— Да. Но на лесопильный завод. Там я снова сформирую оркестр, а твои ребята помогут… Затем привезу семью. У меня, дружище, жена на пятнадцать лет моложе, но я все же боюсь взять ее в эти Хамры. А ты что же, все время в одиночестве?

Кот пожал плечами.

— Один. Разве сейчас есть на это время?

— А Ржига нашел время.

— Он молодой.

— А ты? По сравнению со мной ты просто молокосос. Ну, а на той лесопилке, я думаю, будет лучше. Ты обиделся?

— Нет. Мы не на свадьбе.

Кот выпил предложенную рюмку и вернулся к автомашине. Старый таможенник налил себе снова, потом подсел к пианино и заиграл. На этот раз Беран изменил своей привычке: вместо траурного марша заиграл шумавскую бодрую песенку.

Кот не проронил ни слова за всю дорогу до Хамр. Дни стояли пасмурные, дождливые, и он чувствовал из-за этого двойную усталость. Автомашина проезжала через густой лес, который казался бесконечным. «Семнадцать человек, — думал он. — Семнадцать человек, и это все. Беран прав, у него хорошее чутье. Как-то будут развиваться события? Если на заставе станут подходить к людям с классовой меркой, Беран должен будет уйти».

Цыганек затормозил. Дорогу им перебежал олень.

Лишь на работе в канцелярии Земан воочию убедился в огромной воле и самоотверженности Кота. Он мог не спать несколько ночей подряд, сидя где-нибудь в темноте в глубине болота. Казалось, ему не составляет труда вставать в два-три часа ночи и уходить вместе с Блеском в сырую предутреннюю мглу. Однако отношения между пограничником и начальником заставы после ссоры остались натянутыми. Их разговоры носили чисто служебный характер.

Прошла примерно неделя после приезда сестры Цетла. Однажды Кот вернулся довольно быстро со своего обычного обхода. На улице начинало светать, и ночная мгла быстро превращалась в холодный день. Войдя в комнату, Кот кивнул Земану и быстро снял зеленый резиновый плащ. Затем сел на диван и спросил:

— Ты не был на болоте?

— Нет, — отрезал пограничник.

— Не собираюсь тебя за это наказывать, даже если бы ты там был.

— Не имею привычки врать.

— Теперь-то нет, — сказал Кот удовлетворенно и зажег спичку. Он долго не мог закурить: из-за постоянных ночных дозоров спички у него всегда были сырые. Но Земан не пошевелился. Кот рассердил его. «И он смеет меня сейчас подозревать, — думал Земан. — Сижу здесь в канцелярии, как в тюрьме…»

Внезапно он услышал непривычный звук: Кот напевал себе что-то под нос!

Командир поймал удивленный взгляд Земана.

— Я иду спать, — сказал он спокойно. — Разбудите меня только в крайнем случае.

Он стянул забрызганные грязью сапоги и, пошатываясь, побрел к кровати. Но сразу не заснул: слишком был взбудоражен.

На болоте были следы! Совершенно ясные и, несомненно, свежие следы нескольких людей. Они огибали скалу и терялись в высоком лесу в стороне от границы. Дозор у скалы ничего не обнаружил и не уходил со своего поста. Подвижной дозор в районе Лад не отклонился от намеченного маршрута. Король снова начал свою деятельность. Он, видимо, спешил, потому что близилась зима — такое время, когда на снегу обнаружишь любой след. Кот был рад, что дозор не заметил передвижения людей через болото. При такой встрече задержали бы одного или двоих, а, возможно, ни одного. «Но они еще придут, — думал он, — когда только удостоверятся, что им не грозит никакая опасность. А я уж устрою для них ловушку».

В этот прохладный день до обеда светило осеннее солнце. А затем был вкусный обед — Ганка Цетлова оказалась лучшей поварихой, чем ее брат, который теперь вместе с Буришкой ходил с дозором. Именно этот дозор принес с Черной горы, у истока Хамрского ручья, интересную новость для поварихи: с Черной горы превосходно видны Альпы! На огромное расстояние протянулась бесконечная гряда гор с белыми ледяными пятнами и снежными полями на красно-серо-голубом фоне…

— Как бы я хотела их увидеть, — вздохнула Ганка.

— Ну, что же, подготовьтесь, после обеда пойдем, — неожиданно произнес Кот, счастливый и довольный, как никогда.

Во второй половине дня набежали тучи, предвещая снег, но это не остановило Кота.

Когда он вышел из своей комнаты, чтобы отправиться в путь на Черную гору, Земан с трудом удержал улыбку. Кот был в гражданской одежде! Он надел старую видавшую виды кожаную куртку, серые брюки заправил в голенища сапог, а на голове его красовался берет. Под курткой на поясе висел пистолет, но его не было видно. Идти без оружия на границу в те времена было бессмыслицей. Кот был смелый, но осторожный человек. Он не хотел разделить судьбу одного из пограничников из Черного Креста. Этот пограничник — случилось это вскоре после полуночи — ужинал дома, вернувшись с дежурства, когда кто-то постучал в его окно. Четыре молодых парня лет восемнадцати попросили показать дорогу за границу. Пограничник задержал их и повел лесной дорогой от своего дома к заставе. Но дойти ему не удалось. Он недооценил тех безусых подростков. Двое, которым он дал возможность идти сзади, застрелили его, а поднятые по тревоге дозоры обнаружили следы четырех преступников, ведущие от границы далеко в Баварию.

Путь на Черную гору занял около двух часов. Дорога вела вправо от болота, и Кот, который хорошо изучил Шумаву, опасался, что панорама Альп вскоре исчезнет в тумане, как было всегда. Он торопился. Сегодня у него был хороший день: с утра все шло гладко.

Они перешли через мостик у лесопилки и двинулись по тропинке навстречу течению Хамрского ручья. Во время войны здесь была хорошая дорога. Сейчас от нее осталось только русло из грубых камней. Кот взглянул на него, и грусть внезапно охватила его. «Я такой же, как эта размытая, изъезженная дорога», — подумал он. Хорошее настроение пропало. Незаметно, чтобы не заметила девушка, передернул плечами. «Ты одинок, дружище. У тебя есть погранзастава, но это не все». Девушка шла впереди. Он любовался ее стройными ногами, ритмичными движениями на упругой, прогибающейся тропе. Интересно, какая между ними разница? Возможно, лет пятнадцать. Ему казалось, что это слишком много и такое создание уже не для него… Но ее походка была очаровательной. Кот шел следом за девушкой и улыбался: к нему вернулось хорошее настроение. «Ну, погодите, — говорил он про себя. — Вот только покончу с этим сумасшедшим! Я докажу, что не старик. То, что однажды не получилось, можно исправить».

Дул холодный и сухой ветер. За Черной горой вдали все еще виднелись Альпы. Кот думал о Земане, об этом ненормальном парне.

«Ему нельзя давать время на пустые размышления. Зайду-ка я к председателю местной партийной организации, пусть подыщет парню какую-нибудь работу, например поручит выступить с докладом на собрании. Ведь Земан неглупый парень. Но нельзя ни в коем случае допускать, чтобы он сидел, как дикая кошка, рявкал на людей, и прежде всего на меня».

Случилось то, чего Кот боялся: из свинцовой тучи вдруг повалил густой снег с дождем. Иногда пробивалось солнце, далекое и какое-то беспомощное. Ганка печально взглянула на Кота.

— Непогода пройдет, — сказал он уверенно, хотя и сам не верил этому. — Пойдем дальше.

— Может, вернемся?

— Даже если бы мы ничего не увидели… остановило бы вас это?

— Нет, — ответила она. — Я еще никогда здесь не была.

Ей очень хотелось увидеть эту чудесную панораму. А ему было хорошо с девушкой, как никогда.

— Я, кажется, вот уже год не ходил так… вдвоем… — сказал Кот. — Не верите?

— Почему?

— Я не стремился к этому.

— Да?

— Теперь буду. Я как раз об этом подумал.

Она покраснела, опустила голову и ускорила шаг. Падал снег, первый снег, который долго не держится. Через два-три дня снег растает. Он уже покрыл тонким слоем тропинку, вьющуюся перед ними. Стало как будто светлее. Кот ухмыльнулся. «На моей погранзаставе почти двадцать ребят, они скорее мои друзья, чем подчиненные, а я здесь беседую с двадцатилетней девушкой».

У Кота, как почти у всех опытных пограничников, было развито шестое чувство. Оно возникло неожиданно, когда они уже прошли Хамрский ручей и медленно подходили к Черной горе. Справа и слева от тропинки стояли мокрые низенькие деревья.