«Смайлики с поцелуйчиками шлёт. Ага, конечно, щас, разбежался. Хорошо, что он последний написал. Значит, ему больше надо».

Артёму пришлось попотеть – пошуршать в тусовке. С наскока такие интересные дела не делаются, да и отдельное это удовольствие – готовить «акцию».

Сначала поговорил с Лоем и Максом. Надо было чётко понимать, чем девочка увлекается (любимые группы, кино, мультики, спорт), кто у Аллочки родители, где она живёт и учится. Никто из ребят не отказывался говорить с АраГором. Один только Жаба молчал как рыба и всегда съезжал с темы. То ли из-за денег, то ли для чистоты эксперимента. Мутный он, хоть и свой: не из серой бедноты кабэшных детей.

Про Алиных подружек и школу много не нашёл, но это и не так важно: хватит того, что десятиклассница (нежный возраст, даже жаль портить юность). Но для АраГора это отдельный кайф – как первым пить из общей бутылки.

«Все девицы из „приличных семей“ одинаковые. Им нужен принц и рок-н-ролльщик в одном флаконе, – думал Артём. – Чтобы дарил цветы, не трогал и вздыхал, скучал, писал „Спокойной ночи“, но при этом отпускал двусмысленные комплименты, был в кругу интересных, взрослых друзей. И ещё травму, надо боль и травму. Тут сложнее: про Лару ей ни в коем случае нельзя рассказывать – включится жалость. И врать нельзя. Надо сыграть на разводе родителей. Может, даже маме… нет, папе её покажу. Отцу всё равно, а баллы заработаю».

Артём выяснял информацию спокойно и неторопливо, как будто невзначай, у всех ребят из своего окружения (а таких среди маргинальных творцов-музыкантов и по совместительству арендаторов его репетиционной базы набралось прилично).

Оказалось, что Алла (она же Аля) ходит в качалку во дворах на Королёва, круглая (округлившаяся в нужных местах) отличница, метит на медаль. Еврейка. Папа – врач (и с ним надо осторожно: денег нет, но есть авторитет – хирург в ЦГБ), мама тоже врач (гинеколог и та ещё стерва) – никто из предыдущих ухажёров ей не нравился. Вопрос: то ли потому, что нищеброды, то ли потому, что не евреи (для них это важно, бабушка рассказывала). Вот и козырь в рукаве, самое время откопать маму маминой мамы. Далековато, но сойдёт.

Конкретный план созрел не сразу, но схема действий была вполне стандартная. Сначала полное погружение в восхищение, умиление и «взрослость», которую хотят все старшеклассники, – уважение и паритет. Потом немного тактильности и заботы (милые и требовательные сообщения, звонки, знакомство с друзьями и родителями).

Никаких запросов на интим – только нежность и деликатность. Как выразился Лой – «поцелуи и петтинг». Даже никакого намёка на прикосновение к груди, лобку, клитору и вагине. Ноги (строго ниже колена), спина, живот, шея, волосы, жёсткие объятия… Красивая игра у него получалась!.. Потом охлаждение, дистанция физическая, но не эмоциональная: работа, учёба, помощь отцу или бабушке, в конце концов. И опять при встрече нежность, комплименты, поцелуи, поддержка и уважение к её идиотским делам, приглашение в гости и поздние вылазки. А там видно будет.

Артём набрал номер Секс-Саши и по совместительству бэк-вокалистки у всех, кто позовёт. Они трахались периодически, когда больше было не с кем. Потом смотрели кино, и он её выпроваживал. Высокая, сисястая, раскрепощённая пергидрольная блондинка. И всегда готова – грех не пользоваться.

– Александра! Добрый вечер!

– Тёмыч, как интересно! Зачем звонишь?

Хриплый голос сразу показался Артёму похотливым. Это и возбуждало, и отталкивало одновременно. Неинтересно, когда женщина всегда готова прыгнуть на стояк. Но стояк уже был.

– Приедешь? Хочу тебя! – сказал жёстко и властно, на выдохе.

– В десять? – Она тоже явно его хотела.

– Вызову тебе такси, приезжай сейчас!

Артём положил трубку и набрал номер городского таксопарка, дал им домашний Саши. Пошёл в душ.

Машина привезла девушку уже через полчаса. Из-за деревьев показался высокий тонкий силуэт и направился в непроезжий двор пятиэтажки, в которой АраГор жил с бабушкой. И тогда, после развода родителей, и сейчас, после разрыва с Ларой.

Блондинка в косухе и кожаных легинсах манерно поднялась на третий этаж, но звонить в дверь ей не пришлось. Артём открыл раньше. Взял за талию, бросил в коридоре кожаную куртку и потащил в свою спальню. Благо бабушка уехала к сестре и можно было трахаться жёстко, чтобы девка прокричалась. От всех этих мыслей и забот о художественной и филигранной дефлорации невинных школьниц секса хотелось ужасно. Член стоял круглосуточно, и дрочка не помогала.

Сначала Артём поставил свою шлюху на колени и достаточно быстро кончил ей в рот – почти мастурбировал, заставил глотать. Потом сам ей отлизал – она воняла и громко кончила, это снова его возбудило.

Решил оттрахать её стоя, сзади (не в постель же эту грязную шлюху тащить, тем более что хотелось анала).

Когда уже неинтересная и совсем помятая Саша глупо улыбалась и пялилась, потягивая чай на крохотной кухне, Артём непривычным для их общения мягким, нежным тоном сказал:

– Есть к тебе одно дело, малышка…

«Давно я так к Альбине радостно не топала. Досидеть бы до конца занятия: ёрзаю и нервничаю, как будто с принцем Уильямом встречаюсь. А АраГор вообще не принц: кудрявый, блондинистый, сутулый и носатый. Ещё и рытвины на щеках от прыщей, и прыщи пресловутые тоже имеют место. Зато высокий, выше меня. А это не просто – я сто семьдесят один вообще-то.

Училка что-то втирает… Какие сочинения? Чего? Таблицы, правила пишем. А-а-а, хочет разобрать школьное последнее. Ещё целых полчаса. А если он опоздает? Ждать его? Как незаметно посмотреть на телефон? Надо было его с курсов послать меня встречать, в американском институте на Курской, в субботу. Это вот по-взрослому… Сообщение, что ли? Сейчас никак не посмотреть».

– Альбина Васильевна, можно в туалет?

– Иди, конечно.

«Осталось мобилу из сумки вытащить. Всю возьму. Спросит – отвечу, что менстра… Где тут этот туалет, блин? Что там написали-то?..»

«Как теперь досидеть? Ещё десять минут. Сказать ей, домой срочно надо? Ни фига! Подождёт этот Артём. А не дождётся, ну и ну его в жопу…

А! Вон стоит, с кем-то по мобильнику разговаривает. Заметил».

– Привет! Прости, что долго!

– Это я пораньше подошёл, очень боялся к тебе опоздать. Хотел увидеть сильно.

– Мне приятно. Очень сильно?

– Не представляешь как. Я скучал. Переживал, как ты сегодня. Вчера поздно уснули… оба.

– Я хорошо. Праздник сегодня – годовщина свадьбы родителей. Двадцать лет, прикинь? Столько не живут.

– Я тоже так хочу. Мои вот разошлись, но это к лучшему. Теперь не ругаются хотя бы.

«Ухмылка у него странная. Недобрая какая-то».

– Мне очень жаль, что твои так…

– Не парься. Давай не о них. Давай о нас.

– Тёма, ты не спешишь? Уже есть «мы»?

– Для меня есть. Так сегодня в зал идёшь? Или отмечать будете?

– Будем, но к восьми пойду, скорее всего.

– Мы с пацанами в семь договорились.

– Значит, увидимся. Почти доплыли.

«Тротуары все в лужах, скачем, как лягушки по кочкам. Наукоград, а ямы везде – как в глухой деревне».

– Аля, жаль, что тут так близко.

«Обнял. И целоваться полез… Целуется неплохо, но как-то не особо приятно. Ладно, нечего так сразу. Отпихну его, пококетничаю, как мама учила».