Прямо перед чёрной бездной мы оба замерли.
- Если со мной что-то случится, - произнес я тихим шёпотом. - знай, я был рад познакомиться с тобой.
- И я. - также шёпотом произнес Ториан, - Я никогда не встречал таких добрых людей как ты.
Задержав дыхание, мы одновременно сделали шаг в черноту. Она замедлила нас, укутала бархатным покрывалом, облепила со всех сторон. Ничего не было слышно, глаза потеряли возможность видеть, обоняние притупилось до нуля.
Я вытянул перед собой руку и стал на ощупь пробираться дальше, чувствуя, как сильно сжимается ладонь, опиравшегося на меня Ториана, на правом плече.
Шаг, другой, третий, четвёртый и мы оказались в помещении в два раза большем чем лаборатория, оставленная позади.
Глава 17. Морис решил оставить для нас еще одно послание
Когда-то давно, когда я был очень молод и полон надежд я ездил в Санкт-Петербург от своего университета. Был отличный солнечный день, который ничто не могло испортить. Большой группой в двадцать человек мы решили пойти в кунсткамеру, которая вызывала в нас, молодых студентах, будущих инженерах страх, трепет и нервный смех.
Мы знали, что там собраны редчайшие экспонаты, устрашающего характера и шли именно за этим. Посмотреть. Полюбопытствовать над теми недоразумениями природы, которые стояли тут за стеклом в банках с формалином.
Уже через несколько минут после посещения первого помещения я почувствовал, как внутри меня все помутилось. Сотни неоткрытых глаз бедных маленьких эмбрионов врезались в мое сознание так, что казалось – я слышал их детские голоса…
Я выбежал оттуда в ту же секунду, очень испугав остальных ребят. Выйдя на свежий воздух и вдохнув его полной грудью, я впервые закурил, чтобы унять расшатанные нервы. Еще никогда в жизни я не видел ничего более страшного. А сколько лет мне после этого снились цветные кошмары… Как дети говорили со мной и просили меня забрать их…
Сейчас, в свои семьдесят шесть лет я до сих пор был абсолютно уверен в том, что ничего страшнее в своей жизни никогда не увижу. Но как я ошибался…
В полумраке открывшегося нам с Торианом пространства мы замерли в оцепенении. Никто из нас не рискнул сделать ни единого шага вперед. Я осмотрелся.
Помещение было просто огромным. Вдоль левой стены ровными рядами тянулись полки со стеклянными банками, лениво подсвеченные какими-то мизерными источниками света, по типу наших светодиодов. Несколько рядов полок, наподобие книжных – тоже были уставлены разными сосудами, видимо в настенные все не вошло и хозяину этих хором пришлось достроить себе дополнительные хранилища.
Меня охватило нехорошее предчувствие…
Прямо перед нами стоял гигантских размеров стол, на таком легко поместились бы два эйринца валетом, при том, что они примерно в два раза выше обычного человека. Рядом со столом, была подвесная полка, на которой хранился инструмент, который был необходим Морису для работы.
Чуть правее от стола красовался проем сферы, который вел непонятно куда. Уверен, что ни одна живая душа, кроме самого Мориса об этом не знала. С правой же стороны стояли пять каких-то прямоугольников величиной в человеческий рост, накрытые белым брезентом.
Внутри пахло неприятно. Застарелыми запахами сырости, формалина, спирта и еще какой-то странной специи по запаху, напоминающей черный перец, который мы используем в приготовлении еды.
Я сделал для себя несколько выводов. Во-первых, тут только мы и больше ничего живого, кажется нет. Во-вторых, нападать на нас никто не собирается. В-третьих, то, что происходило тут не одобрила бы ни одна жрица…
Я сглотнул слюну в пересохшем горле и наконец обратил взгляд на Ториана, который замер, также как и я, осматриваясь и практически не дыша. Но он все еще держался за мое плечо, и я чувствовал, как сильно сжимаются его пальцы.
- Вроде бы тут не опасно. – шепотом произнес я. – Как считаешь?
- Пройдем дальше? – также шепотом спросил он.
Мы, не сговариваясь двинулись влево, шагая как можно более аккуратно, все еще побаиваясь нарушить окружающую тишину. По мере приближения к полкам, окрепшим в полутьме глазом я стал вцепляться в содержимое банок, которые стояли на них.
Первый стеллаж, ближний к нам был заполнен небольшими колбами, в которых хранились растения. Они плавно плавали взад и вперед, скорее всего придя в движения от открывающего вход механизма. Некоторые из них я даже видел в книге по ботанике, когда небрежно ее перелистнул. Все растения были аккуратно подписаны подчерком старого Мориса.
Мы переглянулись и плавно двинулись дальше, подходя ко второму стеллажу. Мое сердце сжалось в груди.
В сосудах, куда больших, чем на предыдущем стеллаже плавали забальзамированные птицы. Всех возможных и невозможных окрасок, с разным количеством крыльев и глаз, они в изумлении открыв клювы двигались вверх и вниз. Окоченевшие и такие жалкие в этой прозрачной жиже.
- Господи… - только и смог произнести я, а Ториан в ответ мне, только сильно засопел.
Ни слова не говоря он потянул меня дальше, к следующему стеллажу и я уже очень опасался того, что могу там увидеть.
Здесь были насекомые, от совсем маленьких до просто огромных, размером с руку от локтя до запястья. Их спинки блестели в тусклом свете миниатюрных светодиодов. Кто-то с крыльями, кто-то с рогами. Но больше всего меня поразила огромных размеров стрекоза, у которой было сразу две головы, а размер ее крыльев превышал размах даже орлиного крыла.
Я потянул Ториана дальше, и мы двинулись в сторону следующего сборища трупов.
Здесь были разобранные по частям те самые трехголовые олени. Отделенные головы и копыта чуть не вызвали во мне рвотный рефлекс.
Мое посещение кладовой Петра не шло ни в какое сравнение с тем, что я увидел здесь. Паника захлестнула меня, но спокойствие моего спутника придало уверенности в том, что ничего страшного со мной случиться не может.
Животные занимали целых три стеллажа. - Видимо у Мориса не нашлось таких огромных банок, чтобы запихать туда туши целиком – вот он и развлекался. – шепотом произнес я, чтобы хоть как-то отвлечься от рвотных позывов.
- Это ужасно… - только и сказал Ториан и мы снова пошли вперед.
До стены оставалось всего несколько стеллажей, и я собрался с силами, чтобы преодолеть свой страх. Я уже предчувствовал, что могу там увидеть… Вот только не уверен, что Ториан к этому готов. Громкий вскрик моего напарника дал мне это точно понять. Нет – он не был к этому готов.
Да и я, бросив хмурый взгляд на содержимое этих сосудов почувствовал, как волосы встали дыбом.
Морис явно постарался на славу… В своих изысканиях и жажде знаний он перешагнул черту, которая теперь противопоставляет его действия всем моральным принципам живущих ныне потомков.
Тут были эйринцы. От зародышей, до зрелых особей. Мужчины и женщины в разной степени старости. В разрезах и без них, иногда с кожей, иногда нет. Отдельными частями и целиком.
Оказалось, что большие сосуды у Мориса все же были.
Мой напарник согнулся и выплеснул содержимое своего желудка первым. Я продержался чуть дольше. Оставаться тут было физически тяжело и плохо, поэтому я сразу начал уводить Ториана подальше от страшных формалиновых картин. Сам же я четко осознавал, что кошмары мои теперь запросто могут вернуться снова.
Мы отошли к столу, и я бережно усадил Ториана на единственный стул. Он почти не дышал, был бледен как сама смерть, а глаза вращались по кругу, не находя для себя пристанища.
- Ториан, - тихо сказал я. – как ты считаешь, как Морис добывал себе эти… экспонаты?
Я замешкался, но чувствовал себя уже полегче, подальше от полок.
- Я не знаю… - он повесил голову себе на руки и спрятал глаза. – Знаю только… бабушка рассказывала, что его все боялись…
- Как оказалось не зря… - проговорил я в пустоту. – Может ли быть такое, что кто-то бесследно пропадал? Такое вообще случалось?
Ториан поднял от рук мокрые глаза и взглянул на меня совсем по-другому, а потом сказал:
