Та, воспользовавшись благоприятным моментом, засобиралась. Она не была уверена, что под мощным натиском Ираидиных вопросов попросту не «расколется».

— А впрочем, ладно, — снизошла старуха, — иди с Богом. От тебя никогда ничего не узнаешь. Придется воспользоваться другими источниками информации.

Галина Васильевна нежно поцеловала Ираиду Антоновну и поспешно покинула палату.

— Слушай, дорогуша, а ну-ка выкати меня на балкон.

Медсестра, с укоризной взглянув на пациентку, покорно покатила кресло.

— А вот смотреть на меня так не надо. Подождут твои процедуры, — тоном, не терпящим возражений, сказала старуха. — Сейчас ко мне приедет Саша, ты ее впусти, — она приложила палец к губам, — чтоб врачиха не знала. Ты меня поняла?

— Но, Ираида Антоновна… — попыталась возразить медсестра.

— Никаких «но»! Иначе объявлю голодовку. Ты же меня знаешь. Иди. Нет, постой. Сначала набери мне Леру.

Медсестра набрала номер, отдала трубку Ираиде Антоновне и тихо удалилась.

— Алло… да, я, разве не слышишь?.. Лера, хочу тебе сказать, что ты плохо воспитываешь сына. Вместо того чтобы понять его, ты с ним конфликтуешь. А у него переходный возраст… С девчонками, говоришь, путается? Слава богу, хоть одна приятная новость. Я надеюсь, что он выбирает приличных женщин?.. Ну это ничего, с возрастом пройдет. Я знаю, он у тебя неуч. Он понятия не имеет о теореме Ферма. Отправь его в Лондон, там его всему научат. — Увидев вошедшую Сашу, Ираида Антоновна жестом указала ей на стул, продолжая говорить в трубку: — Ладно, все! И чтоб больше никаких яблочных пюре. Только шампанское, — она весело закатилась, — с ананасами!

Ираида Антоновна положила трубку на стол и в упор посмотрела на внучку.

— Бабуль, а ты хорошо выглядишь, — сев напротив Ираиды Антоновны, сказала Саша.

— Сама знаю. Но ты мне зубы не заговаривай. Говори, что там у вас стряслось? Куда вы все запропастились? На звонки не отвечаете.

— Ой, да на работе замоталась. Мы сейчас со студентами новую концертную программу готовим.

— Так, понятно, — оборвала ее старуха, — и эта туда же, молчит как партизан. Это что у вас, семейное?

— Бабуль, ты про что? — с невинным выражением лица спросила Саша.

— Сама знаешь. Ладно, проехали. В таком случае, что у нас с личной жизнью?

— Да, по-моему, все нормально. — Саша предприняла попытку перевести разговор на другую тему. — А ты как себя чувствуешь?

— А по мне разве не видно? — Ираида Антоновна прищурилась, разглядывая Сашины руки. — Кольцо у тебя новое. Кто это тебе подарил, Глеб?

— Бабуль, ты сама в прошлом году мне подарила. Наше фамильное.

— Ну-у, могла бы не намекать на мою старческую забывчивость.

— Ой, ну что ты!

— Хочу поговорить с тобой про Глеба. Вы встречаетесь уже два года. Почему ты не выходишь за него замуж?

— Он женат.

— Ну и что? — искренне удивилась Ираида Антоновна.

— У него двое детей, бабуль.

— Тогда уходи от него.

— Не могу, я люблю его.

— Я говорю не про любовь, а про женитьбу.

Вновь появилась медсестра. Она с мольбой посмотрела на пациентку.

— Ираида Антоновна, но вам действительно пора. Мне может попасть.

— Ладно-ладно, только не плачься. Пока я здесь, тебя никто пальцем не тронет. Сама знаешь, какие у меня связи!

— Ну я пошла. — Саша встала, наклонилась к Ираиде Антоновне, нежно чмокнула ее в щеку.

— Постой еще минуту, я хотела тебе сказать… Ты все-таки приглядись к этому мальчику.

— Ты про Андрюшу, что ли?

— Во дает! Ты, что ль, совсем меня за склеротичку держишь?! Андрюшка твой сын, а я говорю…

— Про Илью? — подсказала Саша.

— Черт, все забываю. Как его… дзю… дзюдоист…

Никакого дзюдоиста у Саши не было. Но проще было подыграть, чем убеждать старуху, что ей это все причудилось.

— Бабуль, ну какой же он мальчишка! Ему за сорок уже.

— Я и говорю: мальчик Приглядись к нему, у него есть перспектива.

— Ладно, бабуль, — пообещала Саша, — я подумаю.

— Ты снова сорвал два занятия по композиции! — Лера нервно металась по гостиной, отчитывая сына. Тот валялся на диване, жонглируя кожаными подушками, всем видом показывая, что ему плевать на разборку. — И практикум по технике рисунка! А ты знаешь, сколько я плачу этой престарелой Мальвине, Эстер Ашотовне, знаешь? Огромные деньжищи! Волосы у нее хоть и синие, а денежки она предпочитает брать зеленые!!!

— Губа не дура! — заржал Володя, подкинув к потолку подушку.

Юра, стоя у окна, хмуро наблюдал за выволочкой.

— У меня месяц процедур в СПА стоит в два раза дешевле!

— Вот и таскайся в свое СПА! — нагло парировал Володя. — А меня оставь в покое. Трать эти бабки на СПА! Там тебе сделают руки-ноги-пузо-вымя!

— Вовка! — пригрозил Юра. — За вымя ответишь!

— И за пузо — тоже! — подхватила Лера. — Между прочим, я похудела на семь кило! — Она приняла модельную позу.

— Живот втянула, и всех-то делов, — проворчал Володя. — Кстати, предки, — вынырнув из подушек, сказал он, — отличная новость! Мы с Леной решили жить вместе. Вы должны дать добро, где мы будем жить: у нас или у нее? Предупреждаю, мы любим друг друга.

— А знаешь, сыночка, из этой твоей идеи ничего не получится, — твердо сказала Лера.

— Это почему?

— А потому, что ты едешь в Англию. Ида права, там дисциплина, хорошие преподаватели. Они сделают из тебя человека.

— Никуда я не поеду!

— Встань с дивана, когда с матерью разговариваешь! — приказал ему Юра. — И прекрати хамить! Еще чуть-чуть — и по фене начнешь ботать! Смотреть тошно!

— Да пошли бы вы… куда подальше! — Володя вскочил с дивана и почти побежал к двери, на ходу расшвыривая ногами подушки, валявшиеся на ковре.

Лера беззвучно заплакала. Юра подошел, стал утешать.

— Ну как тебе это нравится? Разве так можно разговаривать с матерью? Я же ему…

— Лер, успокойся. Вспомни, разве ты в его возрасте не грубила родителям? Не курила тайком? Ну я не знаю… дешевый портвейн не пробовала?

— Не помню.

— А ты вспомни.

— И что ж мне теперь?

— Остается только ждать, когда перебесится, — переходный возраст, что ты хочешь.

— Нет-нет, в Англию, в Англию! Там дисциплина, там преподаватели…

— Брось, старушка моя, так всегда было.

— Иди поговори с ним.

— Иду.

— Ну надо же, и этот со своей любовью!

Вера просматривала гранки каталога выставки молодых художников, когда в дверь постучали.

— Кто там? Войдите.

В проеме показалась счастливая мордашка Василисы.

— И кто это к нам пришел? — задорно спросила Вера, раскинув руки для объятия.

— Я, я, я! — Девочка кинулась к ней со всех ног.

— Здравствуй, Василиса. — Вера ловко подхватила ее на руки. — Радость ты моя!

— Твоя, твоя! — согласилась Василиса. — И папина! — серьезно добавила она.

— Здравствуй, Олег, — Вера звонко чмокнула Василису в щеку.

— Привет, — как-то по-товарищески и одновременно с нежностью ответил Олег.

Сделав пару шагов, он остановился. Ему хотелось смотреть и смотреть на Веру с Василисой на руках.

— Вера, Вера, ты купила мне синюю куклу?

— И синюю, и розовую. — Вера опустила девочку на пол и показала в угол комнаты. — Видишь, они тебя ждут.

Куклы в разноцветных платьях сидели на маленьких стульчиках и, казалось, вели безмолвную беседу о своем кукляшном житье-бытье. Василиса кинулась к ним, увлекая за собой Веру. Они комфортно расположились на ковре, и Вера по-взрослому представила девочке ее новых друзей.

— Папа, папа! — ликующе закричала Василиса. — Иди к нам! Они хотят и с тобой познакомиться!

Олег медленно пошел к ним. Вера, встав с ковра, двинулась ему навстречу. Василиса уже не обращала на них внимания, увлеченно разыгрывая сценки из кукляшной жизни. У каждой куклы был свой голос — девочка умело меняла тембр.

— Вер, ты прости, что я вот так, без звонка, но не могла бы ты побыть с Василисой?