– Не хочу, – покачала головой Юля. – Просто будь дома, когда я приеду.

И, еще раз поцеловав Юру и глубоко вдохнув – перед смертью не надышишься, – она вылезла из кровати и направилась в душ.

Спустя полчаса она была готова к выходу. Сонный Юра, одетый лишь в спортивные штаны, отчаянно зевал, стоя у входной двери, и готовился ее проводить.

– Ты просто ожившая эротическая фантазия, – ухмыльнулся он. – Когда ты в этой униформе, мне хочется стать пилотом и закрыться с тобой в кабине.

Он снова привлек Юлю к себе и поцеловал. А она ему ответила, чтобы запомнить этот поцелуй и сегодняшнюю ночь на несколько дней. Затем открыла двери, вышла на площадку и нажала кнопку вызова лифта.

Пока кабина не приехала, они с Юрой не сводили друг с друга глаз, одним взглядом говоря намного больше, чем словами. Она вошла в лифт спиной, все так же не разрывая взгляд с любовью всей своей жизни. Не двигаясь с места, она ждала, пока дверцы закроются, отрезая ее от любимого человека.

Спустившись, Юлия медленно вышла во двор, чувствуя, как с каждым шагом ее сердце начинает стучать все медленнее. Села в машину, завела двигатель, отъехала от дома, стараясь не оглядываться. Повернув за угол, она проехала еще несколько кварталов в темноте, которая начинала потихоньку рассеиваться. Словно заспанный художник уже достал свою палитру и начинал разводить черничную краску ночи розовыми и оранжевыми мазками.

Доехав до вокзала, Юля вышла и поспешила к камерам хранения. К ячейке, которую уже долгое время считала своей.

Вокзал еще спал. Редкие прохожие вяло искали свободные такси, двое полицейских курили возле крыльца, уборщица устало елозила не менее уставшей тряпкой по полу. На Юлю никто не обратил внимания, и ей снова повезло: ее ячейка была не занята. Почему-то ее никто никогда не занимал.

Юлия положила в нее небольшой чемоданчик, а также фирменную куртку стюардессы, которую сняла с себя. Выправила белую блузу и пустила ее поверх черной юбки. Сняла фирменную шапочку (чего только не купишь в наше время в интернете!), распустила волосы и, достав из чемоданчика очки в темной стильной оправе, надела их. От очаровательной соблазнительной стюардессы не осталось и следа. Теперь это была немного уставшая деловая молодая женщина. Быстро осмотрела себя в камере телефона: кудрявые от природы светлые волосы, глаза-блюдца, темно-серые, почти черные, на свету становившиеся прозрачными, как стеклышко, рот сердечком, который Юля во все моменты кроме тех, когда была рядом с Юрой, держала крепко сжатым. Помаду она не носила, считала, что та добавляет ей возраст. Юля поправила волосы и осталась довольна. Достав из ячейки другой чемоданчик, она закрыла дверцу и, оставив в ней часть своей жизни, снова заспешила к машине.

Вскоре она парковалась у трехэтажного дома, в котором находилось всего двенадцать квартир. Одна из них была подарком Альберта Ильича. Припарковав машину на положенное место, она вышла и направилась к своему подъезду. Приложила к двери магнитный ключ и потянула ее на себя.

На улице потихоньку разгорался рассвет, день обещал быть теплым и ясным. Как здорово было бы провести его рядом с Юрой.

Она поднялась пешком на второй этаж и, прикрыв глаза, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем вставить ключ в замок.

Дочка была уже на пути в школу: на нулевые уроки ей приходилось уходить затемно. А сын, как обычно, не обратит ни малейшего внимания на то, что она вернулась домой. Неожиданно дома оказался муж. Он вышел в коридор и уставился на Юлю. Та вымученно улыбнулась:

– Привет, как вы? – она прислонилась к стене, почувствовав внезапную слабость.

– Как обычно, – пожал плечами Алексей и протянул руку к чемоданчику. – Давай помогу. Почему не предупредила? Я бы тебя встретил.

– Решила не беспокоить. – Юля аккуратно сняла туфли и поставила их в небольшой шкафчик для обуви.

– Какое беспокойство для мужа встретить собственную жену? – в голосе Алексея звучало искреннее удивление.

– А ты почему не спишь в такую рань? – Юля уставилась на супруга, а затем сделала попытку пройти мимо него в кухню.

Алексей сделал шаг в сторону, пропуская ее. Оба рефлекторно пытались не касаться друг друга, но при этом упорно делали вид, что все нормально и в порядке вещей.

Проходя мимо, Юля почувствовала запах свежей древесной стружки: до ее прихода Алексей явно занимался единственным делом, которое понастоящему приносило ему удовольствие, – резкой по дереву. В свободное время муж мастерил курительные трубки, которые даже пользовались определенным успехом среди коллекционеров. Юля знала, что, будь у него такая возможность, он бы все бросил и целыми днями мастерил, но этому мешала как ответственность за семью – все-таки потерять постоянную работу и надеяться на клиентские прихоти было рискованным решением, – так и иррациональный страх перед папой-генералом, который в свое время и отправил сына в юридический, к чему тот не имел ни малейшей склонности.

– Ник сегодня не в духе, ночью проснулся, еле успокоил. Думал соврать на работе, что заболел, и побыть с ним сегодня. И с тобой, – неловко прибавил муж, ловя Юлю за руку и все-таки целуя по касательной.

– Я скучала, – вымученно улыбнулась Юля. – Прости, что не звонила, но клиент попался кошмарный.

– Я тоже скучал, – криво улыбнулся Алексей. – Не знал, что аудиторов заставляют работать и по ночам.

– В командировках всегда так, ты же знаешь, нужно уложиться в отведенное время.

– Да, понимаю, – кивнул Алексей. – Отдыхай. Сделать тебе кофе?

– Да, пожалуйста, – благодарно кивнула Юля и направилась к комнате сына.

Тому в целом было плевать, дома Юлия или нет, но материнский долг велел, чтобы она к нему заглянула.

У Ника все было, как и в тот день, когда она уезжала. Маленький, худенький светловолосый мальчик четырех лет сидел за столом и исписывал простой белый лист бумаги математическими примерами. Сложение, вычитание, умножение и деление трехзначных чисел. Ни единой ошибки. Врачи говорили, что при аутизме такое встречается.

– Привет, милый, – прислонившись к косяку, прошептала Юлия.

Сын, ожидаемо, никак не прореагировал на ее появление, но Юля все равно подошла к нему, обняла, потрепала по отросшим волосам (Никита только отцу позволял себя стричь), поцеловала и вдохнула родной запах. Никита поморщился: мама ему помешала. Юля, вздохнув, вышла из комнаты и аккуратно прикрыла дверь в детскую. Затем прошла в спальню.

Кровать была в том виде, в котором она ее оставила. Алексей спал на диване. В последнее время это происходило все чаще, но Юля была этому рада. Скинув одежду, она переоделась в домашнее платье и рухнула на кровать. Бессонная ночь давала о себе знать, веки сразу потяжелели, а ведь ей придется сегодня еще поработать. Иначе они с Юркой совсем пропадут. Она начала погружаться в дрему, когда дверь отворилась и в комнату вошел Алексей, держа в руках чашку кофе.

– Куда поставить?

– Леш?

– Мм?

– Ты хоть немного по мне скучал?

– Немного скучал.

– И я немного скучала, – соврала Юлия, поворачиваясь на бок и против собственной воли погружаясь в глубокий сон. Во сне время проходило быстрее, и краткий миг между реальностью и сном она могла снова побыть с Юрой, вспоминая сегодняшнюю ночь.

Она не услышала, как у Алексея зазвонил телефон и его срочно вызвали на работу, несмотря на мнимую болезнь. В полудреме до нее донеслись его слова, что надо присмотреть за Никитой, но Юля была уже в другой реальности. Там, где жила настоящей жизнью, а эту предпочитала считать сном.

Ее разбудил звонок в дверь. Голова болела так, словно по ней долго и настойчиво били молотком, и меньше всего она хотела сейчас с кем-то общаться.

– Уходи, – попросила Ольга настырного незнакомца и перевернулась на другой бок, натягивая на голову одеяло.

– Ольга Александровна, откройте, – звонок сменил настойчивый стук в дверь и громкий голос.