
«Чего этот дядька на меня так лукаво смотрит? А Артём руку не отпустил. Интересно. Хорошо хоть, я выгляжу супер: в сапогах без каблука, чёрных на шнуровке, в куртке замшевой, бежевой короткой, которую из Америки привезла, юбке зелёной выше колена – шик!»
– Пап, это Алла, моя девушка! Алла, это мой папа Алексей Геннадьевич.
– Очень приятно с вами познакомиться.
«Голос у меня вроде не дрожит, и на том спасибо! Рука трясётся, но Тёма держит крепко».
– И мне приятно, интересное знакомство с девушкой сына. Хорошего вечера, ребята.
И уехал дальше по Пионерской.
«Надо Бандерасу ответить. Позвать его после школы погулять. А то слишком зациклилась на этом Артёме. А папа меня учил как? „Чем больше парней, тем лучше! И крути ими, как хочешь!“ Главное, не у десятой школы, там Артём рядом живёт: увидит ещё, будут вопросы.
Вообще, странно: всё закрутилось прямо с Нового года на площади и вращается вокруг одной и той же компании – все друг друга знают. А может, это просто город маленький. Здесь вообще все друг друга знают, без вариантов».
11
«Одна вшивая розочка. Да, красная. Да, большая. Но опять нищебродская какая-то. Зато Бандерас такой Бандерас: симпатичный, что убиться можно, и смотримся мы вместе ошеломительно. Ну и что, что одна роза! Он старался, не с пустыми руками пришёл, хотя я его морозила неделю почти: „занята“, „уроки“, „родители“, „качалка“… Всё равно приятно, что с цветами. Цветком. А АраГор мне букет лилий подарил. Спросил в аське: „Малышка, какие твои любимые цветы?“ Я ничего лучше не придумала, чем ответить, что лилии. На следующий день притащил целый букет.
От Бандераса опять воняет сигаретами. Я с отцом, конечно, уже привыкла к этому запаху. Но то папа, а это какой-то левый чувак. Обнять меня пытается. Ну ладно, на проспекте можно. Главное, в качалку не заходить и на Космодром не соваться. Да и Тёма писал, что на репетиции сегодня до девяти. Как раз с семи до восьми погуляем, потом скажу, что папа ждёт, мама ждёт, бабушка волнуется, – совру что-нибудь. И пойду к ним на базу. Главное, не домой. Домой нельзя: отец не выпустит потом, скажет, что поздно. Кучу аргументов найдёт: про школу вспомнит, уроки, темноту, маньяков, ножевые, которые штопал по дежурству… А закончится всё его любимым: „Потому что я так сказал!..“ Сообщение пиликнуло. Как бы незаметно посмотреть?»
АраГор Скучаю! Репетируем всего час, а я только о тебе думаю.
«Артём – сказочник, блин. Но приятно… Ещё одно, сразу…»
АраГор Что ты со мной делаешь, Аля? Придёшь сегодня, малышка?
«От второй эсэмэски всё зашевелилось. И Бандерас как-то сразу подурнел. Надо завязывать и идти на „репу“».
«Стрёмно всё-таки в этих гаражах. Винтовой подъём по проезжей части – это что-то с чем-то! Ещё и лес „маньячный“ ужаса нагоняет. Ни одного фонаря сбоку от дороги, а по проезжей части – машины. Жаль, что собаку пришлось бабушке отдать из-за маминой аллергии. С ним тут вообще не страшно было. Прям совсем. Единственная проблема – другие кобели. Но это решаемо – меня он никогда не бросал, не тащил. Надо будет с отцом в следующий раз в Загорск съездить. Увидеть и бабушку, и собаку… Почти дошла до гаража этого жопного. Отсюда аж слышно завывания Торина и кривой соляк Михалыча. Тоже мне „Машин Хэд“. Брезент тяжеленный. Твою ж мать! Руку ободрала. Ради чего всё это? А если АраГор увидит?
Играет, не слышит ничего, в наушниках сидит. О, заметил – спину выпрямил. Я ему нравлюсь. Наверное. Точно нравлюсь. Иначе зачем меня звать? На группи я мало похожа, кажется. Надеюсь, Тёма не считает, что ради музыки их косячной сюда таскаюсь. А зачем таскаюсь, кстати? Пусть сам приходит! У меня гордости нет, что ли. Тишина. Почему тишина?»
– Алла, привет! Как дела?
«Улыбка у клавишника такая добрая. И выглядит он очень адекватным парнем. Может, на него переключиться? Да вроде есть у него какая-то Катя…»
– Привет, Михей, отлично отыграли! Собираетесь уже?
«Уши заложило у меня от ваших басов».
– Да, вроде всё. Тёмыч сейчас подойдёт.
«А почему он сразу не подошёл? В барабанах своих копается. Зря припёрлась?»
– Аля, я сейчас, надо отцепить педаль! Михей, не приставай к моей девушке!
«Артём, а ты не офигел? Какая я тебе девушка? С другой стороны, можно и разрешить ему так думать. Приятно, что при своих друзьях он тоже называет меня своей девушкой. Приятно, блин».
– Тёмыч, ты ж знаешь, я чисто по-дружески. И вообще, иди сам тогда сюда, нехорошо заставлять даму ждать!
– А я уже здесь!
«Прискакал, обнимает за талию. Ну приятно, ничего не могу сказать. Так сильно обнимает и в шею дышит. Сил никаких нет вырываться. А надо, чтобы не думал, что ему всё можно уже. Мама говорит, что надо всегда отстраняться после того, как подпустила».
– Михалыч уже курит? Закрываемся?
«И Торин очухался, перестал эсэмэски строчить. Иришка какая-то у него, девушка вроде… Долго они с этой дверью-недверью возятся. Чем позже приду, тем больше подробностей мама будет вытягивать. Клещами. Притом что настроение может быть разное: казнить или миловать. Но сейчас, конечно, реже. Раньше, в детстве, любая мелочь, притом непонятно какая, могла ей крышу сорвать: то нормальная, любящая мама, а то… Тряпка в коридоре сухая, когда она с работы пришла, и понеслось… Крик, истерика, и я уже не „доченька“, а „тварь“ и „скотина неблагодарная“, вот в меня летит вилка, тарелка, нож, картина… Один раз даже рыжее кресло. Как она его вообще смогла кинуть? Я от поворота ключа замирала. Многое уже и не помню, как в тумане всё. Помню, как плакала и просила меня простить, говорила: „Мамочка! Прости меня! Я плохая! Я тебя люблю, больше всех на свете!“ А она кричала, что я идиотка и ничего не понимаю, что она меня видеть не хочет. Потом… потом не разговаривала со мной часами, говорила: „Уйди от меня, дура неблагодарная“, а я всё плакала, плакала…
