Панели начали оживать, экраны засветились, пошла загрузка систем. Вокруг нас загорались всё новые лампы. Я с удивлением обнаружил, что многие датчики и приборы выполнены в аналоговом стиле, не цифровом.

— О-о-о… Фрау Мейер, как же мы давно не виделись, о-о-о, кажется, лет сорок, даже больше… — раздался голос со всех сторон и в наших головах. — Выполнить первичный анализ ДНК и привязку?

— Выполнить, — буркнула женщина и через десять секунд прошипела от боли. — Ну ты и сука, и в жизни была сукой, и тут такой осталась.

— Как умер мой оригинал? — спросил женский голос.

— Быстро, об этом писали в мозаике, сейчас отправимся, можешь почитать, — ответила Хелен.

— Жаль, эта сука заслуживала большего, — раздражённо ответил голос корабля.

— Здесь дети, — буркнул я недовольно.

— Кто здесь, Хелен, старая ты сука? — недоверчиво спросила машина, потом воскликнула: — Ой, прости, дитя.

Повисло молчание, лампы на панели всё разгорались. За спиной загудело, включилась система кондиционирования, почувствовал холодок на лице. Отключил режим хамелеон, понимая, что он скрывает меня от корабля.

— А какое имя, какое имя, — она картинно воскликнула. — Ты Май, а я знала одного Августа, отличная бы у нас получилась компания. Но я буду называть тебя Кай. А я — Герда.

— Почему Кай? — спросила Лиза раньше меня.

— Потому что мы с твоим отцом своего рода родственники, пусть и не совсем родные, — ответила машина, а потом добавила загадочно: — Хотя как знать, как знать.

Лиза посмотрела на меня вопросительно, а я пожал плечами. Нет, мы знали сказку про снежную королеву. Но при чём тут я и родственные связи с искусственным интеллектом, не понимал. Да и Кай с Гердой вроде бы не были родными братом и сестрой.

Пришёл запрос на сопряжение. После того, как одобрил его, получил роль второго пилота. Начались проверки систем, я в очередной раз с удивлением осознал, что понимаю происходящее. Посмотрел на приборы управления, кнопки, экраны, ручки. Я, похоже, действительно мог бы поднять эту машину в воздух.

Когда стал изучать управление и строение детально, чуть не выпал в осадок. В задней части космолёта находился ядерный реактор. Сейчас происходило тестирование всех систем и запуск в ускоренном режиме. Мы с Хелен ничем этим не занимались, только наблюдали, как Герда пробуждает корабль от спячки. Шли проверки за проверкой, и всё пока было отлично — ни одной красной строчки.

— Запуск проверки модуля «Орион», — сказала старуха.

— Всё с ним в порядке, — огрызнулась машина.

— Я не хочу взлететь на воздух из-за того, что ты ошиблась в своих догадках, и это старьё уже ни на что не годится, — ввернула ей Мейер.

— Ой-ой-ой, на этом корабле только одно старьё, которое ни на что не годится, догадываешься, кто это?! — Герда сделала паузу, потом громко рассмеялась: — Ах-ха-ха-ха!

Несмотря на пререкания, проверка модуля «Орион» пошла, и не один раз. Только я не понимал, что именно проверяется — судя по описанию, какие-то заряды. Больше всего весь модуль походил на вооружение — тринадцать непонятных бомб или ракет. Пока длилось тестирование каждого заряда, посмотрел назад, встретившись взглядом с дочерью и Викой.

После разговора Лиза заснула, перед этим я постарался ей рассказать всё, что мог. Я стёр ей память ровно до момента, когда за ними пришли. Кажется, она до конца не осознала, что случилось, и не поверила, что Маша мертва. Дочь была растеряна, но держалась.

Когда убедился, что она спит, спустился из корабля к женщинам, мы обсудили дальнейший план. Штурмовать орбитальную станцию «Морген» я считал безумием. Потом вспомнил о том, что я делал за эти шесть дней — ещё неделю назад я бы вообще посчитал подобное сумасшествием. Хелен настаивала, что это единственный мой шанс, потому что того, что мы собирались сделать, никто от нас не ожидает. Этот корабль, «Валькирия», или как он себя называл «Герда», считался сорок с лишним лет списанным и утилизированным. Нанять наёмников средств у нас не было — так что да, теоретически такого от нас никто не ожидает.

Спать ложились в креслах, Вика устроилась рядом. Пока старуха что-то там собирала и готовилась к отлёту, просто смотрели друг на друга, ничего не говорили. Если всё получится, ещё успею задать все вопросы, что меня интересуют. Если всё провалится и нас убьют или захватят, будет уже плевать. Я решил снова ей довериться, вспоминая, что за несколько дней она спасала меня, и не раз.

— Сможешь? — спросила старуха, вырывая из воспоминаний и, дождавшись моего кивка, проинструктировала: — Я пилотирую, если почувствуешь или увидишь, что повисла — перехвати управление, права у тебя есть.

— Понял, — кивнул ей, усаживаясь поудобнее.

Ремни мягко притянули меня и остальных к креслам, фиксируя. Начался новый этап проверки, уже предстартовый. Сработали двигатели, Хелен больше не шевелилась, подтвердила передачу управления и ушла в синхронизацию. Все почувствовали, как машина плавно дёрнулась и поднялась. Оглянулся и понял, Лиза и Вика также провалились в систему. Вздохнул, ещё раз осмотрел панели и дал согласие.

«О, Кай, отлично — почти сто процентов совместимости! — воскликнула в голове Герда. — А я говорила, мы не чужие друг другу!»

Да, датчик синхронизации создания показывал запредельные цифры — почти девяносто пять процентов. Видел когда-то в познавательной записи, что это очень опасно, можно навсегда слиться сознанием с машиной. Тогда при отключении пилота он просто сойдёт с ума. Но такое бывало только на первых прототипах, пилотируемых с помощью искусственного помощника. В современных же стояло ограничение, и пилот не мог превысить порог.

— А ты прототип «Валькирии» или прототип машины с искусственным управлением? — спросил с подозрением.

«Всё вместе, ах-ха-ха-ха-ха! — гордо ответила Герда, громко рассмеявшись в моей голове, а когда остановилась, добавила доброжелательно: — Не бойся, Кай, я не дам вам утонуть, ни за что…»

Расслабился, стараясь больше не думать ни о чём. Лишь глянул на шкалу синхронизации Лизы и Вики. У них тоже оказалось под девяносто пять процентов. А вот у старой паучихи не так хорошо — семьдесят семь, но этого должно было хватить. Скорее всего, связано с её нестабильным состоянием.

Несмотря на страх и всё остальное, мы все почувствовали восторг. Ощутили корабль каждой своей клеткой, были кораблём. Да, сейчас вела Хелен, но мы чувствовали мощь. Чувствовали реактор, двигатель, пусковую установку.

Теперь я знал, что такое «Орион». Стартовый модуль для быстрого набора скорости, оснащённый ядерными зарядами малой мощности. Когда мы поднимемся на небольшую высоту, «Орион» начнёт подрывать ядерные заряды мощностью в килотонну. Передаваемый на конструкцию импульс должен нас быстро разогнать.

— А это вообще проверялось? — спросил сам не зная у кого.

«Конечно, Кай, вероятность успеха очень неплохая!» — ответила Герда.

— Сколько? — спросил с подозрением.

«При испытаниях, удалось достичь соотношения семьдесят на тридцать».

— Чего? — это уже была Лиза.

«В семидесяти процентах случаев плита-толкатель была изготовлена без брака и выдерживала импульс. В тридцати — хватало даже небольшого повреждения, экран разрушался, корабль погибал».

— А наша плита проверялась? — спросил я.

«Прототип, Кай, сейчас испытаем — для того и строили», — я словно почувствовал, как Герда пожала плечами.

— Подключаемся, — скомандовала Хелен.

Это уже было для Вики, они сейчас должны были присоединиться к мозаике. Я тоже подтвердил соединение, выбрал другую личность. Женщины входили в систему через мой имплант. Шли минуты, и я решил, что у них ничего не получится. Стоило так подумать, как появились данные — они попали во всеобщую космическую сеть. Теперь мы видели старты, полёты, спуск с орбиты. Сегодня ожидался последний, самый большой и масштабный метеоритный дождь. Из-за этого взлётов и сходов с орбиты оказалось достаточно мало. Но нам хватало, почти сразу образовалось три разных варианта. Все корабли стартовали из Люксембургской агломерации и нам подходили.