– Не терпится попробовать, – улыбнулась она. – Мне нравится эта игра.

– Представь нас, Лаван, – сказал молодой джентльмен в рубиновом костюме для верховой езды. – О, забудь. Я сам. Эллис Робишо к вашим услугам, мисс Клейборн.

Он сделал неуловимое движение коленями, и его конь, черный мерин с белой звездой на лбу, опустил голову и поклонился дамам, грациозно, как королевский рыцарь, а затем поднялся. Эллис снял шляпу и улыбнулся.

– Как поживаете? – спросила Беатрис. Сир Эллис Робишо, сын торговца чудесными механизмами из Восточного протектората. В роду Робишо не было чародеев, но при наличии подходящей невесты они могли бы это изменить. Узнай отец о таком знакомстве – тотчас пустился бы в пляс.

– Назад, Эллис, – сказал третий всадник в зеленом. Он проехал вперед и коснулся шляпы.

– Бард Шелдон, лорд Паулс. Для меня честь познакомиться с вами.

Это был не просто наследник герцогского титула. Отец лорда Паулса – министр торговли, один из двадцати пяти мужчин, которые управляли Чеслендом.

– Вы школьный товарищ мистера Лавана, – догадалась Беатрис.

Мистер Шелдон улыбнулся, вмиг став еще привлекательнее.

– А вы, похоже, – дама из ассамблеи. Я уже о вас наслышан.

Ианте беседовал о ней с сыном герцога. Шелдоны владели судостроительной верфью на севере, их флот из десятка кораблей плавал по всем морям, собирая богатства. Во всей стране не было более завидного жениха, чем сын министра…

Наверняка это он предназначался Исбете. Любая девушка была бы рада такому союзу, но Исбете он не нужен.

– Надеюсь, только приятное, милорд.

– Он пел вам дифирамбы. Называл вас необыкновенной. – Бард протянул ей карточку с отпечатанным на ней приглашением.

Гарриет взяла ее, поскольку была к нему ближе.

– Пожалуйста, посетите наше скромное собрание, мисс Клейборн, – сказал лорд Паулс. – Вы огорчите меня, если не придете.

– Мы… – начала Гарриет.

– Буду рада, – отозвалась Беатрис, а сестра словно окаменела. Беатрис не обратила на нее внимания и продолжила: – Можете на меня рассчитывать.

– Мы все там будем, – объявил Эллис, – а победитель нашего состязания удостоится чести быть вашим партнером за столом.

– Что за состязание? – засмеялся Ианте. – Что ты предлагаешь? Я, разумеется, выиграю.

– Кто быстрее всех придет к финишу по скаковой дорожке, – сказал Эллис.

– Уж конечно не ты, на своем модном скакуне. Вперед – и будешь побит! – провозгласил Бард. – Всего хорошего, мисс Клейборн, мисс Гарриет.

Джентльмены направились к скаковой дорожке, а Гарриет, не теряя времени, со свирепым лицом резко повернулась к сестре.

– Ты согласилась?!

– А теперь-то ты почему злишься, Гарриет? Сын министра дал мне приглашение. Да на тебя не угодишь!

– Беатрис! Ты не можешь туда пойти. Это карточный вечер. Ну почему ты согласилась?

– Ты говорила, что я оплошала на танцах в ассамблее. Ты хотела, чтобы за мной по пятам ходили богатые джентльмены, – твоя мечта сбылась! Откуда я знала, что это карточный вечер. Приглашение вручили тебе!

– Да ты не дала мне и слова вставить! У меня было наготове прекрасное оправдание, а ты все испортила, бездумно согласившись! – Гарриет возвела глаза к небу, будто умоляя одного из Небеснорожденных богов спуститься и спасти их. – Так что ты собираешься делать? Отец, разумеется, даст тебе денег, выбора-то у него нет, но тебе нельзя проиграть, Беатрис. О, что же нам делать?

Беатрис подавила порыв закричать. Карточка-то была у Гарриет, а не у нее! Откуда же ей было знать? Ее ждет неминуемый провал. Беатрис имела представление о том, как играть в карты, ей были известны правила, но она проигрывала Гарриет чаще, чем выигрывала, и положиться на свои скромные способности никак не могла.

Отец, не упрекнув и словом, вручит ей деньги, чего бы ему это ни стоило. Он никогда не тревожил семью, рассказывая об их пошатнувшемся положении, для него важнее всего было найти Беатрис обеспеченного мужа; и хотя состояние Лавана было невообразимо огромным, Эллис Робишо, пусть и не был чародеем, тоже располагал солидной суммой. Отец от такого жениха пришел бы в восторг.

Нельзя идти на карточный вечер, но разве можно не явиться после того, как дала слово? Беатрис и без Гарриет отчетливо понимала, что это будет ужасно невежливо. Нужно сказать отцу. Ей необходимо пойти. Должен же быть выход! Должно же быть решение…

И тут на нее нахлынула волна спокойствия, Беатрис вздохнула с облегчением. Есть способ все благополучно уладить.

– Тише, – сказала она. – Все пройдет отлично. Я не потеряю папины деньги, Гарриет, обещаю тебе.

– Ты не можешь этого обещать, – возразила Гарриет.

– Могу, – отмахнулась Беатрис. – У меня уже есть план. Давай поспешим назад, мне пора собираться к Исбете.

Чтобы привезти Беатрис в Лаван-хаус, Исбета послала за ней семейное бирюзовое ландо, отделанное плюшем. Беатрис впервые в жизни наслаждалась такой мягкой поездкой. Обитые белой кожей сиденья на стальных пружинах уютно принимали тело в свои объятия. Изысканное ландо на рессорах везли серые в яблоках лошади, которые шагали в ногу и быстро; публика расступилась перед экипажем, возница в бирюзовой ливрее направил его вдоль Меритон-роуд, и они выехали из города.

Беатрис сидела совершенно прямо, широкополая шляпа затеняла ее лицо. Она надеялась, что не слишком нелепо выглядит в своем светло-кремовом платье из набивного хлопка, расписанном причудливыми цветущими розами и длиннохвостыми птицами. Ткань привезли из Керады, нижняя юбка была более скромной, не такой экстравагантной, как верхнее платье. Это был лучший наряд Беатрис, после придется надевать что-то попроще.

Чтобы подкрепить силы, ей предложили неглубокую чашу с пропитанными джином фруктами; угощение манило Беатрис, пока ландо неслось под немилосердно безоблачным голубым небом. Фрукты покоились на горке льда – и это стоило немыслимых трат, вряд ли Исбета стала бы предлагать их просто так, наверняка только в обмен на что-то, чего лландарийка отчаянно желает.

Беатрис лакомилась сочной ягодой, когда экипаж свернул на север и покатил по подъездной дорожке к воротам, которые охраняли слуги в бирюзовой форме. Они поспешили распахнуть створки, и ландо проехало без остановки.

Никто не видел, как Беатрис со скамьи ландо, что ехало вдоль засаженной буками дорожки, уставилась на открывшийся перед ней вид на Лаван-хаус. Даже с такого расстояния ее ошеломила величина и гармоничные пропорции этого современного загородного особняка. Дом был облицован красным кирпичом, с черной черепицей на крыше, его двери и окна были рассчитаны на удобство обитателей, а освещение сделано явно без учета дополнительных налогов, начисляемых ежегодно; такие прекрасные дома Беатрис прежде видела только на картинах.

Подъездная дорожка перед особняком описывала круг, а в центре его бил фонтан кристально чистой воды: она струилась из кувшинов начищенных до блеска бронзовых статуй – трех высоких стройных женщин, явно лландарийского происхождения, в сложных нарядах и с изящными прическами – Беатрис ни за что не сумела бы так уложить волосы.

Она глазела на женщин с кувшинами, пока лакей не помог ей выйти из ландо; он учтиво проводил ее в прохладный, отделанный мрамором холл, где высилась еще одна бронзовая дама, которая лила воду в чашу.

Беатрис знала, для чего предназначалась эта статуя. Она позволила камеристке помочь ей снять перчатки и совершила ритуал омовения рук. Что она здесь делает?.. Беатрис думала, что имеет представления о богатстве. Теперь же, шагая по отделанному парчой коридору, что вел к огромной оранжерее, Беатрис поняла, что до сей минуты не представляла, как живут сильные мира сего.

Камеристка проводила ее на залитую солнцем террасу, где ждала Исбета, созерцающая сад с замысловатыми тропинками в центре. Она потягивала сладкий лимонад и угощалась такими же фруктами, пропитанными джином, которые Беатрис предложили в ландо. На столе, ожидая игроков, лежали разноцветные деревянные шары и молотки с длинными ручками.