Юлан-и-Сатхил, прогуливаясь по берегу Вхадасоори, вертел в пальцах подарок Торсина — половинку серебряного сестерция. Было совсем темно, и он услышал шаги скаланца прежде, чем увидел его По глухому кашлю, разносящемуся над водой, старика было так же легко узнать, как если бы он назвал себя Всегда очень тягостно наблюдать, подумал кирнари, как тирфэйе слабеют и приближаются к могиле, но особенно — если это такой ценный союзник.

Ориентируясь на звук, Юлан ступил на поверхность воды и неслышно скользнул через пруд туда, где его ждал Торсин Это было ценное умение — одно из тех многих, что так и остались недоступны скаланским магам, такой трюк всегда производил сильное впечатление на любого видевшего его тирфэйе. К тому же передвижение по воде было гораздо легче для старых ноющих коленей Юлана, чем обычная ходьба.

Торсин, конечно, видел эту уловку и раньше и поэтому лишь слегка удивился, когда кирнари ступил на берег

— Да благословит тебя Аура, старый друг!

— Да озарит тебя Свет, — ответил Торсин, промокая губы платком — Спасибо, что встретился со мной так быстро.

— Прогулки под мирным светом звезд — одно из немногих удовольствий, оставшихся таким старикам, как мы с тобой, не так ли? — ответил вирессиец. — Я предложил бы тебе улечься на траве и смотреть в небо, как мы раньше часто делали, но боюсь, ни один из нас не сможет потом подняться на ноги без помощи магии.

— Увы, это так, — Торсин помолчал, и Юлану показалось, что в его вздохе прозвучало сожаление. Однако когда старик заговорил вновь, голос его был полон обычной решительности. — Положение в Скале быстро меняется. Я получил инструкции осторожно прощупать почву и сделать вам новое предложение; оно наверняка покажется тебе более приемлемым.

«Чьи инструкции, интересно?» — подумал Юлан. Держась за руки, собеседники медленно двинулись вдоль берега, теперь они говорили так тихо, что гибкий молодой человек, наблюдавший за ними из-за каменного истукана, не смог ничего расслышать.

ГЛАВА 24 Плохие НОВОСТИ

Резкий стук в дверь как раз перед рассветом разбудил Серегила. Все еще не стряхнувший с себя кошмар, он сел и пробормотал:

— Да? В чем дело?

Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и в нее заглянул Кита.

— Мне жаль будить тебя так рано, но таков приказ Клиа. Она требует тебя и Алека к себе немедленно.

Дверь закрылась, и Серегил снова откинулся на подушки, пытаясь собрать воедино разлетевшиеся образы своего сна. Он снова пытался спасти стеклянные шары от бушующего пламени, но каждый раз, когда он пробовал собрать шары, их становилось все больше: сначала пригоршня, потом они заполонили всю комнату, потом покрыли темное бесконечное пространство; под проклятыми стекляшками шевелились невидимые чудовища, подбирающиеся все ближе.

— О Иллиор, посылающий сны, дай мне понять, что это значит, прежде чем я сойду с ума! — вслух прошептал Серегил. Выбравшись из постели, он в темноте нашарил сапоги и окликнул друга: — Просыпайся, Алек. Нас ждет Клиа.

Ответа не последовало. Постель была пуста, простыни на второй половине холодны. Алек был слишком потрясен всем случившимся в башне Нхамахат, чтобы уснуть. Когда Серегил заснул, он все еще сидел у огня.

— Алек! — снова окликнул Серегил.

Его нетерпеливые пальцы нашли свечу на каминной полке; он сунул ее в пепел, и от непогасшего уголька фитиль наконец загорелся. Серегил высоко поднял свечу.

Алека в комнате не было.

Озадаченный и слегка обеспокоенный, Серегил оделся и двинулся к комнате Клиа один. Когда он наполовину прошел коридор, с лестницы, ведущей на крышу, донеслись шаги. Это оказался Алек, с опухшими глазами, одетый в ту же одежду, что и накануне.

— Где это ты был всю ночь? Алек потер затылок.

— Мне не спалось, вот я и пошел поразмышлять в коллос. Должно быть, я там задремал. Куда ты отправился в такую рань? Я рассчитывал еще немного поспать в теплой постели.

— Не придется, тали. За нами послала Клиа. От слов Серегила Алек полностью проснулся.

— Как ты думаешь, может быть, лиасидра наконец приняла решение? — спросил он, следуя за Серегилом.

— Даже если так, сомневаюсь, чтобы они сообщили об этом на рассвете.

Спустившись в коридор второго этажа, они услышали знакомые звуки, долетающие из кухни: звяканье горшков, торопливые шаги, голоса конников Ургажи, которые на ломаном ауренфэйском шутили с поварихами.

— Все выглядит как нормальное утро, — заметил Алек.

Дверь, когда Серегил постучал, им открыл Теро. Принцесса сидела у письменного стола. Хотя она была одета, чтобы отправляться в совет, одного взгляда на ее бледное, слишком спокойное лицо было достаточно: Серегил почувствовал, как внутри у него все оборвалось. Нет, утро вовсе не было нормальным.

Теро подошел и встал позади Клиа, словно она была царицей, а он — ее придворным магом. На единственных стульях в комнате уже сидели благородный Торсин и Бека; они выглядели такими же удрученными, каким внезапно почувствовал себя Серегил.

— Ну вот, теперь все в сборе. Царица, моя мать, умерла, — без выражения сообщила Клиа.

От этих слов Серегил почувствовал, как у него подгибаются колени. На остальных известие произвело такое же действие. Алек прижал руку к сердцу — так почитатели Далны прощаются с умершими. Пальцы Беки стиснули рукоять меча, голова склонилась. Но больше всех потрясен новостями был, казалось, Торсин. Поникнув на своем стуле, он судорожно закашлялся и прижал к губам запятнанный платок.

— Никогда мне не видеть больше подобной правительницы, — выдохнул он наконец.

Теро протянул Серегилу пергамент.

— Это письмо от Магианы, она писала в спешке. Здесь написано:

«Царица умерла позапрошлой ночью. Если бы не ее мужественная душа, она не прожила бы так долго даже с помощью магов и целителей. Тьма, кажется, уже сгущается вокруг нас.

Северная Майсена сдалась Пленимару. Фория короновалась на поле боя. Коратан должен сменить госпожу Мортиану в качестве наместника в Римини.

Несмотря на мои уговоры, Фория запретила сообщать о смерти царицы Клиа, поэтому я решила рискнуть навлечь ее гнев, но не дать вам быть застигнутым врасплох.

Я теперь не в чести и не пользуюсь влиянием. Меня не отстранили от должности придворной волшебницы, но со мной никто не советуется. Фория прислушивается к Коратану, но он и так во всем с ней заодно, как и ее маг, Органеус.

Фория пока не отдала приказа об отзыве Клиа, и это меня удивляет. Она и ее советники явно не ожидают благоприятного завершения переговоров. Ты, Теро, должен предупредить Клиа, что теперь ей придется полагаться только на себя.

Хотела бы я, милый мальчик, что-нибудь тебе посоветовать. но все еще слишком неопределенно. Да смилуется Иллиор и сделает так, что меня не отошлют из лагеря, пока вы все благополучно не вернетесь. Магиана».

— Это не могло случиться в более неподходящий момент, — сказала Клиа. — Как раз когда наметился успех с Хаманом и некоторыми нерешительными кланами. Как они откликнутся на новости?

Новый приступ кашля заставил Торсина согнуться вдвое на своем стуле. Когда приступ прошел и посол снова смог говорить, он выдохнул:

— Трудно это предсказать, госпожа. Здесь слишком мало знают о Фории.

— Я бы сказал, что больше всего нам нужно задуматься о том почему она сама ничего не сообщила, — пробормотал Серегил. — Что могло вызвать такое отсутствие сестринских чувств?

— А лиасидра знает о том, что она против переговоров? — спросил Алек.

— Подозреваю, что кое-кто знает, — мрачно откликнулся Торсин.

— Два дня! — Клиа ударила по столу с такой силой, что остальные подпрыгнули. — Наша мать два дня как мертва, а она не послала мне весточки! Что, если ауренфэйе это уже известно? Что они подумают?

— Мы можем это выяснить, госпожа, — сказал ей Алек. — Будь мы в Римини, мы с Серегилом уже наведались бы ночью к некоторым твоим противникам. Не поэтому ли царица послала нас сюда?