– Раздевайтесь! – бросила Соня сбрасывая в кресло свою шубку и стягивая с кровати простыню.

И пока Алик успел снять галстук и рубашку, она уже лежала совершенно голая на белоснежной простыне, беззастенчиво закинув ногу на ногу и наблюдая за хоть и элегантными, но довольно медленными движениями Алика.

– Вы скоро, профессор? Мне становится холодно! – закапризничала Соня, но Алик уже был готов и через секунду опустился рядом с ней.

– Ну, вперед, пане профессор! – вдруг воскликнула она обняв его за шею, и весело расхохоталась.

В этот самый момент дверь номера распахнулась и внутрь ввалилось двое амбалов в костюмах и с мобилками наготове. Они моментально оказались у кровати и начали настоящую фотосессию. Алик заколебалась от неожиданности, а Соня почему-то вообще никак не отреагировала на их появление, разве что прекратила смеяться, и, разлегшись в очень откровенной позе, с показным равнодушием наблюдала за происходящим:

– Фотосессия для папочки…– проговорила она флегматично, в ответ на ошерешенный взгляд Алика.

Когда амбалы нафоткались, один из них обратился, к Алику

– Одевайся, козел, поедешь с нами!

– Что? – Алик словно не понял значения сказанного.

– Ты хоть знаешь, придурка, чью дочь ты сейчас собирался оседлать?

Алик похолодел… так вот откуда ему знакома эта фамилия-Кушнир … он столько раз видел эту фамилию на постерах, слышал в рекламных роликах … ему захотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, забыть навсегда, как Страшен сон эту девушку… но дзуськи… вот она-бесстыдно разлеглась рядом, а два коренастых парня по- волчьи смотрят на него…

– Да она же сама… – начал было с детской непосредственностью Алик.

– Стули пельку, козел! Ты будешь одеваться, или так собираешься идти? – рявкнул парень на Алика, а потом обратился к Соне,– и вы, Софья Аркадьевна, давайте, одевайтесь – здесь не жарко…

Алик довольно быстро оделся, схватил свой портфель и прислонил его к груди.

– Никуда я с вами не пойду!,– вдруг выпалил он, – поняли? Не-пи-ду! А если хоть пальцем заденете меня, я тут такой шум подниму!

– Я так и думал… – сказал один из ребят, и кивнул головой второму. Тот ловко подскочил к Алику, охватил его руками как бревно, а его напарник ослепил Алику ртом куском серебристого армированного скотча, потом он достал из-под полы резиновую дубинку и от всей души зарядил им Алику по заднице.

Алик застонал и выгнулся от боли. В этот момент парень увидел в Аликовом кармане смартфон и ловко, без объяснений отобрал его.

– Ну, придурки, идешь? Или еще раз тебя шваркнуть?

Алик быстро-быстро закивал головой, показывая полную боевую готовность. "Они не смогут так меня отсюда вывести – охрана их обязательно остановит!”

Будто прочитав его мысли, парень, стоявший справа от Алика высыпал на кровать из черного полиэтиленового мешка, который они явно принесли с собой, дидморозовские лахи: длинный красный кафтан, шапку, варежки, мешок и бороду.

– Надевай это, а свою куртку и портфель брось в тот красный мешок! – закомандовал парень. И Алику не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

Через минуту посреди номера стоял настоящий Дед мороз с мешком и нарядной белой бородой, которая напрочь спрятала под собой серебристый скотч на рту.

– Красава!– весело оценил внешний вид Алика парень, стоявший слева, – Ну ведь, пойдем. И без глупостей-дубинка у меня наготове!

Ребята пропустили вперед Соню, а самы пошли по сторонам от Алика-дидамороза.

В холле никто не обратил на них никакого внимания – на дворе же двадцать восьмое декабря. Они вышли на улицу, обошли гостиницу, и остановились у большого черного “Эскалейда”, припаркованного за елками. Ребята открыли багажник и быстро запихнули туда Алика вместе с мешком, а сами, вместе с Соней, уселись в салон. Машина тронулась.

Алик затерялся во времени и пространстве. Ему казалось, будто они уезжают уже целую вечность. Единственное, что утешало Алика – у “Эскалейда” был огромный багажник, а значит он не должен был задохнуться. Правда там было довольно холодно, но как раз тогда, когда Алик начал стучать зубами от холода, машина остановилась и багажник открыли. Алик на четвереньках вылез на волю, щурясь от яркого дневного света. Машина стояла у черного хода большого трехэтажного особняка, окруженного высоченным глухим забором, за которым молчаливо зеленел сосновый лес.

Долго разглядывать по сторонам Алику не дали, и без лишних слов толкнули в дверь черного хода за которой оказалась лестница, ведущая в подвальное помещение с толстой железной дверью и зарешеченным окошком. Под потолком висела не очень яркая лампочка, но и ее Света Алику хватило, чтобы от ужаса у него подогнулись ноги. Но ребята не дали ему упасть. Они подхватили Алика, прислонили спиной к железной опорной колонне посреди комнаты, а руки завели за колонну и связали. После этого один из ребят ушел.

Алик уже не мог упасть, и только с ужасом смотрел на ужасный инструментарий, лежавший на металлическом столике прямо перед ним: скальпель, хирургический зажим, нитки с иглой, шприц, какая-то ампула, резиновые перчатки, вата, бутылка с дезинфектором … все плыло перед глазами, тошнота подступила к горлу и из глаз предательски покатились слезы…

– Не рюмсай, я тебе укольчик сделаю и будет не больно…– похлопал его по плечу парень, подсунув Алику под ноги немалый эмалированный таз. Затем он подтащил ближе к столбу высокую тумбочку из белого дсп и приладил на ней к штативу свой смартфон.

– Надо сделать для шефа видеоотчет.– по деловому пояснил он.

В этот момент на дворе сработала сигнализация, а потом мужской голос начал звать кого-то по-имени: “Руслан! Руслан!"Видимо Русланом звали парня, который возился возле Алика, потому что он недовольно выругался, и побежал по лестнице наверх.

Алик напряг все свои мышцы, в надежде почувствовать хотя бы какое-то место, где веревки завязаны не очень крепко, и с радостью понял, что приложив усилия может извлечь из веревки одну руку. Что он и сделал. Освобожденной рукой Алик сощурил ненавистную бороду и скотч и потянулся к мобильному на тумбочке. К счастью смартфон оказался как раз на расстоянии вытянутой руки и не был заблокирован, потому что камера была включена, и стояла на паузе.

Среди десятков номеров которые Алик знал на память, в этот момент у него в голове всплыл номер и имя единственного человека, к которому он мог обратиться, и который действительно мог помочь ему в самой сложной ситуации. Он быстро набрал знакомые цифры и нажал вызов. Долго никто не брал трубку, но наконец он услышал на том конце такой родной и спасительный голос:

– Слушаю вас…

– Кира!!! Кира!!! – заверещал он в трубку,– помоги мне, Кира!!!

В понедельник Кира, как и обещала Сергею, приехала в свой харьковский офис, но не на десятую, а в половине десятого – она собиралась перекинуться парой слов с директором, Валентиной Дмитриевной, по поводу нового зама.

В приемной ее радушно встретила красиво украшенная елочка и секретарша Алина, которая немного отличалась от своей киевской коллеги Алены лишь цветом волос – ничего не скажешь, Кира пристально следила за подбором кадров.

Алина, так же как и Алена, задом втиснулась в кабинет с подносом на котором парил кофе с молоком. Кира улыбнулась. Валентина Дмитриевна перехватила ее взгляд и тоже улыбнулась. Директор была женщиной в теле, но не совсем бесформенной, а скорее наоборот, и на лет пять старше Киры. Ее волосы были закручены на голове в высокую, словно башня, старомодную прическу. Таким же был макияж-яркий и старомодный: с подобающими ресницами, голубыми тенями ненатуральными румянами и толстым слоем пудры. С Кирой они были на “ты”, и вполне могли показаться подружками. Однако, это была в определенной степени иллюзия, ибо субординация на Кирином предприятии была выше, чем любые приятельские отношения.

– Итак, Дмитриевна,– Кира достала сигарету и предложила директорше тоже угоститься из ее пачки, – присмотрелась я тебе классного зама. Не парень – огонь!