всегда панически боялся застрять в шахте. А тут еще его мотало, как при земле-трясении. Здание было построено в 1978 году. И техника по всем меркам была

очень старая, хотя и проверялась каждый год. Добравшись наконец до первого

этажа, ассистент немедленно вызвал специалиста по лифтам.

Техник, ежегодно проверяющий состояние подъемного устройства, с

изумлением доложил Грегори:

— Это просто чудо, что еще никто не пострадал! Что вы на нем такое пе-ревозили, что тросы развязались, как веревки? Человека-то еще он выдержит, но если на кабину сверху сядет муха… Я этот лифт немедленно обесточиваю и

закрываю. Страшно подумать, что могло произойти!

«31-ое идеально подходило для осуществления плана, — думал Грегори. — Грузы в этот день не доставлялись. Работать по устранению неисправности в праздники никто не собирался, и лифт просто отключили. Опять включить его было делом одной минуты. Я же все это время сопровождал техника

и видел, где и что он там делал на щите электроснабжения. Вызвал лифт в

последний раз, наверх. Так сказать, протоптал Джону тропинку к собственной

гильотине… А потом…»

Сладкие воспоминания и удовольствие от присутствия рядом его

Джойс были резко прерваны вошедшим в сопровождении адвоката и пожило-го полицейского офицера… Джоном! Изумлением эту картину трудно было на-165

звать… Стало так тихо, что было слышно, как добирался до желудка глоток

только что выпитого техником кофе.

Джойс, наступив на ногу стоящему у нее на пути Грегори, бросилась к

Джону. За ней — остальные. Ученого хлопали по плечам, толкали в грудь, обнимали все по очереди, радуясь и как бы не веря его такому неожиданному

возвращению к жизни.

— Вы, конечно, ждете объяснений. Дайте отдышаться. Сейчас все узна-ете.

Эксперимент не удался, как вы уже, наверно, слышали… Личная жизнь

тоже рассыпалась на куски, как мне тогда казалось. Напился я так сильно первый раз в своей жизни. Попытался дойти до лифта, но… не смог. Вернулся в

лабораторию, держась за стены, и свалился в кресло у своего рабочего стола.

После нескольких безуспешных попыток дотянуться до сейфа, в котором лежал

заряженный револьвер, силы оставили меня, и я, откинувшись назад, захра-пел… Неравный бой при отсутствии союзника в лице закуски явно выиграло

спиртное.

За бутылку, которую ты оставил, друг, чтобы помочь мне поскорее и

наверняка добраться до самого дна отчаяния, спасибо! Я, наверно, действительно бы решился на последнюю в своей жизни глупость, но только если бы…

смог вылезти из кресла. Проснулся в середине ночи от мучавшей меня мысли

и страшной головной боли… Не знаю, что причина, а что следствие в данном

случае. Видимо, и во сне мой мозг, не умеющий отдыхать, продолжал анализировать расчеты и результат. Решил проверить все еще раз. Экспериментально.

Я же ученый, Грегори! Да к тому же пьяный. Полез в аппарат. Включил пита-ние, по старой сетке своих расчетов изменил координату времени и… отправился. Головная боль мгновенно прошла. Когда такое же, как в первом опыте, туманное облако рассеялось, я увидел на мгновение… себя, только почему-то

размером с раскормленного пони, сидящего внутри аппарата. Должно быть, от

выпивки — я ведь еще не отошел к тому времени — или от искаженного, не уста-новившегося еще пространства так показалось… Клянусь, что мы встретились

глазами, и зрачки меня — толстяка — расширились от изумления. Я добавил

оборотов в первый десяток вращающихся оболочек, и картинка сразу изменилась. Теперь я видел лабораторию, наполненную нашими ребятами с бокалами

в руках, и себя, обнимающего счастливую Джойс. Дата на календаре была 3-е

января. Время на часах –11:30 AM. Тут энергетический ресурс моего пребывания в будущем иссяк, и я резко, как резинка от эспандера, вернулся в точку

отправления.

166

Восторг от открытия смешался в моем мозгу с коктейлем из адреналина и алкоголя.

В пьяной экзальтации, я с неизвестно откуда взявшейся энергией рва-нулся к клеткам с подопытными животными и начал вывозить их прямо с тяже-ленными платформами, на которых они стояли, в коридор, а оттуда — к нашему

рабочему лифту, повторяя совершенно заплетающимся языком: «Нечего этим

героям науки здесь больше страдать. Как честный человек, я их усыновляю».

Плана, что с ними делать и как доставить домой на моем «Корвете», у меня

не было, но в тот момент мне казалось, что я совершаю благородный поступок.

Вернувшись в лабораторию за последней клеткой с кошками, я услышал страшный грохот и понял, что что-то натворил. Я был совершенно не в состоянии

объясняться тогда с представителями власти и поэтому благоразумно добрел

до самого дальнего конца этажа и вызвал другой лифт. В гараже я залез в свою

машину, собрался с силами и вывел ее на улицу. Ночного охранника подзем-ного гаража нигде не было видно. Видимо, он, как и все, бросился на шум к

упавшему лифту.

Машины, к их счастью, попадались мне на пути довольно редко, и я

благополучно, очень гордый собой, доехал до дома. Прошу эту часть считать

неофициальной, офицер! Вошел через гаражную дверь, так как входной замок

отказывался узнавать ключи, которые я ему представлял.

Заснул мгновенно, как только упал, не раздеваясь, на кровать, предварительно выключив телефон.

Проснувшись в полдень и прослушав сообщения, сразу попытался

проанализировать случившееся, несмотря на несвежую голову и неспособность

вспомнить некоторые временные отрезки в цепи вчерашних событий. Что-то

явно было не так. Отрывистые реплики Джойс вспоминались теперь скорее как

надерганные из памяти телефонного аппарата куски, умело составленные вместе. Последняя фраза о необходимости прекратить встречи вообще прозвучала

незнакомым голосом, но тогда я отнес это на счет волнения, возникающего у

любого приличного человека, который сообщает другому что-то неприятное.

Чтобы во всем этом разобраться, я позвонил давнему другу своего

отца — полицейскому детективу О’Нилу — и попросил его приехать. Он немедленно отозвался и, выслушав меня, приступил к собственному расследованию.

Я хочу, чтобы вы услышали о его ходе от самого детектива.

О’Нил, привыкший по службе делать доклады, начал рассказывать: 167

— Я как увидел его секретаршу, сразу подумал о «женской версии». Я

старый циничный и скучный человек. Вместо того чтобы эстетически наслаж-даться, встречаясь с красотой, невольно начинаю жалеть ее мужа. Я знаю точно, что рано или поздно дамочка начнет злиться на него за то, что тот не видит

ее прелестей так же, как воздыхатель из соседнего отдела. Натиск мужчины, встречающегося внезапно с восхитительной женщиной, которая пахнет не ти-пографской краской мужских журналов, а… духами, может быть неотразимым.

Мой отец говорил мне в свое время: «Билл, посмотри на себя в зеркало и…

найди такую же. Только тогда ты будешь счастлив». Аминь моему старику и

спасибо. На мою Жаннет за все годы нашей совместной жизни внимательно посмотрел только остановивший нас за превышение скорости полицейский соседнего штата, куда мы отправлялись на медовый месяц. Узнав, куда и зачем мы

едем, он, взглянув на мою жену, отдал мне честь и отпустил со словами: «Я не

могу наказать вас больше, сэр». Но кто бы знал, что она умеет подарить своему

мужу в постели! Нашедшему настоящий бриллиант трудно убедить остальных, что они видят только его сияние… Извините за отступление. Стар становлюсь

и сентиментален. Того и гляди, скоро с преступниками начну обниматься. Пора, похоже, на пенсию. Я сразу обзвонил всех сотрудников и легко установил, что

не было ни одного, кто не вздыхал бы с разной интенсивностью по Джойс. С ней

я связался в первую очередь, кстати. Все знали только, что Джон упал в лифте

и разбился. Звонить ему по телефону никто, разумеется, не стал. Это было бы