Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Ах ты, старый лис! Загнал меня в угол, да? Ну хорошо. Я действительно имею отношение к Военному Кабинету. Почему? Одному Богу известно. По всей видимости, ктото из его членов считает, что я до сих пор могу быть полезным, хотя всем хорошо известно, что я не обладаю особой сообразительностью. У меня всегда был наметан глаз на лошадей и на хорошеньких женщин. Не пропускал я и виноградный портвейн, а вот умом… – тут уж, простите, – чемчем, а умом как таковым я не отличался.

– Да, похоже на это, – ехидно заметил герцог. – Тото вы, после выхода в отставку, кажется гдето в 90х годах, на свои долги умудрились скопить состояние эдак миллионов в десять. Следует ли мне понимать, что вас послали на встречу со мной?

– Совсем нет, хотя то, что произошло, равносильно этому. Мои возможности достаточно велики. Я не могу, правда, добиться, хотя порою и желаю этого, чтобы людей расстреливали за преступную небрежность, но благодаря мне были уволены некоторые из наших саботажников. Большинство моих рекомендаций принимается, за исключением тех, которые впрямую противоречат правительственной политике. Неофициально я также был инициатором различных мероприятий, которые принесли немало неприятностей немцам. Мы все взаимосвязаны и вот, увидев на днях, как вы восхищаетесь утками в СентДжеймском парке, я сразу же почувствовал, что вы можете оказаться именно тем самым человеком, который поможет правительству решить вставшую перед ним в настоящее время очень тяжелую проблему. Ну а сейчас-то вы всетаки скажете, чем занимаетесь?

Де Ришло взял большой круглый бокал, в котором медленно переливалось старое бренди, с видом знатока принюхался к нему и сказал:

– Безусловно. До того как Британия объявила войну Германии, я с некоторыми своими друзьями слетал в Польшу.

Сэр Пеллинор бросил на него пронзительный взгляд.

– Не с теми ли ребятами, с которыми вы отличились в своих подвигах в России и Испании? Мне доводилосm слышать и о ваших приключениях на так называемых «Закрытых Территориях» и о том, как вы вчетвером в годы гражданской войны в Испании умудрились вывезти оттуда восемь миллионов фунтов золотом. Один из вашей четверки – сын старого Чэннока Ван Райна, не так ли? С остальными двумя я никогда не встречался, хотя очень хотелось бы.

– Вы правы, одним из них действительно был Рекс Ван Райн, а остальные двое – Ричард Итон и Саймон Арон. Все трое они были со мной во время Польской кампании. Что мы делали там, это слишком долго рассказывать, хотя когданибудь я это сделаю. Мы едва избежали смерти, причем ухитрились спастись таким образом, что рассказывать об этом не совсем удобно, хотя, конечно, винить нас за это нельзя. Когда в конце концов мы вернулись в Англию, подходящего занятия для нас не нашлось, и мы решили на время заняться разделиться и посвятить себя своим личным делам. – Ну и что все остальные делают сейчас?

– Рекс, вам наверняка это известно, – летчик, причем не какойнибудь, а настоящий ас. Хотя он —. американский гражданин, он умудрился вступить в королевские Военновоздушные силы, должным образом проявить себя в августовских и сентябрьских воздушных боях, за что и был награжден орденом, но в начале октября ему не повезло, он случайно нарвался на целую стаю немецких истребителей шестеро против одного, и был сбит. В результате неудачного приземления пострадала его левая нога. Сейчас он, правда, уже поправляется, но, боюсь, по здоровью он больше не сможет быть летчикомистребителем.

Второй из нашей четверки, Саймон Арон, вернулся в свою контору, он – директор одного из крупнейших финансовых учреждений нашей страны. Он решил, что окажет лучшую услугу стране, если будет хорошо играть на биржевых курсах валют. До сих пор это ему неплохо удавалось.

Ну и, наконец, последний, Ричард Итон. Он тоже летчик, но для армии староват, поэтому служить его не взяли. Это ужасно его расстроило. Он удалился в свое огромное поместье в Вустершире, где посвятил себя сельскому хозяйству. Правда, временами он приезжает в Лондон, чтобы отвести душу, – до сих пор не может успокоиться, что не воюет. Именно Ричард помог мне провернуть несколько дел.

– И что же это были за дела?. – поинтересовался сэр Пеллинор.

– В подробности я вдаваться не буду, это слишком утомительно. Просто скажу, что у меня также как у вас немало друзей. Я неплохо говорю на нескольких языках, привык все замечать, что позволило мне вывести из игры некоторых типов. Прошлой весной я тайно слетал в Чехословакию; был в Нидерландах сразу же после их оккупации. Как раз оттуда я вернулся на прошлой неделе. Конечно, как вы понимаете, какогото официального статуса у меня нет.

Глаза сэра Пеллинора загорелись озорными огоньками.

– Нда, вам определенно палец в рот не клади. Кстати, по официальным каналам до меня дошли слухи, что вы просто незаменимы во многих делах. Надеюсь, вы понимаете, я навел справки, прежде чем встретиться с вами сегодня, правда, деталей уточнять не стал. Ну и чем вы занимаетесь на сей раз?

– Да ничем особенно. Веду наблюдение за группой людей, которых в любой другой стране еще год назад поставили бы к стенке, и пытаюсь выяснить, куда утекает информация, исходящая от типов, называющих себя патриотами, но слишком распускающих язык в женском обществе. Ничто меня не удержит от поездки на Камчатку или в Перу хоть завтра утром, если вы посчитаете, что таким образом я смогу вбить еще один гвоздь в гроб Гитлера.

– Приятно слышать подобные слова, – прогремел могучий голос сэра Пеллинора. – Господи, если бы такое рвение проявляли некоторые члены нашего правительства, мы давно бы раздавили эту фашистскую сволочь. Нам очень бы хотелось воспользоваться вашими великолепными способностями, ну а причина вам должна быть понятна, вы сами ее назвали, – утечка информации. Думаю, вам даже не придется выезжать из Лондона хотя невозможно предугадать все заранее Де Ришло искоса взглянул на своего собеседника.

– Никогда не думал, что есть основания для серьезной тревоги в этой области. Конечно, даже ничтожная утечка должна встревожить, но, насколько мне известно после поражения Франции и уничтожения привычных каналов связи с Континентом никакой серьезной информации из страны не уходило.

– В определенном смысле это так, – согласился сэр Пеллинор, кивнув седой головой. – И мы сами обратили на это внимание. Ну, например. Когда начались первые массированные налеты германской авиации на Великобританию, мы опасались, что, только благодаря своему численному перевесу, немцы смогут уничтожить прямо на земле гораздо больше наших самолетов, чем мы можем себе позволить, поэтому, как сейчас всем известно, мы еще до налетов освободили наши аэродромы на южном и восточном побережьях, оставив немцам пустые ангары и мастерские. Мы ожидали, что они будут бомбить наши новые базы, но их самолетов там так и не увидели, наоборот, они днем и ночью кружили над прежними площадками, хотя там, по существу, остались одни лишь головешки. Это явно свидетельствовало о том, что они даже не подозревают о перебазировании всей нашей авиации. Впрочем, это уже в далеком прошлом. Нечто подобное произошло и совсем недавно, следовательно, стоит германским агентам оказаться отрезанными от континента, вся их система сбора и передачи информации нарушается.

– Тогда я не понимаю, что же вас тревожит.

– А вот что Как это ни странно, но эта система нарушена только в некоторых направлениях. В настоящее время наибольшую опасность для нас представляет потеря судов, и самое невероятное заключается в том, что нацисты, которые, казалось бы, имеют весьма туманное представление о том, что в нашей стране происходит, абсолютно точно знают маршруты движения наших кораблей. Естественно, каждый конвой, то есть караван судов, направляющийся в Америку или из нее, следует новым маршрутом, совершая зачастую отвлекающие маневры. Он может сперва идти прямо на север, в Арктику, иногда – прямо на юг, чуть ли не до Мадейры, а порою напрямую через Атлантику. Но каков бы не был его путь, нацистам, похоже, он всегда известен. Они встречают каждый конвой на полпути, когда его покидают суда сопровождения.

2
{"b":"88994","o":1}