Я просто хочу немного помочь ей, слишком жаль дитя.
— Так у тебя есть имя? — спрашиваю робкое, присаживаясь на край кровати.
Малышка смело кивнула, бегло осмотрела мою комнату безразличным взглядом и вновь сосредоточила своё внимание на моем лице.
— Точно нигде не болит? Может принести тебе водички? Хочешь чего-нибудь горячего поесть?
Она отрицательно закивала.
— Как ты оказалась ночью возле моего дома? Что случилось?
Вновь тишина.
— Ты, — я отчего-то запнулась. — не можешь говорить? — спрашиваю неуверенное, не понимая её длительного молчания.
Беловолосая вдруг утвердительно кивнула, отчего сердце болезненно сжалось в груди.
— Ты не боишься меня?
Она отрицательно мотнула головой.
— Хочешь кушать? — сквозь болезненный ком в горле я выдавила спокойную улыбку.
Девочка неуверенно кивнула, я видела, как она сжалась и я медленно протянула к ней кисти. Малышка позволила, отчего я аккуратно подняла её на руки, чтобы понести на кухню. Она такая хрупкая, что я боялась случайно надавить или просто лишний раз сделать грубый шаг. Девочка очень легкая, мне кажется, что она сильно не добирает в весе. Она выглядит на пять, но сколько ей лет на самом деле? Мне этого не узнать.
Я видела искренний восторг в детских глазах насыщенного красного цвета, удивительное зрелище. Кровь? А почему бы не считать её глаза драгоценными рубинами? Сажу её на высокий стул и достаю из холодильника курицу, которую мы вчера запекали с котом, разогреваю её на плите и иногда взволнованно поглядываю на ребёнка, который с открытым ртом наблюдал за моими манипуляциями с едой. Я вздрогнула, живо отвернулась от девочки и прикрыла ладонями рот от ужаса. Кухонная лопатка упала на стол.
У неё не было языка.
Дыхание сбилось, на глаза моментально навернулись слёзы от удушающей жалости по отношению к беззащитному ребёнку. Она же совсем малышка, кто мог сотворить с ней такое?! За что?! Почему люди позволяют себе такое отвратительное насилие к слабым детям?! Я, дрожащими руками, насыпала ей еды и поставила перед ней тарелку, а после с удивлением наблюдала за тем, как бедное дитя накинулось на горячую пищу. Я не проронила ни звука, со слезами на глазах смотря, как она обжигает себе грязные руки, пихая в себя мясо. Пусть ест, сейчас я только могу напугать её тем, что помою её маленькие ладошки. Осторожно присаживаюсь на соседний стул, не сумев сдержать рыданий, истошно всхлипываю, отчего девочка перевела на меня свой растерянный взгляд, подвигая недоеденное мясо ко мне.
— Нет, ты чего? — я стёрла с щёк слёзы, придвинула тарелку обратно к голодному ребенку. — Мне не жалко, кушай, я просто немного удивилась, вот и всё. Может, хочешь ещё что-нибудь? Я налью тебе молока, будешь? — вновь неуверенный кивок.
Я впервые плакала просто глядя на то, как аппетитно кушает ребёнок.
— Вкусно? У меня ещё есть немного сладкого.
Мы долго просидели на кухне, я всё продолжала кормить её, а она всё никак не могла наесться. Я щипала себя за руки, чтобы не напугать девочку своими горькими слезами, но чуть ли не захлёбывалась перед ней чертовыми соплями. Малышка вся испачкалась жиром от мяса, казалось, что грязь въелась в бархатную кожу, отчего я предложила ей принять горячую ванну. Сначала она замерла, от удивления выронила из крошечных рук стакан с яблочным соком, что разбился вдребезги.
Я заметила, как маленькая девочка запаниковала, она едва ли не спрыгнула на осколки, отчего мне пришлось удержать её. Я мигом убрала осколки под громкие рассуждения о том, что такое бывает, чтобы она не пугалась, ведь всегда можно купить новую посуду, главное, что никто не поранился. Незаметно спрятала кровоточащий палец за спину, неловко улыбаясь ребёнку. Было больно, но я не пискнула.
— Ничего страшного. Я тоже часто разбиваю посуду. — улыбаюсь малышке шире.
Я принесла ребёнка в ванную комнату, с умилением глядя на то, как она во все глаза рассматривает интерьер. И вправду, её очи больше напоминают рубины, нежели кровь. Девочка заметно расслабилась в моих руках, даже сама сняла с себя старенькое платьице и я облегчением выдохнула, не замечая на ней никаких ран, кроме пары царапин на коленках. Я нашла в ванной комнате небольшой тазик и набрала туда тёплой воды, беспокоясь о том, что душ может напугать её. Бережно вымыла белоснежные волосы девочки, постоянно отвлекая её своими бессмысленными разговорами, а она так внимательно меня слушала, что я не могла сдержать улыбки.
— Хорошо пахнет, да? — осторожно расчёсываю её длинные волосы. — У тебя такой потрясающий цвет волос, очень красиво.
Спустя некоторое время я укутала её в махровое полотенце, с заботой высушила её длинные волосы феном и нашла в шкафу свой старый топик, который смотрелся на ней, как платье, что доходило до детских колен. Я в очередной раз вздрогнула, какая же она худенькая и низенькая.
Малышка спустя пару часов уже бегала у меня по квартире, тыкая пухленьким пальчиком на различные вещи, отчего приходилось рассказывать, что это и для чего нужно. Мы довольно весело проводили время, я даже рассказала ей парочку сказок, чтобы уложить поспать. Ей нужно отдохнуть. Мы легли под одеяло, она крепко вцепилась ручками в мою пижаму, слушая моё умеренное сердцебиение, пока я рассказывала о различных богатырях.
Как же до безумия приятно было видеть широкую улыбку ребёнка, что буквально вчера душераздирающе плакал от страха.
Резкий стук в окно заставил меня испуганно вздрогнуть, отчего красные глаза малышки наполнились немым ужасом. Она не успела заснуть. Я сглотнула, показала ей пальцами, что шуметь не стоит и тихонечко встала с кровати. Одно мгновение, и девочка срывается с места, сбивая меня с ног, отчего я невольно вскрикнула, не ожидая такого. Беловолосая ловко открыла все двери, просто подпрыгнув, отчего рот приоткрылся от потрясения. Чёрт, кот же предупреждал! Девочка быстро оказалась в старом доме, отчего мне пришлось выбежать за ней, чтобы закрыть дверь квартиры.
— Не надо! — воплю истошное, когда ребёнок с улыбкой открывает входную дверь. — Нет!
Всё произошло слишком быстро, я не смогла даже закричать, когда оказалась повалена на пол и придавлена мужским телом. Красные глаза обжигали своей ненавистью, отчего я испуганно затаила дыхание, с ужасом глядя на парня, чьи белые короткие локоны упали мне на лицо. Сердце сейчас вырвется из груди. Я, наплевав на неравную силу, постаралась укусить незнакомца за нос, из-за чего тот грубо оттолкнул меня в другую сторону, отчего я больно ударилась спиной об деревянный пол. Скулю вслух, стараясь подняться на ноги, как невольно замираю, смотря, что беловолосая малышка вновь плачет во всё горло. Но как? Она кричит слишком обычно для того, у кого нет языка. Я знаю, что звуки идут через горло, но, какого чёрта, у неё выходит так хорошо? Чертовщина.
Незнакомец отреагировал сразу же, поднял ребёнка на руки и прижал к широкой груди, продолжая испепелять меня сердитым взглядом. Я вздрогнула, стараясь как можно незаметнее отползти к белой двери на другой стороне дома. Мне нужно попасть в квартиру и запереться там.
— Извините. — внезапно раздался мягкий мужской голос, отчего я затравленно вздрогнула. — Мне очень жаль, я не должен был так набрасываться на вас! Мередит мне всё объяснила! Простите, я не хотел! — парень вдруг решительно сделал шаг в мою сторону.
— Не подходи! — кричу гневное, поднимая руку, словно это остановит его. — Не трогай меня!
Спина чертовски ноет, значит, что приложило меня знатно. Наверное, спину разодрало от досок. Я скривилась, с трудом сдерживая слёзы. Печёт! Черт возьми, какая же я идиотка!
— Извините! Мне, правда, очень жаль! — внезапно чуть ли не плача протянул незнакомец, осторожно приближаясь с малышкой на руках. — Я испугался, простите! Я думал, что вы держали её здесь насильно!
— Испугался? — вырвалось ядовитое. — Ясно. — невесело хмыкнула я, поднимаясь с пола, облокачиваясь об деревянный стол. — Пришёл за сестрой, верно же?
