- Ну что, опять с дьяволом сговорился, старый бес? – без лишних церемоний спросил Михайло, пока старик закреплял лодку тросом.

- А как же, прям с утра с ним и сговорился. Он тебе привет передавал, ждет говорит, прогулы ставит. – ответил Федор Иванович широко улыбаясь.

Он закрепил лодку и встал во весь свой могучий рост. Легко запустил механизм, который лебедкой подтягивал сеть и высыпал ее содержимое прямо на дно лодки. Народ восторженно замер, наблюдая за блестящей чешуей барабульки. За счет своего изобретения старик давно стал местной знаменитостью, каналы брали у него интервью, снимали устройство и конечно хвалили. А те, кто приезжал в город для отдыха считали обязательным пунктом посмотреть на него и купить свежий улов из рук Федора Ивановича.

Когда рыба наконец полностью оказалась на дне, трепыхаясь хвостами и плавниками народ стал подходить по одному, со своими пакетами. Старик брал деньги и складывал их в нагрудный карман, после чего ведром зачерпывал рыбу и на простых советских весах отвешивал сколько требуется.

В этот раз народу было много, и он не сразу понял, что у него и для себя то почти ничего не осталось. Люди искренне его благодарили и желали долгих лет и здоровья, а он лишь добродушно улыбался. Деньги брал чисто символические, чтобы коммуналку платить, да разные электронные штуки заказывать в интернете через местного парня.

Он собрал оставшуюся рыбу в ведро, получилось как раз до середины, неспешно отвязал лодку и оттолкнувшись от берега поплыл к родной избушке. Солнце припекало, не жалея и старик понял, что очень устал и хорошо бы вздремнуть пару часов, чтобы набраться сил. Но сперва, конечно, нужно позавтракать.

Глава 2. Только мотор проверю и обратно

- Ну что, наглая рыжая морда, уже ждешь меня? – я посмотрел на толстого рыжего кота, который уже стоял на моем причале, задрав хвост.

Этот пушистый бандит всегда встречает меня, чтобы громко и истошно покричать и выпросить одну или две рыбки. Я улыбнулся коту и стал пришвартовывать лодку. Когда дело было сделано, сжалился над орущим чудовищем и кинул ему мелкую рыбешку.

Пока кот довольно заурчал, расправляясь с подачкой я спокойно вылез, прихватил эхолот и ведро с рыбой, и пошел домой.

Старый маленький домик, ветхий снаружи, но крепкий внутри тоже был рад меня видеть. Душу грела коробка, в которой лежали новые детали для моего мотора. Он давно просит ремонта, а в этом сезоне как раз получилось накопить деньжат. Ох, сделаю все и заурчит моя Мария, как молодая.

Улыбка на лице стала шире, когда еще несколько хвостов перемахнули с мяуканьем через соседский забор ко мне во двор. Все-таки добрая душа Настя, столько животных содержит, всех стерилизует и кормит, с ума сойти: 60 голов кота.

Сам усмехнулся, и повторив последнюю мысль несколько раз чуть не засмеялся в голос, пока кидал им мелкую рыбешку из ведра.

– Ну все. Наглые морды! Полакомились и хватит, кыш домой! – сказал грозно и даже ногой притопнул. Нечего тут на мою территорию таскаться.

Открыл ключом старую деревянную дверь и вошел в свой маленький домик. Несмотря на его совсем небольшое количество квадратов, здесь всегда было прохладно и хорошо. Одна комната вмещала в себя небольшую кровать с пружинами, стол и два стула, кухоньку, состоящую из трех шкафов, да старую плиту на газовом баллоне.

А вторая комната была моей отдушиной. Тут стояли ровные ряды открытых шкафов со множеством ящиков, в которых лежали разные винтики, гайки, грозди, инструменты… Чего только не было в моем распоряжении. Большой стол с лампой и специальной лупой, обычный стул, да паяльник венчали картину моей мастерской.

Когда я уезжал жить на море, продав все свое имущество, на эти вещи дрогнула рука. Инструменты и приборы – единственное, что приносило утешение после того, как Маши не стало.

Что-то паять, мастерить, чинить, придумывать – пережиток моей единственной и основной профессии: инженер-конструктор.

Работать с приборами всегда было для меня гораздо легче, чем с людьми. Тут хоть все понятно, а что непонятно, то подкрутил и проверил еще раз. Видимо поэтому у меня тут и дружбы действительно крепкой, ни с кем не завязалось за эти 11 лет.

Я прошел и поставил ведро с рыбой рядом со стулом на кухне. Вот это будет завтрак так завтрак: жареная барабулька. Взяв маленький нож, я грузно сел, понимая, что усталость берет свое, да и годы уже не молодые. Это раньше, в молодости можно было спать по пять часов и чувствовать себя бодрым весь день. Теперь же, все чаще хотелось проводить время в забытье снов. В картинах прошлого, когда счастье было так близко, а болезни и старческая слабость далеко.

- Машка, Машка… Как же я по тебе скучаю. – скупую мужскую слезу со щеки смахнул внешней стороной руки. И понял, что даже шляпу свою не снял. Да, совсем рассеянный стал.

Однако дело сладилось быстро, рыба была почищена. Я встал и вымыл руки, потом развязал надоевшую шляпу и повесил на крючок у двери. Газовая горелка весело затрещала после прикосновения спички и синий огонек расцвел. Сковорода быстро заняла свое место, а я от души плеснул в нее масла.

Присолив рыбу и выложив на сковороду, вдохнул запах свежего жаренного улова. Что может быть лучше. Настроение снова пришло в норму и стало хорошо, от предвкушения вкусного завтрака и близкого дневного сна.

Стук в дверь заставил меня улыбнуться. Я покряхтел и встал со стула, который специально подставил к плите, чтобы удобно было жарить рыбу сидя, нечего ноги топтать понапрасну.

- Ну что, Настасья, по запаху пришла? – хохотнув сказал еще из-за закрытой двери, а потом широко распахнул ее.

На пороге стояла соседка, с тарелкой полной огурчиков да помидоров своего посола и горбушкой серого хлеба. Невольно сглотнув слюну, я широко ей улыбнулся, приглашая войти к себе в дом. Наши совместные завтраки давно стали привычным делом, только если никто из нас не болел. У Настасьи Михайловны это было дело частым, а у меня наоборот. И все-таки мы, двое никому ненужных стариков всегда старались друг друга поддерживать.

- А ну кыш, неугомонные! – запричитала моя гостья, отпихивая ногой от двери питомцев, которые всюду ходили за ней. – Ну всю душу извели, негодяи!

Она ловко пробралась в дом, и я принял тарелку из ее рук, пока она закрывала дверь отбиваясь от пушистой банды. Я отвернулся и поставил тарелку на стол, а потом и выключил газ, под румяной и зажаристой барабулькой, которая точно уже была готова.

- Ну красота-то какая! – сказала Настасья, обмывая руки в раковине. – А запах… Мм…

Она мечтательно повела морщинистым носом и даже зажмурилась от удовольствия.

- Ага, такой косяк сегодня поймал, загляденье. – ответил я, расставляя чистые тарелки и взяв пару старых алюминиевых вилок. Сковородку поставил прямо на стол, подставив под нее железную подставку, которую смастерил, как только сюда приехал.

Мы сели за стол и быстро прикончили нехитрую закуску. Вроде бы и завтрак, да скорее можно назвать обедом.

- Ну, чё там в море делается сегодня? – моя гостья сыто откинулась на стул, желая немного поговорить.

- Да все ничего. Спокойно, тихо. Как твои ноги-то? —из вежливости всегда спрашиваю про здоровье и ноги, потому что она часто на них жалуется.

- Всю ночь же не спала! – она потерла колени. – Ноет и ноет, и ноет и ноет колено-то. Ужас какой-то. Да потом касатики мои как давай орать на рассвете, всю душу извели, пока не покормила.

Я усмехнулся, она всегда жаловалась на своих подопечных, но никому в обиду не давала, кормила исправно. Ни одного худого кота у нее не было, все жирные и пушистые, как на подбор. Но и ругать их Настасья не уставала никогда.

- Намучилась? – с сочувствием ответил я.

- Да не то слово, шторм будет! Я тебе точно говорю, мои колени никак не обманешь! – она даже подняла вверх указательный палец, чтобы казаться более убедительной.

- А по радио сказали полный штиль и безветрие. – ответил я.