Таща за собой Костю, тётка привычно надавила плечом дверь, открывающуюся наружу. Только та осталась на месте, не двинулась с привычным протяжным скрипом. Сквозь щель при свете разрядов молнии видно, что проклятое дерево упало и заблокировало выход.

Клавдия отчаянно толкала неподдающуюся преграду, пока не добилась того, чтобы мальчик мог вывернуться в образовавшуюся лазейку, крикнула: «Беги!». Сразу упала у порога и мучительно закашлялась. Сюда уже спешили люди, целая толпа с вёдрами и лопатами. Но затем перекосившийся от пожирающего жара сруб окончательно захлопнул ловушку…

Потушить дом невозможно, это было ясно всем. Пожарная машина прибыла минут через пятнадцать, но запас воды почти весь ушёл на то, чтобы не допустить дальнейшее распространение огня.

Костя помнил лишь чью-то большую руку, ухватившую его за запястье, и слова сверху:

– Повезло тебе, пацан! Или не повезло. Эх, жизнь-чертовка! Пойдём, что ли. В участок тебя сведу.

Через несколько дней в Москву привезли и определили в детский дом имени Сергея Галушкина ничем вроде не примечательного маленького шкета Костю Мелентьева. У него больше не было тётки Клавдии, родительских фотографий и книги о девочке Элли.

* * *

Мексика, Кампече, 10 мая 2003 года

Высокий смуглый парень машинально отряхивал одежду. Да, неплохо, всё двигается, руки и ноги слушаются, хотя кончики пальцев ещё деревянные. А откуда взялось чувство боли? Чья-то костлявая рука сильно вцепилась в правое плечо.

– Давайте поспешим! ― Другой паренёк, приземистый и крепкий, зашагал прочь. ― А то ещё опоздаем! Дело-то чрезвычайное.

Две девушки согласно кивнули, поднялись по ступенькам вслед за спутником и покинули сквер. Правда, светловолосая отстала, несколько раз оглянулась, спотыкаясь на каждом шагу, но потом ускорила ход и догнала остальных.

Оставшийся юноша вернулся из мигом промелькнувшего далёкого детства и ощутил себя Костей Мелентьевым, московским детдомовцем, недавно отправившимся в путешествие на борту комфортабельной яхты.

– В глаза смотри! ― прошипел сиплый голос.

Сверчок повернул голову и увидел перед собой высокого худого старца. Желтоватая кожа, глубокие борозды морщин, почти пол-лица скрыты за огромными чёрными очками. На шею повязан шёлковый белый платок. Нелепый синий костюм и совсем уж странные туфли – из очень толстой кожи и наверняка слишком просторные. У обуви в силу почтенного возраста и сильной потёртости какой-то грязно-жёлтый цвет.

Оценив незнакомца, Костя безрезультатно попытался стряхнуть с плеча чужую руку.

– Нельзя ли полегче? Отпустите, пока я не разозлился!

Хватка немного ослабла.

– Я могу отпустить плечо, ― проскрипел старик. ― Но не собираюсь отпускать тебя, пока мы не обсудим наши маленькие проблемы.

– Какие проблемы? ― вспылил Костя. ― Я вас не знаю, прощайте! Мне нужно идти к моим друзьям, догнать их! Видите, они уходят почему-то!

– Это подождёт.

Сказано было таким уверенным тоном, что, хотя рука освободилась от захвата, Свер остался на месте.

– Кто вы?

– Я отвечу в своё время. Важнее сейчас – кто ты?

Странный человек снял очки, и Косте снова стало по-настоящему плохо. Мозг словно раскалился внутри черепа, а воля оказалась парализованной. Минуту спустя старик глянул по сторонам и подтолкнул безропотно повиновавшегося Сверчка к скамейке.

– Вот оно как! Неопытный щенок, ― забормотал незнакомец, постепенно повышая голос. ― Новенький, заменивший старого хищника. Тогда я прошу прощения, если напугал или показался грубым. Я ожидал огромной радости, а ты мне испортил весь эффект своим воскрешением. Меня зовут Милвус. А ты, значит, теперь Костя. Или опять Костя.

Сверчок хмыкнул. Он успел немного прийти в себя.

– Опять – звучит неплохо. У меня что, поехала крыша, а потом вернулась на место? Я очнулся в незнакомом месте после какого-то обморока. Мои друзья куда-то поспешно убежали. Простите, но мне кажется, что я сейчас наедине с сумасшедшим, похожим на злого джинна из сказки.

Старик шутливо поаплодировал.

– Браво, браво! Вот свежий комплимент! Такого ещё не приходилось слышать. Но не беспокойся. Твоим друзьям и тебе сейчас ничто не угрожает. По крайней мере, убивать я вас не собираюсь.

– Премного благодарен за доброту, ― промямлил Костя, стараясь придать фразе должный сарказм.

– Думаю, в дальнейшем будешь по-настоящему благодарен. Однако сейчас, чтобы многое понять, тебе необходимо выслушать одну историю. Идёт?

Сверчок тоскливо осмотрелся. Вокруг ни души, хотя поодаль, за деревьями, слышна музыка, шум проезжающих машин. Послать этого чудика подальше и сбежать? Ведь вряд ли догонит. Только куда податься? А может, позвать на помощь? Какие страшные у него глаза! Мутные, стылые, но из них так и сыплются сиреневые вспышки…

Старик словно уловил его мысли, криво усмехнулся, достал из кармана маленькое изящное зеркальце в золочёной оправе.

– Прежде чем пытаться, не угодно ли взглянуть на себя?

Угодно или неугодно – но Костя глянул. И – отшатнулся. Это что – заразная болезнь такая? У него тот же сиреневый блеск, излучаемый как будто песочными часами. Бред? Но жара нет, хотя голова всё ещё гудит, и в ней бродят непонятные мысли.

– Может, выслушаешь всё-таки? ― спросил Милвус язвительно. ― А то у меня будет ещё один повод сетовать на всеобщую человеческую глупость.

Сверчок не дослушал и задал стрекача. Он просто не мог уже оставаться в бездействии. Спроси его, от кого и почему он побежал – точного ответа бы не нашлось. Хотелось немедленно исчезнуть, скрыться от неприятного собеседника. А ещё – от самого себя. Словно бег мог освободить, вытряхнуть наружу пока не до конца осознанное проклятие.

Костя рванул в ту сторону, куда ушли Володя, Таня и Алина. Возможно, ещё удастся их догнать.

Длинные ноги мгновенно вынесли наверх, хотели нести дальше и дальше, вдоль неплохой асфальтированной дороги. Нельзя сказать, что Свер бежит куда глаза глядят. Потому что глядят они не на практически пустую дорогу, а на припаркованный неподалёку автомобиль. Такая марка ни разу не встречалась не то что в автосервисе, куда так и не приняли юного механика, но и на московских улицах вообще. Куда же его занесло?

Как раз из незнакомой машины выскочили трое. Передний сразу нацелил огромный (да, он правда кажется огромным) пистолет, отчего ноги сами остановились. Даже дыхание ещё не успело сбиться.

Свер увидел перед собой решительное лицо. Плотный смуглый тип с усами выглядел внушительно, как человек, совершенно уверенный в своём праве делать что угодно. Даже выстрелить, и вовсе не в воздух, а прямо в голову беглецу.

Глаза. Вот в чём дело. Нет, в них никаких песочных часов не было. Сиреневых искр тоже не было. Но не было и живых бликов, тех искорок, которые так привычно видеть в нормальных глазах. У типа глаза пустые и равнодушные, как дуло пистолета. Стальные, уверенные, безжалостные.

Двое за ним на таком фоне совершенно не воспринимались, виделись какими-то пятнами. Усач что-то сказал, несколько непонятных слов. Что надо-то? Костя и так стоит как вкопанный.

– Назад! ― Правомочный обладатель пистолета вдруг заговорил на понятном языке и сделал не менее красноречивый жест. ― Возвращайся обратно.

Свер пошёл, не быстро, но и не черепахой. Даже не оглядываясь, он был абсолютно уверен, что в спину ему продолжают смотреть дуло пистолета и безжалостные глаза.

Старик спокойно ждал на прежнем месте.

Мексика, Кампече, тот же день

Тут такой случай, что петушиное пение ничем не может помочь

– Хорошо, ваша взяла. ― Сверчок сглотнул слюну. ― Я готов слушать, валяйте. Только как же…

– Твои друзья никуда не денутся. Обещаю, ты увидишь их снова. Но не раньше того, как мы закончим разговор.

Старик повозился немного, стараясь удобно усесться на скамейке, вытянул длинные ноги в нелепых башмаках со стёртыми подошвами.