– Вам-то кто всё это поведал? – спросил я.

– Детинец, под его началом всё ещё состоит Тайный приказ Государева двора. Ему-то можно верить. Но – даже если он ошибся, одно точно – слухи о связи Примы с Соловьем обоснованные, и она уехала в Романию после его убийства. У Детинца есть довольно точное описание женщины, замешанной в этом деле, и оно полностью совпадает с внешностью Примы Палат.

– Ясно, – промолвил я.

– Ну, поскольку Вам смачные подробности её местной жизни, неизвестны, похоже, она не на шутку испугана и, наконец, взялась за ум. – Друз осклабился. – Но, со всей моей честностью, я разочарован. Когда я услышал, что сменю Вас, по правде сказать, решил и сам подкатить к этой особе. Это стоящая жрица любви. Я рассчитывал услышать от Вас, что вы уже близки.

– Путаться с дочерью Льва Палата? Я не настолько глуп! – разгорячился я.

– Отчего же? Она того стоит. И, когда Прима берётся за такое дело, она следит, чтобы доминус Палат никогда ничего не проведал. Палат до сих пор ничего не знает о табунах её мужиков. И если Вы не видели ее без балахона, то много потеряли. Она потрясающая деваха, и, по заслуживающим доверия источникам, безмерно страстная волчица.

Каким-то чудесным образом я смог увести захмелевшего гостя от темы Примы и вернуться к обсуждению дел гильдии. Побыв в его обществе до заката, я отвёз его обратно на постоялый двор. Он сказал, что утром придёт в коллегию, чтобы принять все дела, и долго благодарил меня за угощение.

– Вы и впрямь счастливчик, благородный Кассий, – сказал он, еле ворочая языком, при расставании. – Новеградский торговый двор, можно сказать, лучшее место во всём деле Палата. Есть люди, Кассий, и их немало, готовые руку отдать на отсечение, лишь бы заполучить это место. Я-то нет, мне оно не нужно. Очень уж оно походит на каторгу, со всей моей честностью. Но вот для Вас… – Речь его оборвалась на полуслове, и он пьяно и самодовольно улыбнулся. – Человек, упускающий таких женщин, как Прима… Да чего Вы ещё достойны, кроме как пахать на каторге! Я закончил!

Довольный, что закончил шуткой, Друз хлопнул меня по плечу и тяжело направился, посмеиваясь, в свою квартиру.

Я залез в лектику и поехал домой по забитым городским сбродом улицам. Во время этой поездки я о многом передумал. В правдивость Марциала я верил. Я также знал, что и Детинец врать не будет. Получается, она путалась с изменником Соловьём. А с кем же она связалась в Романии? Если в Гардарике её тянуло к отступникам и убийцам, вполне возможно предположить, что и тут она направилась по тому же пути. Не в этом ли кроется истинное объяснение шикарной жизни, которую она ведёт? Неужели её содержит какой-то разбойник?

– Нет, милая – прошептал я вслух. – Езжайте в свой Суррентум в одиночестве. Мне там не место. Поищите себе какую-нибудь другую куклу. Я еду в Финикию.

_______________________________

Однако, послезавтра я уже сидел в общественном курсусе, следующем в Суррентум. Я все ещё повторял про себя, что я дурак, но понимал – это напрасный труд. Колесница катилась, и мне казалось, что лошади переставляют копыта убийственно медленно.

Прежде чем отправиться, я заглянул в гильдию, чтобы проверить личную почту. Это было утром. Марциала на месте не оказалось, а Зену привычно разбирала счета и письма.

– Есть для меня что-нибудь? – спросил я, усаживаясь сбоку её стола.

– Личных писем нет, а со всем этим может разобраться сам доминус Марциал, – отозвалась Зену, перебирая папирусные свитки унизанными перстнями пальцами. – Тебе, вроде бы, давно полагается быть в дороге? Я подумала, что ты хочешь выехать пораньше.

– О, у меня ещё уйма времени.

Колесница отправлялся в Партенопу только после полудня. Зену я соврал, что еду в Финикию.

Тут с улицы криком позвали управляющего, и Зенуния вышла. Я склонился к столу и принялся праздно рассматривать письма.

– Кто это? – послышался голос Зену. – Домина… кто? Подожди. Я не уверена, здесь ли он. – Зену хмуро воззрилась на меня, и по её глазам я понял, как она озадачена. – Тебе письмо от домины Бландус Северус.

Я уже было отмахнуться, сославшись на ошибку, что я никогда не слыхал о Северус, когда вдруг увидел печать на свитке и тут же всё вспомнил. На печати чётко был виден необычный орнамент чудного браслета Примы, а Северус – номен, которым воспользовалась Прима, когда нанимала виллу в Суррентуме. Неужели Прима мне написала? Неужто она дошла до такого безрассудства, что пишет прямо в гильдию?

В довершение ко всему в распахнутую дверь ввалился Марциал.

– Боги! Блаженный Кассий! Вы всё ещё здесь?! – воскликнул он, при виде меня. – Я думал, Вы давно уже катите в Финикию.

Я вытянул из рук Зену свиток. Марциал вопрошающе уставился на меня.

– Что это, письмо от возлюбленной? – спросил он, заинтересованно склонив голову набок.

Я постарался не показать нарастающей тревоги, но знал, что и Марциал, и озадаченная Зену смотрят на моё замешательство чересчур внимательно.

– Я зашёл узнать, не пришло ли мне личных писем, Друз, – ответил я ему. – Но мне уже, пожалуй, и вправду – пора.

– Вам просто необходимо научиться расслабляться, любезный Кассий – посоветовал Марциал. – Не будьте Вы таким деловитым и серьёзным цензором для себя. Если бы я Вас не знал, то, судя по выражению лица, со всей моей честностью, сказал бы, что у Вас на уме какая-то проделка. Это так?

– Не болтайте чепухи! – попытался отмахнуться я, не в состоянии подавить волнения в голосе.

– О-о, да Вы сегодня что-то не в духе?

Я промолчал, а он продолжил:

– Вы путешествуете не один? – продолжал он терзать меня, проказливо поглядывая на моё лицо. – Надеюсь, у Вас есть в запасе какая-нибудь приятная гетера, которая будет утешать Вас во время путешествия?

– Я отправляюсь один, – оборвал я его я, стараясь выглядеть спокойнее, чем был.

– Уж конечно! Я-то знаю, чем бы занялся, если бы отправлялся в дальние края.

– Что позволено Юпитеру, не позволено быку, – сказал я, подходя к Зену. – Присматривайте за делами. Не давайте этому распутнику совершать слишком много ошибок, а сами не утруждайтесь особо. До встречи!

– Приятного отдыха, Кассий, – спокойно произнесла Зену. Она даже не улыбнулась на прощание, и это меня не на шутку встревожило. Её явно что-то расстроило. – Не беспокойтесь о гильдии. С ней ничего не случится.

– В этом нет сомнений. – я повернулся к Марциалу: – Удачи!

– И Вам улыбок Фортуны, – широко улыбнулся он, пожимая мне запястье.

Я оставил их, вышел на улицу, завернул за угол и только здесь, сломав печать, пробежал глазами письмо Примы с просьбой поторопиться с выездом. И это была её хвалёная осторожность!

Тогда я остро осознал, что завёл здесь слишком много друзей, чтобы тайно пускаться в подобные приключения. В любой момент кто-нибудь из знакомых мог появиться и тогда до Марциала дойдёт, что вместо корабля на Финикию я сел в повозку до Партенопы. Однако, до неё я добрался, не встретив никого из знакомых.

Но только когда колесница тронулась, я испытал облегчение. Всё пока что идёт хорошо, успокаивал я сам себя. Теперь все будут считать, что Кассий Феликс благополучно отправился отдыхать.

Я стоял на жарком солнце. Повозка прибыла в Суррентум, порядком набитая народом, и прошло немало времени, пока мои попутчики разобрали багаж и разошлись по окрестностям. Кого-то встречали друзья на колесницах и лектиках, большинство уходило пешком. Наконец, я остался в одиночестве.

Я пошёл по улицам к центру городка. В одной из дымных термополий я купил пряную копчёную колбасу и съел её на ходу, запивая водой из фляги. По объяснениям Примы я представлял себе, где находится домус. По грубым подсчётам, она была в нескольких милях от Суррентума, в предгорьях. Нужно идти до домуса пешком, и я неспеша отправился в свою долгую прогулку к Приме Палат.