— Ты курьером устроился? — тихий вопрос.

— Нет, — покачал головой, — что там?

— Откуда у тебя… — он замялся.

— Нейрошунт? — помог ему найти слово.

Он включил экран своего кома, подошёл и показал мне. Там оказалась непонятная чёрно-белая картинка. Я осторожно дотронулся пальцем, провёл по экрану — всё завертелось. Теперь стало понятно, что это мозг. В определённый момент увидел сразу множество нитей, что пронизывали ткани. Они буквально кишели внутри моей черепушки.

— У меня очень неплохой, современный — семьсот свето-нитей, — пояснил Сергей, показывая на свой затылок. — У сына дорогой, девятьсот нитей.

— А у меня? — не выдержал я.

— Программа насчитала семь тысяч, но я вижу только… В общем, мало вижу, — пояснил сосед. — Где ты это дерьмо взял, ты курьер, кому-то везёшь его?

— Нет, — я невольно прикоснулся к выходу нейрошунта. — Какая разница — шунт и шунт.

— Это не нейрошунт, — покачал головой, — Это имплант, что-то военное, боевое, нейрошунт — это его дополнительная функция. Нам на курсах говорили, что такое ставят корпоратам и спецназу.

Он стал собирать вещи в ящик, повисло тяжелое молчание. Смотрел на спину Сергея, ожидая продолжения. Его не последовало, чемодан оказался собран, мужчина поднял его и посмотрел на меня. Взглядом показал, чтобы я выходил. Когда понял, что пока не дождусь объяснений, не уйду, ответил:

— Дочь отвези своей бывшей, и иди в больницу, — там всё говори как есть, они вызовут полицию и безопасников.

— Уколешь может чем-то? — закинул удочку. — Чтобы без больницы.

Он сжал челюсти, желваки заходили по лицу. Опустил свой рабочий чемодан и подошёл, включил снова снимки моей головы. Стал вертеть и тыкать пальцами. Я ничего не понял и вопросительно на него посмотрел. Сергей что-то нажал и изображение изменилось, серый стал более светлым, теперь можно было много чего разглядеть. Например, форму самого мозга и множество тёмных пятен.

— Это очаги повреждений, у тебя там будто всё в гематомах. Я не понимаю, как ты говоришь, ходишь, — тихо сказал сосед. — Операцию делал какой-то мясник.

Я вертел свой мозг на картинке, и только сейчас понимал, что произошло. Вспоминал синтетический голос о повреждениях и слова старика о купировании. Получалось, что имплант каким-то образом помогал мне пока находиться на ногах.

— Ты можешь подключиться? — спросил его, показывая уже на свой затылок.

— Уходи, — он отошёл в сторону. — Уходи, или полицию вызову.

— Серёг, ты чего? — я улыбнулся.

— Если это дерьмо будут искать, они и сюда придут, — он смотрел на меня раздражённо. — Не подставляй меня, уходи.

Я поднялся, ничего не отвечая и побрёл к выходу. Уже у самой двери остановился, оглянулся, спросил:

— Сколько у меня времени?

— Я парамедик, а не врач, — после паузы ответил пузатый знакомый. — Из курсов помню, что ты уже мёртв. Если тело и живо, с такими повреждениями должен быть овощем.

Ну да, теперь примерно стало понятно. Будь перед ним много раненых и выбор, кому помогать, сделав диагностику, он бы пропустил мою бренную тушку. Так что я сформулировал вопрос по-другому:

— Когда это всё… — показал себе на голову, — окончательно откажет, вообще перестанет работать?

— Я не врач, Май, — он сжалился, подумал и всё-таки ответил, пожав плечами: — День, три дня, неделя, потом некроз или что-то такое, я не знаю.

Я уже стоял за дверью, а он всё не решался закрыть. Кивнул ему, показывая, что всё понял, и начал спускаться вниз по лестнице. Удачи Сергей не пожелал, но буркнул в спину, повторяясь:

— Лизку к бывшей отведи…

Спустился на свой этаж, подошёл к квартире, она меня распознала. Решительно стало непонятно как это работает. Возможно, этот «боевой имплант» сам нашёл информацию обо мне и каким-то образом записал её в себя. Но в моей памяти оказалось пусто. Я почти ничего не знал про боевые и какие бы то ни было импланты. Только то, как можно их вывести из строя, что я, собственно, и сделал совсем недавно.

— Лиз? — осторожно позвал.

— А? — дочь выглянула из комнаты.

Она уже нарядилась в простое платье до колен, похоже, собиралась гулять. Подошёл к ней, мы оказались в комнате, и я на всякий случай закрыл дверь. Открыл её часть шкафа с вещами, покопался и нашёл то, что нужно: свободные штаны, футболку и курточку с карманами, бросил на кровать.

— Переодевайся, сходим кое куда, — очень тихо попросил.

— Я уже сказала Светке, что пойдём гулять.

— Сходим, тут рядом, потом пойдёшь гулять, — обманул её.

Она недовольно взяла свой ком и поморщилась, но спорить больше не стала. Я же вернулся в коридор и спрятал вибронож во внутреннем кармане лёгкой куртки. Конечно, сейчас будет жарковато ходить, зато оружие удобно лежит, легко выхватить и не мешает.

— Пошли? — спросила Лиза, похоже, смирившись с неизбежным.

— Пошли, — кивнул, открывая дверь.

Вызвал карту на коммуникаторе, прикинул, куда именно нам нужно, и поставил отметку. Почувствовал боль в голове, сигнал дублировался через нейрошунт. Увидел, что так и не оборвал связь этого устройства и своего кома ещё с ночи. Нажал на разрыв соединения и с облегчением убрал устройство в карман.

— Туда, — показал рукой Лизе.

— Угу, — ответила дочь.

Она увидела мой жест краем глаза, на деле же не вылезала из кома, общаясь с подругой.

Утро выдалось солнечным, так что пришлось взять с собой тёмные очки. Голова всё так же болела, просто сильные боли сменялись слабыми. Угнетало то, что я мог в любой момент просто отключиться и упасть на асфальт. Лиза же, скорее всего, испугается и не будет знать, что делать. Но в таком случае одно хорошо — ни я, ни она уже никому не будем нужны. Так что, возможно, после визита к человеку, к которому мы направляемся, у меня будет только один путь. Моя смерть избавит от проблем дочь и бывшую жену.

Я снова огибал район по дуге, стараясь уйти ещё дальше от центра. Чем мы дальше углублялись в спальник, тем меньше на пути встречалось камер. Дрон пролетел один раз. Полицейский аэрокар тоже появился, но где-то далеко, устремившись вверх по своим делам.

— Почему нельзя было говорить дома? — спросила Лизка, наконец-то убрав коммуникатор в карман куртки.

— Тот, кто приходил — наёмник, он оставил прослушку в двери, — объяснил, даже не пытаясь что-то скрывать.

— Наёмник, настоящий, оттуда?! — она расширила глаза, показывая пальцем наверх, в небо.

Я тоже посмотрел в синеву, где сейчас ничего нельзя было разглядеть. Зато ночью реально увидеть много интересного. Например, очень яркие огни, иногда, если есть монокль или глазной имплант, какую-нибудь станцию на низкой орбите. Самые лучшие наёмники как раз обитают на таких и могут быть наняты только Союзом, корпорацией или концерном. Агломерациям запрещено пользоваться услугами таких людей.

— Да, — кивнул ей. — Скорее всего, оттуда.

— А ты… — она остановилась и смотрела поражённо.

— Случайно завертелось, сам не понял, как, — развёл руками, тоже останавливаясь.

— Почему тогда он ничего не сделал?

— Он проверял, и пока мы прошли проверку — они не знают, что ночью там был я, — объяснил ей. — Но они узнают рано или поздно, у нас мало времени.

— Мама… — прошептала дочка.

— Нет, — покачал я головой. — С вами всё будет хорошо.

— Может, нужно в полицию? — она взяла меня за руку, волнуясь.

Обнял её, прижал к себе, думая, как лучше ответить. Всё она понимала, двенадцать лет — достаточный возраст, чтобы научиться думать. Детям в школе и мозаике внушают с ранних лет, что всё решают корпорации. Полиция — только для бытовых конфликтов. Если где-то замешаны настоящие наёмники, а не члены какой-нибудь банды, полиция умоет руки.

— Посоветуюсь с одним человеком, там, может, всё и решится, — вздохнул, отвечая. — В любом случае — это моя проблемы, вы с мамой не при чём.

— Причём, — буркнула дочь, — Пошли.

Она взяла меня за руку, и мы побрели в нужную сторону. Давно так не было, последние полгода Лиза всегда говорила — «я не маленькая» и вздёргивала носик. А сейчас, кажется, серьёзно испугалась за меня. Возможно, говорить ей такого не стоило, но я всё-таки решил, что нужно. Потому что, если сейчас на дороге появятся наёмники — я скажу ей бежать или лежать, и она выполнит приказ, всё понимая.