Она закрыла дверцу машины, включила зажигание, приспустила боковое стекло и медленно тронулась с места. Наперерез ей кинулся охранник. Он скрестил руки, изобразив знак «стоп».

— Вера Владимировна, — подбежав к машине, доложил Саша, — минуточку, к вам журналист из газеты… как ее… «Вечерний город». — Он показал на байкера, шедшего к машине Веры. — Документы и корочки я проверил, все в порядке, — чуть понизив голос, добавил Саша.

Вера посмотрела на приближающегося журналиста. Мужчина лет за сорок, невысокого роста, но сложен хорошо. Его походка напоминала поступь кота, подкрадывающегося к добыче. Вере показалось, что она где-то видела этого человека.

— Евгений, — незнакомец лучезарно улыбнулся и вручил ей роскошный букет. — Еженедельный дайджест «Вечерний город». Извините, что задерживаю, но…

— Вам следовало бы договориться об интервью как минимум за неделю, — сухо перебила его Вера, отдав букет охраннику.

— Не велите казнить! — Журналист шутливо склонил «повинну голову». — В редакции переполох. Мы собрались дать пару публикаций, приуроченных ко дню рождения вашего отца, но девочка, которая сидит у нас на «календаре», перепутала даты… Думали — в июне, а оказалось — в мае. Накладочка-с приключилась!

— Это ваши трудности, — оборвала его Вера, все еще пытаясь вспомнить, где же она могла видеть этого человека.

— Уделите мне, пожалуйста, хоть полчасика! — умоляюще зачастил журналист. — Меня в редакции убьют… Я и так кандидат на вылет!

Вера выжидательно молчала.

— Мне главный сказал: запорешь и это интервью — вышвырну! А у меня — трое по лавкам! — смущенно добавил Евгений, почувствовав, что она колеблется. — Настрогал на старости лет…

— Лучше поздно, чем никогда, — язвительно вставил охранник Саша.

— Я сейчас разрыдаюсь, — насмешливо проронила Вера, давая понять, что уговоры бесполезны. — Может, вам еще деньжат подбросить? На памперсы?

— Все понял? — Саша подтолкнул Евгения к воротам. — Давай двигай!

«Какой смешной, нелепый человек, — подумала Вера, глядя, как Евгений, понурившись, побрел к воротам. — На персонаж из мультика похож». Вдруг журналист резко обернулся, их глаза на миг встретились. Вера была абсолютно уверена, что он наврал про детей, но, как самой ей ни казалось смешным, почему-то именно это — «трое по лавкам» — ее и зацепило.

— Саша, — позвала она охранника, — проводи этого господина в гостиную. — И, переведя взгляд на подбежавшего Евгения, распорядилась: — Возьмете интервью не у меня, а у моей матери, она скоро приедет.

Евгений просиял.

— Благодарю вас! — ликующе воскликнул он, отвесив поясной поклон. — А фото? — торопливо, заискивающе зачастил журналист, выпрямляясь. — Я хотел бы сфотографировать вашу матушку для интервью… Наша фотокорреспондент… — и через паузу добавил, — ка — толковая девушка… Она здесь, рядом… Я вызвоню ее по мобильному… Она подъедет и подождет Анну Федоровну вместе со мной… Если вы позволите, конечно?

Вера слушала Евгения, с интересом разглядывала. Его манера держаться, говорить как-то мало вязалась с Вериным представлением о байкерах. Настоящий байкер, как ей казалось, должен быть немногословен, несуетлив, рассудителен, если не мудр… а этот Евгений при всем крутом прикиде какой-то суетливый, мелковатый… Охранник Саша тоже наблюдал за журналистом с интересом, но и с нескрываемым неодобрением.

— Так как, Вера Владимировна, я ей позвоню? — Евгений умоляюще сложил руки. — У нас ее в редакции о-о-очень ценят как классного специалиста.

— Саша, — Вера задумчиво перевела взгляд с журналиста на охранника, — проводи их, когда корреспондентка придет, в гостиную. Все, я уехала. Будут спрашивать, отсылай всех в галерею.

— Благодарю вас великодушно, Вера Владимировна! — расплывшись в улыбке, крикнул вслед отъехавшей машине журналист. — Чувствительно вам благодарны-с!

Был теплый майский вечер. Машина Анны Федоровны петляла по замоскворецким переулкам, почти безлюдным в это время суток: «Хорошо, что позвонил Георгий, — подумала она. — Молодец, помнит. И главное, что в этот вечер я буду не одна. Эх, Вера, Вера!»

Она напряглась, увидев, как из подворотни выскочила черная кошка и стремительно бросилась под колеса машины. Шофер Алексей резко выжал педаль тормоза.

— Ох! — вскрикнула Анна Федоровна.

— Не волнуйтесь, — Алексей обернулся к хозяйке, — все в порядке. Зов природы.

Кошка вынырнула из-под машины и как ни в чем не бывало продолжила свой бег. На другой стороне улицы Анна Федоровна увидела другую кошку. Или кота. Воссоединившись, они скрылись в зарослях сирени. Анна Федоровна не была суеверна, в приметы типа черной кошки или зайца, как у Пушкина, не верила. Забыв что-то дома и вернувшись, никогда не смотрела в зеркало. Но сейчас она вдруг поймала себя на мысли, что эта черная кошка встревожила ее: «Не к добру, — решила она и тотчас усмехнулась ходу своих мыслей. — А может, это уже старость, Анюта? С возрастом люди становятся суеверными и сентиментальными…»

Машина остановилась напротив небольшого респектабельного ресторанчика. У входа в нарядной ливрее скучал молодой и румяный паренек. Анна Федоровна вспомнила, что она уже была здесь лет десять назад с Володей и его друзьями. Художник подарил хозяину ресторана несколько своих натюрмортов, которые тот развесил в обеденном зале. В знак благодарности ресторатор закатил Иваницкому и его многочисленной свите роскошный ужин с настоящими цыганами. Анна Федоровна улыбнулась, вспомнив, как мишка по имени Майкл смешно танцевал цыганочку.

Алексей вышел из машины, открыл перед хозяйкой дверцу. Идя к парадному крыльцу ресторана, Анна Федоровна услышала звонок мобильного телефона. На мгновение остановившись, она открыла сумочку и вынула маленькую изящную трубку.

— Да, Георгий, это я, — она прошла мимо новенького «шевроле» с тонированными стеклами. — Уже подъехала… А ты разве меня не видишь? Я-то твою машину очень хорошо вижу.

Анна Федоровна резко оглянулась, почувствовав чей-то пристальный взгляд. Опустив на две трети тонированное стекло, из «шевроле» на нее смотрела хорошенькая шатенка лет двадцати двух. Смотрела враждебно, ревниво, изучающе. Поймав изумленный взгляд Анны Федоровны, шатенка резко подняла стекло.

— Что-что? — спросила Анна Федоровна в трубку, не отрывая взгляда от стекла, за которым исчезла шатенка. — Да, дорогой, уже вхожу… — закончила она разговор, ничем не выдав своего смятения.

Георгий встретил ее у входа с букетом роз. Галантно взяв Анну Федоровну под локоть, он ввел ее в небольшой уютный зал. На стенах, как и десять лет назад, висели натюрморты Иваницкого.

— Давно я не видела этих картин.

— Хотел сделать тебе приятный сюрприз.

— Тебе это удалось. — Анна Федоровна посмотрела на роскошный букет. — Мои любимые розы.

— Знаю.

— Открою тебе секрет: мне уже давно никто не дарил цветов.

— Не может этого быть. Я-то думал, что все нормальные мужчины заваливают тебя цветами. А хочешь, я каждый день буду присылать тебе букет цветов?

Анна Федоровна улыбнулась.

— Георгий, ты не меняешься. Спасибо, я очень тронута, но только оптовые поставки цветов мне ни к чему. Вполне достаточно этого замечательного букета…

— Жаль, конечно, что Володьки с нами здесь нет… хотя почему? — Георгий обвел взглядом стены ресторана. — Он здесь.

— Как будто смотрит с картин, — подхватила его мысль Анна Федоровна.

Они пересекли зал и вошли в отдельный кабинет. Официант предложил им стулья, зажег свечи и удалился.

Георгий улыбнулся, с нежностью глядя на Анну Федоровну.

— Хорошо сидим?

Она улыбнулась в ответ.

— Хорошо.

— А этот букет, — Георгий показал на вазу, — для него. В его честь… В его память…

— Спасибо. — Анна Федоровна перевела взгляд на второй букет, не менее роскошный, составленный из самых разных, казалось бы, не сочетаемых цветов и декоративных веточек. — Совершенно в Володином духе и стиле… Ты-то знаешь, как Володя любил писать цветы.