— Не беспокойтесь, сейчас и музыка будет, — ответила официантка. — Можете присесть.

Мякин не уходил. Он стоял у стойки, словно часовой у склада с продуктами, и пристально наблюдал за действиями официантки. Автомат фырчал, издавая шипение и бульканье. Официантка равнодушно наблюдала за миганием ламп и, когда в чашку полилась долгожданная коричневая жидкость, произнесла:

— Вот и кофе ваш получился. Вам с сахаром или без?

Мякин ответил:

— Без. И, пожалуйста, не забудьте вино и музыку!

Официантка наконец-то поняла, что Мякин не сдвинется с места, пока она не сделает всё, что он просит, и, повернувшись лицом к буфету с винными бутылками, спросила:

— Выбирайте — какое желаете?

Мякин несколько растерялся от винного изобилия и некоторое время лихорадочно рассматривал совершенно незнакомые ему этикетки. Официантка терпеливо ждала ответа Мякина, ему даже показалось, что она специально не торопила его, наслаждаясь его растерянностью. Настроение мякинское совсем испортилось, ладони подозрительно увлажнились, предвещая полный отказ мыслительной деятельности. Это состояние он испытывал довольно редко — когда Герасим Ильич был недоволен отчётом и мрачно удерживал долгую паузу между неприятными для Мякина фразами.

Мякин громадным усилием воли выдавил из себя:

— А что вы посоветуете для дамы?

Упитанная официантка, видимо, удовлетворившись созерцанием растерянного клиента, мельком взглянула на экстрасеншу, сидящую в глубине зала, и заявила:

— Как по мне, так я люблю сладенькое. — И указала на одну из бутылок.

Мякин ожил — кажется, проблема решалась автоматически.

— Хорошо, — ответил он. — Давайте это. А как оно называется?

— Вот, смотрите сами. — Официантка выставила бутылку на прилавок.

Мякин наклонился, чтобы рассмотреть этикетку, а официантка предложила:

— Я открою, а вы попробуйте.

Мякин снова занервничал: а вдруг ей (он имел в виду экстрасеншу) вино не понравится — куда он тогда денет целую бутылку?

— Не беспокойтесь, — отреагировала на мякинскую нерешительность официантка. — Если вам не понравится, откроем другую.

Мякин от безысходности кивнул. У него промелькнула сумасшедшая мысль: «В случае чего выпью всё сам».

Официантка открыла бутылку и налила немного вина в бокал. Мякин сделал маленький глоток. Сладкая, терпкая жидкость приятно удивила его язык. Мякин не сразу проглотил вино — он поболтал его во рту и, довольный вкусом, проглотил сладкую, плотную жидкость. Официантка невозмутимо ожидала мякинского решения. Он ещё раз попробовал пурпурную жидкость и с некоторым сомнением произнёс:

— Да, это подойдёт.

Официантка выставила на поднос два бокала, открытую бутылку и мякинскую чашку с кофе.

— С вас… — И она назвала стоимость заказа.

Мякина названная сумма несколько удивила — он сравнил её со стоимостью своего каждодневного обеда, мысленно вздохнул и подумал:

«Дороговато быть джентльменом!»

Он расплатился, взял в руки поднос и настойчиво спросил:

— А когда же будет музыка?

— Секундочку, — ответила официантка и нагнулась к аппаратуре, стоявшей внизу.

Задние округлости официантки нисколько не удивили Мякина — он мысленно представил себе, как сложно этой ещё не старой женщине двигаться в тесном буфетном пространстве. Зазвучала лёгкая танцевальная музыка, и Мякин, стараясь быть ловким и элегантным, двинулся с подносом к своему столику. За столом уже образовалась большая компания. Кроме экстрасенши, пузатого и интеллигентки мякинский взор обнаружил аккуратного старичка со старушкой. Коллектив что-то активно обсуждал и обратил внимание на Мякина только тогда, когда он вплотную приблизился к столу.

— Приветствую вас, камарадос! — радостно произнёс пузатый.

— Нас сегодня много — надо уплотниться, — добавил он, встал из-за стола и придвинул ещё один стул.

Мякин водрузил поднос на стол.

— О! — произнесла интеллигентка. — Вино весьма кстати!

— Сейчас организуем бокальчики! — Пузатый спохватился и засеменил к буфету.

— Так я и говорю, — заявила старушка, — необходимо жаловаться, категорически требовать от руководителей наведения порядка. Дорогой, ты согласен со мной? — обратилась она к старичку.

Старичок оторвался от созерцания бутылки и патетически произнёс:

— Надо писать ему! — Он ткнул сухощавым указательным пальцем в потолок, и Мякин машинально взглянул наверх. — Я имею в виду его… — И старичок почему-то шёпотом произнёс фамилию премьера.

— А что, пониже нельзя? — удивлённо спросила экстрасенша.

— Пониже никак нельзя, — ответила старушка. — Вы же видите, что ничего не делается.

— Как же не делается? Вот же живой пример! — Экстрасенша указала на пузатого. — Шторку-то исправили.

Пузатый, торопливо расставляя бокалы, утвердительно кивнул.

— Нет и нет! — заявила интеллигентка. — Надобно бороться всем внизу, а то пока до него дойдёт, — и она так же, как и старичок, указала на потолок, — свершится полное безобразие. А если уж жаловаться — так можно и местному начальству.

Пузатый жестом остановил полемику, наполнил бокалы и произнёс:

— Предлагаю поднять тост за наших новых членов!

Чокнулись. Немного выпили. Мякин попробовал свой кофе. Холодный, горький напиток впечатления не произвёл. Старичок, сделав пару маленьких глотков вина, заявил:

— Очень сладко. — И, поставив бокал на столик, сказал: — Камарадос… Пусть будет «камарадос», а вот общее название кажется не совсем удачным. Это «заправцы» звучит как-то несерьёзно. Надо бы подумать о названии, дело-то большое затевается — категорическая борьба с нарушителями! Это, коллеги, должно называться как-нибудь ярко, я бы даже сказал, броско. — Вот вы, сударь, — старичок обратился к Мякину. — Я вижу, самый инициативный из нас — имеете на этот счёт какие-либо соображения?

— Соображения? — машинально переспросил Мякин.

— Ну да, соображения, — подтвердил дотошный старичок.

Мякин задумался. Ему тоже не очень нравилось это название — «заправцы». Что-то в нём было иронично-приниженное, даже, может быть, и обидное, но новое вот так сразу он придумать не мог. Пришлось отделаться общей фразой:

— Надо бы что-то краткое, лаконичное и понятное.

— Вот именно, сударь, вот именно, — согласился старичок.

«Заправцы» задумались, разговор затих, и некоторое время никто — видимо, по причине отсутствия идей, — не хотел говорить.

— Беспорядок в очередях есть признак неразвитости общества, — неожиданно нарушил молчание старичок.

— Ну, это вы чересчур! — произнесла интеллигентка. — На мой взгляд, беспорядок — это всего лишь признак бескультурья отдельных личностей.

Старушка решила поддержать позицию старичка и несколько эмоционально заявила:

— Я думаю, что беспорядок в очередях — признак неразвитости коры головного мозга.

Компания, переваривая последнюю фразу, вновь замолкла, и после продолжительной паузы пузатый сказал:

— Давайте-ка возьмём ещё бутылочку и обсудим, как же нам называться, а то глядишь — лет эдак через пятьдесят соберутся здесь соорудить мемориальную доску в честь зародившегося нашего движения. И что напишут золотыми буквами по белому мрамору? «Здесь начинались заправцы»? Как-то не очень…

Пузатый поднялся со своего места и подался в сторону буфета. Банкетный зал постепенно наполнялся посетителями. Музыка звучала непрерывно.

— Может быть, потанцуем, пока возникла винная пауза? — предложила экстрасенша.

Мякин согласился. Как только они оказались в середине зала, экстрасенша спросила:

— Вы действительно думаете, что надо найти красивое название?

— Вам понравилось вино? — угрюмо спросил Мякин.

Экстрасенша улыбнулась и ответила:

— Очень сладкое. Вы специально выбрали такое?

— Случайно, — сухо ответил Мякин и повёл партнёршу по малому кругу.

— Вы не ответили на мой вопрос, — произнесла экстрасенша, когда медленный танец сменился ритмичной музыкой.

— Мне не нравится «заправцы», — ответил он