– О, Фернандо, наконец-то! Да ещё в компании! Извините, амигос, но угощать нечем. Я же ясно написала: выпивки надо больше! Я спать не могу здесь нормально! Сейчас-то хоть привёз?

«Путеводная звезда» была явно пьяна, но достаточно соображала. Её взгляд перебегал с одного незнакомого лица на другое. Потом дочь банкира разразилась хохотом:

– Что за компанию ты подобрал, плутишка? Мокрые штанишки? Хотя белобрысый сойдёт за телохранителя. Ему бы только росточку прибавить. А девочки – только-только оперившиеся, курочки-молодки. Не сверли во мне дырку, красавица! Я, хоть и немного не в форме, но на физиономию не хуже тебя буду. ― Она смотрела на Таню и грозила ей пальцем. ― Думаешь, сволочь Фернандо, если будет между нами выбирать, тебя предпочтёт? Ни за что! Тогда, может, меня? Опять не угадала! У этого хлыща каменное сердце, он любит только себя и свои дела. Так что не надейся, будь ты трижды гитана…

– Прекратите! ― не выдержала Джоки.

– Да пусть лопочет, ― недобро усмехнулся Костя. ― Не принимать же её всерьёз.

– О, у нас тут ещё серая мышка объявилась! ― не унималась Вероника, переключившись на Алину. ― Но зато на мадонну похожа, ликом светла и чиста. Тебе бы в монастырь лучше, а не водить компанию с охальником Фернандо.

Володя, по виду покрасневшей Джоконды справедливо рассудивший, что её оскорбляют, сжал кулаки. Было серьёзное опасение, что в случае продолжения он задумает вырубить мексиканку. Сверчок уже стал злиться.

– Заткнись. Давай лучше выпей ещё. ― Он извлёк предусмотрительно захваченную бутылку бренди, отыскал поблизости относительно чистую посуду и щедро плеснул туда коричневой жидкости. ― Надо, а то ты недостаточно красноречива.

Вероника послушно выпила и тут же отключилась. Справедливости ради нужно заметить, не только от алкоголя.

– О чём она тут бухтела? ― злобно спросил Капитан. Он мог стать агрессивным, если считал, что обожаемую им Святогорову кто-то обижает.

– Пьяный бред. Теперь часа три точно проспит, если не больше, ― тоном знатока проговорил Костя, оценивая концентрацию винных паров, исходящих от пленницы. ― Володя, будь другом, тащи её наверх, в спальню. Как раз хорошо, что она не будет мешаться. Мы пока сходим в склеп, место уж больно любопытное.

– Копать, что ли, будем? ― спросила Таня. ― Потом переодеться не во что окажется. Эта корова всё разбросала и попачкала, а стирать даже не думала. Женщина называется!

Да, предметы дамского гардероба и туалета тоже валялись по всему дому, порой – в самых неожиданных местах. Вообще картина напоминала крайне небрежно проведённый обыск – такие кадры нередки в кино.

– Чтобы сотворить подобный хаос за сравнительно короткое время, надо быть творческой и необузданной натурой, ― заметил Костя. ― А копать не придётся. ― Он похлопал по рюкзачку. ― Меня снабдили ключами.

Эси сделала явно несогласное выражение, поскольку себя считала точно творческой натурой, к тому же не очень-то обузданной, но всё же склонной к нормальному порядку, а не проживанию среди долго не убирающейся дворовой помойки.

Сверху послышались изумлённые возгласы, и все поспешили туда.

– Хоть Таня и рассказывала, но лучше было бы ещё раз предупредить. А то я чуть было не уронил. ― В первом предложении Володя, похоже, имел в виду небесной красоты кораблик. Во втором – спящую Веронику, очень криво водружённую на постель. ― Бригантина какая-то неправильная. Корпус уже, чем обычно. Для тех времён – большое неудобство в работе с парусами и пушками. Но… как увидел – не знаю, смеяться или плакать. Мне подобного шедевра в жизни не создать, факт! Так стоит ли продолжать этим заниматься? А, Костян?

Сверчок посмотрел на старого друга.

– Когда видишь, к чему стремиться, наоборот, надо продолжать работать и совершенствоваться. А то, что модель по-настоящему классная, совсем не удивительно. Помнится, Танюша говорила, что она была установлена возле плиты Томаса Бейкера?

Эси кивнула.

– Да, я специально записывала потом имена, чтобы не забыть.

– Помимо прочего, мне дали информацию о тех, кто похоронен в склепе. Так, по верхам, не знаю зачем. Бейкер, кстати, работал в молодости в той самой «Lucky Ship», куда нас заманивал Олдбрук. Компания не вымышленная, она существует, считается весьма солидной и уважаемой. Томас был там одним из лучших мастеров в своё время, а потом стал инженером, конструировал боевые корабли.

Четвёрка покинула зачумленный дом и выступила в путь на север. Полюбовались на озеро – к счастью, до него не добрались неприятные перемены, связанные с новой островитянкой. Закончили путь возле здания с помпезным изречением на латыни. Костя повозился с ключами, прежде чем древняя дверь с неприятным скрипом подалась и пропустила путешественников внутрь. Ступенька-выключатель была в порядке, только вставать на неё надо было всем одновременно.

Таня отметила для себя, что с друзьями ей ничуточки не страшно. Любопытно ходить, замечая ранее не зафиксированные взглядом и сознанием детали. Володя в основном заинтересовался пиратским капитаном, а также плитой Томаса Бейкера, хотя в отсутствии кораблика какую-либо информацию из неё было не выжать. Может, Капитан представлял, каким был юный Том, почему-то оставивший интересное занятие ради чертежей почти современных крейсеров или подводных лодок.

Алина застряла возле жутковатой статуи с коброй. А Костя медленно ходил туда-сюда и что-то подсчитывал. Так, наверное, пролетел целый час.

– Пятьдесят девять, ― наконец сказал Сверчок, сделав третий тщательный пересчёт. ― Если брать не только большие плиты, но и мелкие, а также саму статую. Любопытно. Особенно надпись, касающихся мелких плит.

– «Здесь только память» ― перевела Алина очередное латинское изречение. ― Хочешь сказать, что под ними нет мощей?

– Наверняка нет. Как нет и имён. Но всё-таки тут кого-то почтили, изобразив феникса на каждой плите.

– А что со статуей? ― спросила Таня. ― Такой урод, да ещё с коброй в качестве питомца. Это же не основатель. Ему до грозного пирата как шпрехшталмейстеру до дрессировщика.

– Что за хрень ты сказала? ― насторожился Володя. ― Шпрех какой-то. Немец, что ли?

– Откуда-то к слову пришлось, ― пожала плечами Эси. ― Так называют того, кто в цирке номера объявляет. Я хотела сказать, что статуя мне точно напоминает злющего колдуна. И буква. Это и есть Дестан?

– Не знаю, ― ответил Костя. ― Наверное. Я его в глаза не видел. Но все похороненные здесь были его ближайшими и доверенными помощниками в разные времена. Масоны или нет – понятия не имею. Если да – то не простые. Руководители ложи или что-то в этом роде.

– А даты, что у них обозначены, вовсе не совпадают с рождением и смертью?

– Думаю, это периоды их службы хозяину. Алина, а ты как считаешь?

– Нам пора возвращаться. Замёрзла. Холодно тут, как… в склепе.

Но Таня сказала, что опять чувствует глаз. Джоконда подтвердила. Кэп покрутился во все стороны, ругнулся «Доппельгерцем», потому что ничего такого не обнаружил. Зато Костя…

Костя увидел. На одном из постаментов торчала шкатулка – так себе, обыкновенная. Но из неё вылетел… нет, на глаз не смахивает. Небольшой камушек вроде, всеми цветами радуги сияет, переливается, будто и впрямь подмигивает.

Сверчок понял: больше никто не видит чудо-камень. Значит, и говорить о нём не резон. Повисел любопытный красавчик – и назад нырнул. Надо будет Милвуса потом спросить, что за штуковина ещё бывает, доступная только тайному зрению. Кроме мешочка и часов, разумеется. Или не спрашивать?

Друзья вышли на белый (точнее, слегка зеленоватый) свет и с удовольствием вдохнули свежий воздух. Сверчок опять помучился с ключами.

– Обязательно запирать? ― спросила Таня.

Он пожал плечами.

– Просто не хочу неприятностей. Сам Дестан давно не здесь, где-то скрывается. Но он явно желает, чтобы склеп был в порядке. Поэтому вещи должны оставаться на местах. Хватит того, что парусник забрали.

На обратном пути Костя напомнил друзьям, что надо бы сочинить правдоподобную версию возвращения Вероники домой, да ещё грамотно её обставить. Пока шли, периодически усмехался про себя, так как спутники явно не поднаторели в искусстве благотворных дезинформаций.