Эти юноши, достигнув полового созревания, продолжают рождать ослабевшее поколение, которое бродит по закоулкам жизни от незнания, что к чему, пребывая в постоянных сомнениях, не зная, что должно быть наверху, что внизу, и постоянно растворяет, словно золото в царской водке, свое «Я» с самозабвенной приговоркой: «Я люблю жизнь».

Комфортное время воспитывает общество гедонистов. Гедонизм, неправильно понятый обществом, превратился в квазиметод поиска смысла существования, где основной ресурс тратится на поиски наслаждения, на игру с нейромедиаторами головного мозга, из которых самые популярные – дофамин и серотонин, отвечающие за хорошее настроение (что наводит на идею, что люди боятся страданий и все делают, чтобы избежать подкрадывающегося «несчастья»). Если понять, что слезы и страдания – часть жизни, то становится проще жить, ведь терзания являются универсальными человеческими переживаниями. В печали человек достигает более тонкой фильтрации чувственных данных, а восприятие самого себя, восприятие мира становится очевиднее, ибо через гнев, любовь, мысли, эмоции и глаз индивид укрепляет свое эго.

К тем людям, которые не разгадали жизненный сканворд, на помощь спешит сфера развлечений, которая прокладывает мост над экзистенциальной пропастью человеческой жизни и окутывает мозг пеленой праздности. Возникновение ночных заведений для разношерстной публики – это результат человеческой искаженной потребности, которую не отыскать в пирамиде Маслоу[9], она – результат страха одиночества и боязни страданий. Там все перемешались: и интеллигенция, и рабочий класс, – и все имеют только одну установку – гнаться за чем-то неуловимым. Но подлинная жизнь в нас самих, и потому мы не должны гнаться за отношениями, за друзьями, «они, он, она» придут к вам, если у себя будете вы сами.

Но только вы начинаете разбираться, и тут же гедонизм в бытовом смысле берет пятую поправку и, подняв правую руку, заявляет, что «жизнь одна – танцуй, пока молодой». И ведь неправильно понятое учение о гедонизме (как о сиюминутном наслаждении), равно как и большинство психологических травм, берет свое начало в раннем возрасте. У меня сразу произошел флешбэк о том, как в школе меня учили курить, а ведь табачные компании отлично сыграли на безудержном стремлении к наслаждению человеком.

Но нельзя винить только того смутьяна, который предложил мне выйти покурить на перемене. Сама культура благоволит нам обращаться к ложным удовольствиям. И вот я уже стою в подъезде, пью пиво, курю сигареты со своими одноклассниками, и отчасти только потому, что половина населения транслирует такое поведение. А в последующем, в университете, происходит «восполнение пробелов» школьного материала и добавляются уже другие «предметы» с чем-то запрещенным.

Страх жизни и оптимизм являются благодатной почвой для процветания зависимостей, ибо понятие удовольствия извращено. Для успешной организации жизни необходимо понимать природу удовольствий, они могут быть дурными и ложными, временными и постоянными, а могут вообще выливаться в форму каприза.

Удовольствия вступили в борьбу между искусственной выжимкой дофамина и истинными наслаждениями, которые всегда сопряжены с преодолением себя, потому что, чтобы получить здоровую порцию радости, поначалу необходимо прилагать усилия, чтобы побороть страх и лень. К слову, на Востоке поняли, что истинное благо ждет человека, который поначалу испытывает долю сопротивления. К примеру, нет сопротивления, когда человек идет за спиртным, а для того, чтобы заняться спортом, почитать, особенно если не сформирована привычка, требуется договориться с собой.

Получается сама культура со странными ритуалами, где всегда кто-то на разливе, выпивает яд и говорит тосты про здоровье, задает вопрос: «А что ты не пьешь? Болеешь?»

Мне как-то задали такой вопрос, я конечно же растерялась, ведь если сказать правду, то обидятся, а с другой стороны, боязно, ведь, чтобы не оказаться за бортом социальной жизни, мы все заискиваем друг перед другом и поэтому совершенно побочно являемся искусными демагогами.

Я подумала, что отделалась от ответа на вопрос, но у человека было весьма высокое чувство «такта», и она мне говорит: «Ты что, Влада, не уважаешь меня?»

И в такие моменты приходится говорить всякую ерунду, типа, я взяла аскезу или пью таблетки из-за проблем с желудком, лишь бы не обидеть. Но ни в коем случае не сбиваясь с пути нашего рассуждения, я задаю себе вопрос: а что я в таких компаниях делала? – и на ум приходят две причины: неуверенность в себе и страх одиночества. И тогда я не понимала, что, чем больше человек себя находит, тем больше людей он теряет, ибо не всем нравятся люди, осознающие свои личные границы, ведь они неудобные, не всем по плечу глубокие разговоры, ведь они требуют ума и пр.

Я люблю дорогие машины, и если мне дадут прокатиться на нормальной тачке, то я не откажусь.

Вот так вечером я со своим знакомым поехала кататься по городу. Он взял бутылку виски и яблочный сок, я же взяла бутылку минералки. Мы здорово провели время, послушали музыку, немного полихачили на дороге, но не теряя голову: я умею обращаться с машинами. После мы заехали поужинать и во время еды увлеченно разговорились.

Никогда раньше я не слышала откровений от Коли. Он мне сказал: «Вот я тебе завидую, Влада, что ты не пьешь». Я ему ответила: «Прежде всего спасибо тебе за откровение, ведь признавать что-то нелегко, во-вторых, Коля, я не боюсь реальности, мне не нужно от нее скрываться». Накручивая на вилку спагетти, я проговорила: «Коля, просто если понять, что жизнь – это суровое место, и принять этот факт, то тогда начинаешь воспринимать ее, ориентироваться в ней, и даже, казалось бы, страшные вещи для тебя уже не будут казаться неотвратимой опасностью. Я научилась по-философски относиться к жизни, и вообще у меня есть долг».

Тут меня затрясло, как будто следующая назревавшая мысль приставила мне нож к горлу. В долге содержится вся исторически порожденная проблематика феминизма, поскольку в нем лежит все спокойствие женского существования. Вожделенная путеводная звезда под названием «эмансипация» тихо, не издавая звука, затаилась в глубинах женского сердца и ждет воскрешения категорического императива, и название ему «целомудрие», но не как чистоты тела, а как соблюдение чистоты помышлений и желаний, как способ оценки своих действий и жизни в целом. Тут у Николая отвисла челюсть.

Важно дополнить, что мне просто в тот вечер нечем было заняться и Коля нарисовался со своим предложением очень кстати. Его тачка – всего лишь дополнение, так как авто для меня как красивая шляпа. Выглядит эстетично, создает образ и является важным элементом имиджа, но важнее, какая натура под этой шляпой скрывается! Ведь у этого совершенно другая цена. И если бы он был недостойным человеком, я бы никогда не повелась просто на машину.

Слышали про третий закон Ньютона? Он гласит, что на любое действие существует противодействие, и, таким образом, гедонизму противопоставлен аскетизм. Аскетизм – это образ жизни, связанный с отказом от каких-либо удовольствий, развлечений и излишеств. Но аскезу не надо путать с отказом от внешней стимуляции на определенный срок или, по-другому, дофаминовым детоксом. Быть аскетичным нельзя время от времени, так же как и заниматься спортом, нельзя просто выдрессировать себя или слепо следовать за селебрити, которые с удовольствием заявляют о взятой аскезе в интервью. Сразу напрашивается фраза: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.