Анна, идущая рядом, явно чувствовала себя не в своей тарелке: это было практически написано у девушки на лице. Всё любопытство окружающих, что доставалось Константину, частично попадало и на неё, и пару раз Титов даже поймал Беккер на желании забежать в ближайший павильон, скрывшись от глаз ОПЗМовцев.

— Такое волнение не способствует доверительной атмосфере, — заметил директор, постарались сделать тон непринужденным, — вам, как человеку публичному, стоило бы уже давно привыкнуть к общему вниманию.

— Не в этом дело, — покачала головой девушка, уклоняясь от прямого ответа.

— Думаю, и в этом тоже. Не переживайте, мы почти на месте.

Анна, конечно же, «не переживать» не могла. Но стоило им подойти к ресторану, беспокойство девушки немного улеглось.

Заведение, тщательно выбранное Константином, не отличалось роскошью. Не могло похвастаться белыми скатертями и беспощадным светом ламп. К тому же, большой зал был разделен перегородками на несколько частей поменьше. И администратор с улыбкой проводила гостей в самую скромную секцию. Один из гвардейцев остался у входа в ресторан, второй занял дальний угол заведения, откуда отлично просматривался весь зал.

— Теперь вам спокойнее? — Константин улыбнулся, протянув девушке меню. Сам он для начала заказал только чайник чая, выбрав один из любимых вкусов.

— Немного, — ответила Анна. Девушка сидела в зажатой позе, положив одну руку на другую. В этой части зала, отделенной перегородками, кроме них никого не было, и это, конечно, её немного успокоило. Однако Беккер уперла взгляд в стол, лишь изредка поднимая глаза и сталкиваясь взглядом с генеральным директором.

— Как так получилось, что за годы работы дипломатическим сотрудником не удалось толком побывать в Японии? — спросил он, надеясь разговорить девушку.

— Я не знаю, — девушка пожала плечами. Одна рука её поправила воротник рубашки и тут же вернулась в исходное положение, — я не стремилась к посещению какой- то конкретной страны. Даже в Европейской части нашего Сектора есть чем заняться. Я старалась сперва разобраться во всех областях, соседних с Германией.

— А как же Австралия? — тут же уточнил Титов.

— Случайность, — Беккер на мгновение робко улыбнулась, после чего опять стала серьезной, — я же говорила, что ничем серьезным там не занималась.

Вновь повисла тишина, которую нарушил официант, поставивший между ними поднос с чайником и двумя пиалами. Над носиком поднимался пар, а приятный аромат чайных листьев быстро сделал обстановку более уютной.

— И как первое впечатление? — Константин предпринял новую попытку разговорить собеседницу.

— Смешанное, — честно ответила девушка, — я читала, что в Японии у всех на первом месте дело и работа, но не успела рассмотреть это вживую. Сейчас понимаю, что это выглядит как- то холодно.

— Это отлично вписывается в нынешнее время, к сожалению.

Константин поднял чайник и аккуратно наполнил сперва пиалу Анны, потом и свою. Аромат чая стал в разы сильнее. И затягивать с дегустацией совершенно не хотелось.

— Конечно, вписывается, — согласилась Беккер, — но во время праздника?

— Праздник ведь нужен не только для отдыха и гуляний, — Титов покачал головой и пригубил горячего напитка. Приятное тепло разлилось по телу, в то время как сам вкус отдавал легким холодком — наверно, добавили листья мяты.

— День Объединения — это в первую очередь возможность показать: мы — единый организм! — продолжал он, — и в этом он свою роль выполняет. И поэтому меня так заинтересовало ваше сообщение насчет…

Константин прервал реплику и улыбнулся:

— Прошу прощения. Знаете, я во многом разделяю японский менталитет. Работа не всегда приносит удовольствие, согласен, но она должна быть сделана. Так и на душе становится легче, и словно силы дополнительные появляются.

— Я думаю, нужно стремиться к тому, чтобы работа все- таки не была в тягость, — осторожно заметила девушка, сделав глоток напитка, — мне вот нравится моя работа — в основном.

На последних словах Анна не выдержала и улыбнулась. В её памяти пронеслись несколько курьезных воспоминаний.

— Поэтому и отдыхать от неё не хочется, — закончила дипломат мысль. Константин с удовлетворением отметил, что в глазах девушки, наконец, зажегся интерес к беседе.

— Так получается, наше времяпрепровождение вам в тягость? — намеренно слишком серьезно спросил Константин.

— Нет! — испуганно ответила девушка, тут же поставила пиалу, — я очень польщена тем, что вы меня пригласили.

Дверь к доверительному общению так же легко закрылась, как и приоткрылась, — с досадой про себя отметил Титов. Она все еще его побаивается. Оно и понятно, тяжело перестроить менталитет и укрепленную его же стараниями дисциплину.

Именно поэтому он в свое время так открылся отношениям с Дакотой: человеку со стороны было куда легче вести с ним общение, проявляя лишь уважение, а не благоговение, как сейчас.

Перебороть заложенное им же… Не глупо ли?

— О чем вы задумались? — спросила Анна.

— Простите, иногда ухожу в себя, — он снова остановился и подумал, не стоит ли сменить тактику, — вы будете смущены, если скажу, что о вас?

— Немного…, — осторожно ответила она, — а что именно заставляет вас задуматься?

— Между нами стена, которая мешает непринужденному общению — мой авторитет, мне кажется, что с моей стороны было бы глупо разрушать то, что я сам же и строил много лет.

— И как же нам поступить в этой ситуации? Мне нелегко смотреть на вас как на обычного человека, — она улыбнулась, — а почему вам хочется непринужденно общаться со мной? — девушка сделала еще один глоток чая.

Титов посмотрел на нее. Кажется, что- то начинало получаться. Или нет, и это ведет к тупику. По крайней мере, не узнаешь, пока не попробуешь. Он отпил чая.

— Это сложно уместить в двух словах и едва ли кажется уместным для первой непринужденной беседы.

— Уже второй, мне кажется. Я как- то угощала вас паршивым кофе.

— Он был просто ужасен, — Константин тут же расслабился.

— Разрешите, я скажу вам честно?

— Только этого от вас и жду.

— Меня пугает то, что такой человек, как вы, вообще может проявлять интерес к такой как я, за мной нет никаких особых успехов и достижений, даже среди делегации я ничем не выделяюсь и случайно обратила на себя внимание, и то принеся всем неудобства.

— Вам не стоит так себя недооценивать. Окружающим хорошо видно, как вы сами к себе относитесь, возможно в этом и причина отсутствия успеха на поле публичных выступлений. У вас много положительных качеств, благодаря которым я вас и выделил.

“Скажи, каких”, — подумал, Константин. Но промолчал.

— Спасибо, — коротко ответила девушка.

Дверь снова начинала закрываться. В этот раз Титов не мог позволить этого, все только начало получаться.

— Расскажите о себе. Побольше, — предпринял новую попытку он.

— Вы же и так все знаете, — неожиданно ответила она.

— В каком смысле? — узнала о его Даре? Едва ли такое возможно, но жизнь полна неожиданностей.

— Я застенчивая, а не глупая, — ответила девушка, — на фоне, — Анна понизила голос, — при возможности заговора вы едва ли позволили быть рядом с собой человеку, о котором не узнали бы все.

— Так и есть, — кивнул генеральный директор, признавая поражение.

— Поэтому можно пропустить все эти разговоры об учебе и родственниках, которые обычно происходят при…первой неформальной беседе.

— Она не первая, так что все правильно.

— Верно. Может быть уже вы расскажете о себе? Я о вас совсем ничего не знаю. Разве только то, что говорят официальные источники.

Вопрос застал Константина врасплох. Конечно, подобного следовало ожидать, но неужели так скоро? К тому же он просто не знал, с чего начать.

— Хотя кое- что я успела подметить по ходу наших бесед, — продолжила Анна на его счастье.

— Что же?

— Вы мало с кем общаетесь непринужденно, часто лишь раздаете указания и ставите задачи, что заставляет думать, что жизнь и должность для вас одно и то же. Вы требовательны к себе и к окружающим, но более к себе. Постоянно стараетесь быть в курсе всего, потому что это ваша ответственность и именно поэтому тот факт, что что- то вышло из вашего поля зрения — выбивает вас из колеи. Вы не боитесь подпускать к себе, просто людей, достойных этого, очень мало, близкие люди — доверенные люди. Но не все доверенные — близкие. Это пока все, что мне удалось понять.