Сказочник: Появляется Смерть.
Смерть: Меня вы звали?
Диодор: Мяу, накликали беду, не зря мне было боязно и страшно.
Тули́нэ (обращаясь к Смерти): Нет, мы вас не звали. Вы вышли рано и пойдите прочь.
Смерть: Блин, никак не попаду в свой выход. Вот досада. И постоянно, как ни появлюсь, все хором начинают уверять меня, что слишком рано вышла…
Диодор (Смерти): Я зритель! Не забудь!
Смерть: Не заплативший за билет, а впрочем, зри, без зрителя какой театр? Что, кстати, тут у нас играют? Драму?
Диодор: Нет, фарс, что вышел уж давно за грани жанра.
Смерть: Какая прелесть…
Тули́нэ: Уи, мадам. У нас тут мило, но сплошная канитель. Упала вешалка, и кот стремглав унесся прочь за дверь. Теперь орет о том, что он обычный зритель, что ему страшно и желает он кровопролитий.
Смерть (сладострастно): Каков тиран.
Тули́нэ: Да-да.
Диодор: Нет-нет, я не такой! Пушист и мягок я, смотрите! (Показывает лапки.)
Тули́нэ: Не верь ему, под мягкостью своей он прячет когти!
Смерть: С ядом?
Тули́нэ (смеясь): Конечно, нет! Он же кот…
Смерть (разочарованно): Ну как не театрально… Пойду пока на кухню…
Сказочник: Смерть пытается пройти на кухню, но дорогу ей перегородила мандрагора с шваброй на перевес.
Ман (гневно): Я тебе пойду! Я пол намыла, только тронь своей ногой костлявой поверхность пола, и тебе кранты!
Смерть (смущенно): Я как бы Смерть…
Ман: А мне плевать, кто ты, сейчас промеж пустых глазниц ты шваброй огребешь и после уж костей не соберешь!
Диодор: А вот и драма…
Смерт (обращаясь к Тули́нэ): Она всегда такая?
Тули́нэ: Увы и ах… Сейчас она еще в приятном настроении. Намыла пол…
Смерть: Как с ней вы тут живете…
Ман: Эй, всё я слышу! А теперь молись, пробил твой смертный час.
Диодор (сладострастно): И кровопролитие…
Смерть: Действительно, сплошная канитель. И думаю, что мне пора за дверь…
Сказочник: Смерть исчезает.
Диодор (разочарованно): ну вот… Ман, как всегда, испортила картину…
Ман (коту): а ты нахал, что нагло выгнул спину, зачем лапищами изгваздал подоконник! Ну всё, молись, теперь уж ты покойник!
Диодор (испуганно): я только зритель! Помните? Тули́нэ, помоги!
Тули́нэ (смеясь): как?
Диодор: вешалку скорее подними! С нее все началось, и ею мы закончим! Иначе мне кирдык!
Тули́нэ (поднимая вешалку): вот так?
Диодор (облегченно): так!
Тули́нэ: Ман подходит к Сказочнику и отвешивает ему звонкий подзатыльник.
Ман (сказочнику): еще раз такое напишешь, и я за себя не ручаюсь!
Договор
Тяжело прощаться с друзьями. Еще тяжелее ожидать момента самого расставания. Жить и с каждым днем на один шаг приближаться к часу, когда ты должен будешь сказать: «До свидания, мои дорогие, мне вас будет сильно не хватать…»
Кудесник с тоской поглядывал в окно. На улице было солнечно и тепло. Мужчина вздохнул. Он уже давно замечал на деревьях набухшие почки, а на отогретых под ласковыми лучами проталинах — робкие проблески первоцветов. Означать это могло лишь одно: пришло время, когда он должен был выполнить свою часть договора с мандрагорами, а именно — вернуть их назад, на мандрагоровое поле, как только наступит весна. А эта хитрая чертовка, как всегда, подкралась незаметно и… наступила.
Кудесник скуксился. Он сам не ожидал, что так привяжется к этим беспокойным растениям. Пусть магическим и разговаривающим, но все же растениям. Кажется, он где-то слышал историю, в которой мальчик влюбился в розу. Но то — роза, а тут — куча беспокойных мандрагор. Да и он уже не мальчик.
Кудесник попытался поговорить на эту тему с Диодором, но тот был в мартовском загуле, который плавно перетек в апрельский.
Кот уходил из дома рано утром, загадочно улыбаясь себе в усы, а возвращался поздно вечером, усталый и задумчивый. Он забирался в свою трехлитровую банку и сразу засыпал. Ну какие тут могут быть серьезные разговоры?
С Тули́нэ тоже было бесполезно разговаривать — она не знала про уговор, поэтому была по-весеннему радостна, солнечная и невыносима. Что поделать — юность, впереди каникулы и беззаботное лето.
Кудесник маялся. Он не хотел заводить беседу с Ман или малышками про договор, но понимал, что оттягивать с неприятным разговором он больше не может.
— Ман… — неуверенно начал кудесник, когда старшая мандрагора появилась в торговом помещении с ведром и тряпкой. — Я хотел бы поговорить…
— В чем дело? — напряглась мандрагора.
Интонация кудесника ей не понравилась.
— Помнишь, когда мы вас… — мужчина замялся, вспоминая, сколько неприятных эпитетов он услышал от нее при первой встрече. — Пригласили у нас немного погостить…
Ман испытующе смотрела на хозяина лавки.
— Время нашего договора… Оно… Заканчивается…
— И что?! Ты нас выгоняешь?! — в голосе Ман послышались устрашающие нотки. — Дра! Го! Ра! Живо сюда!
— Нет, я лишь… — замялся кудесник.
— О, человеческое коварство! — начала пыхтеть мандрагора. — О! Какое вероломство! После того как я почти навела порядок в этом хламовнике и уже была готова передохнуть от этих постоянных уборок, от этих бестолковых посетителей, которые только и делают, что ноют и везде следят своей грязной обувью! Он говорит нам: «Проваливайте!»
— Э-э-э… Я так не говорил… Я лишь хотел…
— Выгнать нас! Вышвырнуть, выкинуть, отправить восвояси и… Закопать обратно в эту грязную землю с насекомыми, червями и кротами!
Прибежали Дра, Го и Ра.
— Это правда? — захныкали малютки. — А мы думали, что ты нас любишь, а ты… Ты…
— Подождите! — кудесник повысил голос. — Действие нашего договора подходит к концу, если я его нарушу, то попаду под астральные санкции, а для чародея, держащего магическую лавку, это чревато полным финансовым крахом…
Он виновато поглядел на расстроенное ботаническое семейство.
— Но я так к вам привязался… — вздохнул чародей.
— О, вероломство, а коварство… — перебила его Ман. — Нас променяли на деньги… Деньги, деньги, деньги… Ты только и думаешь о том, как выпотрошить кошельки и карманы своих посетителей…
Она раскраснелась и не желала ничего слушать.
— Я не хочу назад в землю! — громко заявила Го. — Я люблю бегать, а в земле я не смогу этого делать!
— А я не смогу драться с барабанами! — подхватила ее Дра. — И не смогу гонять Диодора.
— А я не смогу быть сердцем фонаря… — захныкала Ра.
— А я не смогу навести полный порядок! — воскликнула Ман. — Вы пробовали когда-нибудь навести полный порядок, будучи закопанным в земле? Я пробовала — это настоящая пытка!
— Ну раз никто из вас не хочет возвращаться назад, то у нас остается только один выход… — примирительно улыбнулся кудесник.
* * *
— Ну вот, мы наконец и дома! — громко прокричала Ман брезгливо касаясь стенки родной ямки.
Дра и Го фыркали и пихались, старый дом был им тесен — за зиму они умудрились прилично подрости.
— Дом! Дом! Милый дом! — без энтузиазма кричали малышки, — Ура!
— Все? Формальности соблюдены? — поинтересовалась Ман, — давай уже вытаскивай нас отсюда!
— Еще должна быть Ра, — задумчиво проговорил кудесник, — без нее договор не закроется.
— Где эта девчонка! — возмутилась Ман.
— Здесь! — воскликнула Ра, и с радостным визгом плюхнулась в лунку к сестрам.
— Осторожней! Ботву помнёшь! — воскликнула Ман, — Теперь, давай, бухти про милый дом и закрываем этот дурацкий договор, а то я уже вся перемазалась.
— Дом, милый дом! — довольно прощебетала малышка, — как же хорошо!
— Ра?! Тебе нравиться жить в земле? — удивилась Дра.
— Причем тут земля? — рассмеялась Ра, — мой дом — это там, где мы все вместе… Вы и есть — мой дом!
* * *
— Чего так долго? — спросил на обратной дороге, кудесник у загорелого и отдохнувшего сказочника.
