Она склонилась и легла, опустив голову на лапы. У меня было такое чувство, что сейчас я раню ее каждым своим словом и мне самому было больно говорить это. Но ведь я говорил чистую правду.
- Твои дети должны научиться выживать сами, иначе они просто вымрут. – тихо продолжил я. - Я вижу, что ты очень любишь свой народ, ты для них готова на все, ты чувствуешь свою ответственность. Но пусть и они докажут свою любовь к тебе, пусть узнают горькую правду и то, что тебе сейчас нужна помощь как никогда. Я уверен, что они все поддержат тебя. Уверен, они поймут.
Я почти охрип. Но кошка только бросила на меня полный горя взгляд и молча спрыгнув с низкого диванчика направилась к выходу, задрав плешивый хвост. А я остался в глубоких раздумьях, терзаясь догадками.
Было или нет? Приходила ли ко мне только что богиня? И если да, то почему я до сих пор жив, после такой дерзости? Мне было неведомо. Одно я знал наверняка, я единственный, кто ей об этом скажет, остальные ее слишком сильно любят и чувствуют свою зависимость для того, чтобы перечить.
Но мне, человеку, прожившему жизнь и по случайности, оказавшемуся здесь в общем-то было все равно. И даже смерть не пугала меня сейчас, я уже видел в этой жизни гораздо больше, чем мог вынести.
Я сел на софу потрясенный и угрюмый. Жаль, но кажется я ее сильно обидел, вероятнее всего, что она ко мне больше не придет. Судя по ее состоянию, она готовится погибнуть за своих детей…
Мои руки плетьми упали на колени, а внутри пожирала такая пустота, что я не смог сдержаться. Все тело выкручивало изнутри. Словно во мне была сейчас сломана каждая косточка…
Просто лег на бок и беззвучно заплакал о своей судьбе, о судьбе красноволосого народа Эйры, обо всем, что осталось в моем мире…
В смятении и угрызениях совести меня застиг тяжелый липкий сон. Я даже не понимал толком спал я или уже проснулся, словно что-то придавило меня сверху и мешало пошевелить хотя бы пальцем.
Когда я пришел наконец-то в себя и обрел возможность двигаться, понял, что меня действительно придавило… весом сотни маленьких пернатых птиц, которые решили на меня усесться поудобнее. Я не увидел, но почувствовал, что нэмы сидели на каждом сантиметре моего тела, кроме головы. Испуганно замерев, я даже не знал, что мне делать и как деликатнее их согнать. Неужели я им настолько понравился, что они решили сделать меня своим насестом?
- Ну пернатые, пора вам разлететься. – сказал я тихонько, боясь их испугать. Но птички не сдвинулись с места, а мне уже было жарко под их покровом. – Ну все, давайте по жердочкам, кыш!
В этот раз они послушно встрепенулись и разлетелись в разные стороны. А я смог наконец сесть на своей лежанке. Вокруг было тихо и спокойно, птицы улетели беззвучно, оставив меня в полном ощущении одиночества.
А я с удивлением обнаружил, что у меня ничего больше не болит. Я посмотрел на руку, где должен был быть след от ожога и чуть не вскрикнул, когда не обнаружил там ровным счетом ничего. Словно я и не обжигался о чайник вовсе…
- Так вы еще и лечить умеете? – воскликнул я невидимым птицам – Спасибо вам! Молодцы.
Я театрально отвесил низкий поклон сидя на софе. Мое состояние и правда было прекрасным до тех пор, пока я не стал в уме вспоминать наш разговор с богиней…
В итоге я решил, что сказанного обратно никак не воротить. А значит нужно двигаться дальше. Я встал и пошел к столу с книгами. Хоть полистаю что-нибудь пока есть время и силы, а потом меня посетила еще одна идея.
- Эй птички, так может быть вы мне поможете разгадать тайну 135 раздела? Уж вы-то должны знать… - произнес я ни на что особенно не рассчитывая и не надеясь. Но все-таки попытаться стоило.
Цепочка с непонятным мне предметом лежала прямо передо мной. Я гипнотизировал ее взглядом все решая, что же она может означать и для чего она нужна?
Может быть, на ней есть невидимый ключ, который нужно воткнуть в какое-то правильное место? Или это и есть тот самый 135 раздел? Или как вообще мне это понимать?
И вдруг я заметил, как цепочка сдвинулась ближе ко мне, словно мне ее подталкивали, прося взять в руки. И я повиновался, взял и стал тщательно ощупывать предмет со всех сторон.
Маленькая, продолговатая штуковина. Кажется есть совсем крохотное отверстие на одном конце, а так – по сути полая трубка и ничего другого.
Я поднес невидимую штуку к глазам и постарался очень тщательно вглядеться в пустоту, но совершенно ничего не видел. Стоит признаться, что я действительно не понимаю принцип ее работы. Окончательно и бесповоротно.
Но в эту секунду маленькие лапки опустились на мою руку. Сильно ее придавив, это было совершенно бесшумно, отчего я вздрогнул всем телом, а рука слегка опустилась. Я и опомниться не успел, как невидимая, но очень наглая птичка запихала штуковину прямо мне в рот и улетела на этот раз шумно махая крыльями.
От возмущения я чуть не подавился, и услышал слабый звук, который исходил из штуковины.
ЭТО СВИСТОК!
Догадка сейчас стала такой очевидной, что я вскочил с места и чуть не заплясал. Все это время предо мной была всего лишь необычная свистулька, вот и все! А я себе чуть голову не сломал.
Я от души набрал воздуха в легкие и уже готов был со всей силы дунуть в него, как сфера впустила ко мне Ториана.
На нем не было лица. Словно он весь стал тусклый и полупрозрачный.
- Что случилось? – в ужасе спросил я, выдыхая воздух.
- Идем, там просят всех собраться. – бесцветным шепотом проговорил Ториан.
- Но я… - я начал было рассказывать о том, что случилось, пока его не было.
- Все потом, сейчас нужно идти в общий холл.
Глава 15. Почему женщины устроены именно так?
Я не стал спорить. Раз нужно, значит действительно произошло что-то важное и оставаться в стороне никак нельзя. Я повесил цепочку со свистком себе на шею, чтобы случайно не потерять свое новое открытие. Упустить его было бы величайшей глупостью, которую я лично себе никогда бы не простил.
Мы шли по коридору и еще издалека я услышал странную, тревожную мелодию, которая разливалась по всему пространству. Словно тысячи инструментов одновременно играли торжественный эпос, к какому-то фильму ужасов.
На душе мгновенно стало тревожно. Я посмотрел на Ториана, его взгляд был максимально сосредоточен, плечи расправлены так, что казалось, затвердели как камень. Он был так напряжен, что даже нос у него, визуально заострился и вытянулся.
Мы ускорились, Ториан на своих длинных ногах задавал такой темп, что я едва за ним поспевал, перейдя почти на бег. Вынырнули из коридора в пространство холла, и я увидел сотни красноволосых эйринцев с тревожными лицами перед небольшим постаментом, которого я раньше не видел, а может быть просто не замечал. Матери прижимали к себе детей, словно стараясь уберечь их от этой музыки и закрывая им уши. Мужчины встали почти в боевые стойки с непонятным рвением сжимая кулаки.
Перед возвышением стояли двое жриц, одна была наверху. Их руки были сложены на груди, а глаза немигающе упирались в толпу, словно вообще ничего не видели. Я замер и сердце в груди стало биться быстрее и тревожнее, глядя на эту картину.
Народ стоял довольно плотно друг к другу, Ториан стал пробираться ближе к жрицам, а я решил остаться на своем месте.
Наконец Акванара, беловолосая жрица, которая сразу мне не понравилась, часто заморгала, как будто стряхивая с себя нахлынувшее видение и подняла в верх правую ладонь.
Испуганные перешептывания сразу же стихли. Музыка тоже мгновенно смолкла, и тишина наступила такая звенящая и непривычная для уха, что казалось, что воздух можно резать ножом.
- Ярких вам светил, эйринцы. – разнесся в гнетущем молчании голос Акванары.
Шум приветствий наполнил зал и стало даже как-то спокойнее. Рука Акванары после небольшой паузы снова поднялась, призывая всех к молчанию.
- Мы собрали вас здесь, чтобы рассказать о горькой правде и будущем для нашего народа. – она озабоченно обвела нас взглядом. – Все это время мы не были до конца честны с вами, но вы имеете право знать, что происходит.
