– Извини за задержку, старина. Прошу, можешь взять 1000 золотых стерлингов, – ответил мой отец.

– Ну, уж нет! Это даже наполовину не покроет расходы! – все злее и злее говорил тот мужик.

– Это пока что все, что есть в казне сейчас, – ответил грустно батюшка.

– Меня это не волнует. Платить по счетам надо вовремя. Если нет денег в казне, то выплати из национального резерва. Даю тебе на это времени полгода, – все злее и настойчивее говорил гость.

– Хорошо, мой друг, хорошо, – угрюмо и потерянно уверял его мой отец.

Через пару минут он покинул дворец.

А в зале совещаний начался шум и гам. Некоторые советники говорили, что все будет хорошо, некоторые демагоги спорили, правильное ли решение приняли они раньше, а казначеи подсчитывали расходы и хватались за головы после завершения расчетов. Единственный, кто был спокоен, так это первый советник моего отца. Он просто смотрел на остальных и, видимо, думал. Прошло десять минут, и он начал свою речь.

– Здравствуйте, мои дорогие друзья. У меня есть предложение. Очень важное предложение. Оно может вытащить нас из этой ситуации. Господа, как вам идея продать договор «Право прохода войск» с Империей Вистарга и заключить его за некоторую плату со Стогнатирической Империей? – быстро и четко высказал свою идею второе лицо графства.

– А если Стогнатирическая империя не согласится? А, Грендвуд? – выкрикнул кто-то из демагогов.

– А она не может отказаться. Если откажется, то потеряет влияние на нашем фронте, да и можно заключить позже «Договор о ненападении» с Империей Вистарга.

– Это может вызвать волнения на границе, или еще хуже – войну, – спокойным голосом вмешался в дискуссию батюшка.

– Да, такая вероятность есть, но что нам еще делать? Если мы будем просто сидеть на месте, это приведет только к уничтожению, – продолжал Грендвуд.

– Или у кого-то есть свое предложение? – легко спросил он у зала.

Зал молчал… я тоже молчала… Тишина…

Наконец этот день настал. Сегодня днем мне исполнилось восемь лет, на вид мне было в районе пятнадцати – шестнадцати. Ростом я не выдавался: всего в один метр шестьдесят два сантиметра. В обед к нашему дому подъехала карета, и мы всей семьей поехали на бал в честь нашей семьи во дворце самого графа. Все знатные семьи графства собрались почтить эту церемонию. Дорога в столицу выдалась неплохой, вся семья ехала в тесноте, да не в обиде. Отец и мама с Раэлем сели напротив остальных, чему последний не был рад. Я сидел напротив отца, справа от меня сидела Рамина, еще правей сидел Андрион, держа ее за руку, а напротив Раэля сидела Элана.

Я смотрел в окно просторной кареты на пейзажи весны. Она на тот момент была тепла как никогда. Где-то через полчаса показались ворота столицы, а еще через десять минут мы были у ворот дворца. Когда все покинули карету, нас отвели лакеи в центральный бальный зал. Там собралось к тому моменту много народу, как известного, так и напротив. Помещение выглядело немыслимо большим, места больше этого я еще не видывал. Много окон, второй этаж – и все из белоснежного кирпича или мрамора. Это придавало месту изысканность и величественность. Моя семья разбрелась кто куда. Главы семейства отошли принимать приветствия. Андрион и Рамина за закусками болтали о чем-то своем. Раэль искал новые знакомства и связи. А Элана лишь осматривалась, после чего уйдя на второй этаж. Я в свою очередь остался один посредине зала, пока оркестр не дал команду готовиться к танцу. Я отошел на пять шагов назад, к основным блюдам, и стал наблюдать. Через три минуты все пустились в пляс: отец с мамой, Андрион с Раминой, ну, и Раэль с Эланой. Я один обошелся без пары. Вдоль стен стояло много людей, красивых и не очень, старых и молодых, и я…

Я устало смотрел, мне было грустно от понимания всей глупости ситуации. Пока не увидел ее…

Это был ангел во плоти. Нежное лицо, красивое и гордое. Ее легкие движения были настолько хороши, что даже бабочки завидовали и просили научить их такой грации в движениях. Она была одета в очаровательное белоснежное платье, достигавшее самого пола, туфельки было почти не видно. Очаровательное зрелище, но меня смущал один факт: с ней танцевал какой-то пожилой мужчина, видимо ее отец, что меня, после раздумий, несказанно обрадовало.

В тот миг я решительным шагом стал пробираться к ней сквозь толпу. Буквально через мгновение я уже сошелся с ней взглядом. И, вежливо представившись, спросил, можно ли мне станцевать с такой прекрасной леди. На что получил положительный ответ и был очень этому рад. Ежеминутно мы пустились в пляс. Все было прекрасно, я думал, что жизнь удалась. Через полчаса прекрасного танца граф пригласил всех к столу. Мы же не торопились трапезничать, решив, что лучше поболтать и узнать друг о друге побольше. Я рассказал ей, что я из семьи графа, и что этот бал в нашу честь; она же, в свою очередь, что их семья достаточно бедна, по сравнению с нами, и что не имела права танцевать со мной. Но мне было все равно, я полюбил в первый раз. Учитель Грен говорил, что первая любовь – самая главная и самая важная в жизни, и что ее надо беречь до конца. И я был с ним полностью согласен. Через пару часов болтовни я решил представить ее сначала Андриону, а после и Раэлю, и, к моему удивлению, и тот, и тот дружно поддержали меня в этом свершении. Я был вне себя от радости, и она тоже была очень рада, что ее так тепло приняли. Зовут ее, к слову, Аннестесия Парст. После знакомства с моими братьями и сестрами я решил, что и с родителями тоже надо познакомить мою новую подругу. Это была моя большая ошибка, хотя я уже даже и не знаю, ошибка ли это…

Бал шел как по маслу. Сквозь многих полудемонов я видел зачинщика сия события, моего старого товарища и графа всех наших земель графа Пифгорта. Видимо, он решил, что сможет откупиться от меня таким образом. Что ж, думаю, это все равно не покроет все мои расходы.

– Отец! – неуклюже выкрикнул мой третий сын.

– Да, чего тебе?! – спросил у него грозно я.

– Я хочу представить тебе леди.

– Хм… ну давай! – грозно вякнул на него я.

– Здравствуйте, ваше благородие, я Аннестесия Парст, дочь Юргорда Парста, – сказала неряшливо и боязливо она.

–Приветствую.

После этих слов я удалился к графу, ведь я был сконфужен поведением моего сына. Чтобы он, без моего разрешения, решал, с кем ему быть? Уму непостижимо! Надо его за это наказать, но перед этим надо проучить эту девчонку. Как она посмела танцевать с моим сыном? Я думал об этом, пока шел спрашивать графа за долги, и тогда меня осенило.

– Дружище, надо платить по счетам, – грубо сказал я перед всей его семьей.

– Помню я, помню, что должен тебе десять тысяч золотых, но у меня сейчас нет таких денег, – сказал он мне в ответ.

– Ничего страшного, мой брат, у меня к тебе предложение. Если ты разрешишь мне расправиться с несколькими персонами… – продолжил, уже смягчив голос, я.

– С какими персонами, и о какой цене идет речь? – нахмурив брови, спросил меня он.

– Да так, семья Парстов, – сказал равнодушно я.

– Что они сделали тебе? – спросил меня двоюродный брат.

– Его дочь очернила мое имя, ведь мой сын влюбился в нее. Ох, уж эти дети… – с усмешкой продолжал я.

– Интересно. А что будет с ними, если я дам добро? Смерть? Хотя я это прекрасно понимаю… а какая цена? – спросил понимающе он меня.

– Сброшу до половины! – шепотом сообщил я.

– Ладно, я согласен, – угрюмо произнес он.

– Кстати, а что насчет твоей дочери, она уже готова к замужеству? – спросил у него я.

– Посмотрим, – ответил грустно мой братец.

– Ладно, я пошел праздновать, еще увидимся, – весело попрощался я…

На следующее утро я быстро встал, умылся, оделся, поел и мигом отправился в город. Отцу я сказал, что наше занятие с Фарстом отменили, поэтому сегодня я с Грендвудом уезжаю, чтобы изучать ценообразование. Впрочем, это не сильно его интересовало, поэтому он лишь отмахнулся рукой и отпустил меня с чистой душой…