– …если, конечно, он их задание не выполняет.
– Но что ему может быть нужно?.. Убить нас он мог уже давно. Украсть что-то? Тоже. С его-то талантами!
– Не знаю. – Повторил Нэш. – Не скажу. Могу только посоветовать: будьте начеку. И к его предложениям и советам относитесь крайне осторожно! Заманить вас в ловушку – это прям-таки напрашивается.
– Да… – Протянул Гэбриэл. – Ночью сегодня я заберу Вепря и буду с ним в порту. – Встал, ставя на легкий деревянный столик пустую глиняную кружку из-под сидра. – Не могу тянуть больше, мне с каждым днём всё тяжелее.
– Я жду вас с лодкой, ваше высочество.
– Жди.
Гарет, любезничающий с «Лаурой», был потрясён не меньше Нэша, когда брат познакомил его с торговкой получше.
– Тала-ант.. – Протянул уже без улыбки. – Самородок. Так значит, это ты собирался давать показания в качестве свидетельницы?
– Да, сеньор. Рад, что они не понадобились, вы справились блестяще. Снимаю шляпу!
– Я знаю, что гениален. – Без ложной скромности возразил Гарет. – Брат решил взять тебя на службу. Я, чтобы ты знал, против и не верю тебе. Помни об этом.
– Вы измените своё мнение, сеньор. – Поклонился Лодо.
– Всяко бывает. – Отрезал Гарет, и Лодо понял, что больше герцог обсуждать с ним эту тему не станет. Вспомнилось, как Дрэд называл юного герцога «идиотом». Как бы эта ошибка не стала для него фатальной… Ему стоило самому приехать в Хефлинуэлл и познакомиться с братьями поближе, а не доверять слухам и мнению герцога Далвеганского. Тот, конечно, очень умён, но тоже не встречался с Хлорингами лично.
Первое задание, которое Гэбриэл Хлоринг озвучил ему под сенью всё того же древнего дуба, Лодо, в общем-то, ожидал. Гэбриэл велел ему узнать имена и титулы тех, кто посещал Сады Мечты под именами Агамемнона, Нерона, Клавдия, Ахилла, Брута, Аякса и нескольких других.
– Пятьсот дукатов сразу. – Сказал Лодо. – Тысячу – потом. Тысяча – за мою работу и за результат, пятьсот – на расходы и подкуп нужных людей.
– Получишь. – Не моргнув и глазом, пообещал Гэбриэл, хоть уже отлично понимал, какую сумму просит ассасин. – За результат я готов это выложить, чего там.
– Может быть, кого-то из них следует убрать?
– Не сейчас. Может, никогда. – Отрывисто бросил Гэбриэл. Воровато глянул на Гарета, кивнул Лодо:
– Пошли, расписку накатаю…
Встретившись ночью в саду с Алисой, Гэбриэл признался ей, что собирается удрать из замка на несколько дней.
– Я только тебе это говорю. – Сказал умоляюще. – Солнышко, завтра ты скажешь отцу и Гарету, чтобы не злились на меня и не волновались обо мне: со мной Терновник и Нэш, и целая команда контрабандистов…
– Гэбриэл, куда ты собрался?! – Насторожилась Алиса.
– Я должен, понимаешь?.. – Гэбриэл боялся произнести имя Марии, вообще упомянуть о ней. – Я обязан кого-нибудь спасти, хоть кого-то… Хочу выловить Доктора и узнать от него, где они прячут детей.
– Гэбриэл!!!
– Тише! Пойми меня, пожалуйста, пойми меня!!! Хоть ты!
– Я понимаю. – Алиса нежно коснулась ладонью его щеки. – Я понимаю, Гэбриэл! Мне очень не хочется тебя отпускать, и я очень за тебя боюсь… Но держать не буду. – Она всхлипнула. – Только знай, – зажмурившись, выпалила она, – знай, Гэбриэл Персиваль, я ужасно, ужасно боюсь, я не сплю, скучаю и страдаю… Ты понял меня?! Я тебя жду каждую минуту, страдаю и боюсь… – Не в силах больше ничего сказать, она уткнулась ему в грудь и расплакалась.
– Всё будет хорошо, Солнышко. – Гэбриэл, растроганный, чувствовал себя виноватым и сам страдал от этого. – Я не один, я с эльфом, и с Нэшем… Что со мной может случиться?.. Доктор – трус и тварь, вот уж кто-кто, а он мне ничего не сделает… – Он ещё долго утешал плачущую Алису, они целовались, снова и снова Гэбриэл обещал вернуться как можно скорее живым и невредимым, а Алиса снова и снова требовала, чтобы он ни в коем случае не позволил никому себя обидеть. У себя девушка так и не смогла уснуть – всё придумывала, как скажет всё его высочеству и Гарету, особенно опасаясь реакции последнего. А Гэбриэл в это время забрал из тюрьмы Вепря и через ворота Хозяйственного двора, договорившись заранее со стражниками, вместе с эльфом и Иво покинул замок.
Замок Северная Звезда, фамильное гнездо Еннеров, эрлов Фьёсангервена, стоял на высоченной скале над Сайской бухтой, в пяти милях от города. Скала имела форму неправильного трилистника, и такую же форму имел замок, получивший своё имя не только из-за формы. К его постройке приложили руку не только эльфы, но и проживающие ещё тогда, триста лет назад, в Сае гномы, и в замке имелось редкостное в Европе чудо: водопровод. Стены Северной Звезды вырастали прямо из отвесных скал, узкая извилистая дорога, вившаяся по скале, упиралась в глубочайшую пропасть, через которую опускался подъёмный мост. Если мост был поднят, замок становился абсолютно неприступен. Северная Звезда никогда не была захвачена врагом. Более того: ни один враг до сих пор и не помышлял об осаде или приступе этого замка, понимая всю нереальность этого.
Со стороны моря никакой нужды в мощных стенах и маленьких окнах не было, и эльфы превратили эту часть замка в волшебный дворец с огромными окнами, просторными террасами, уютными галереями и просторными двориками. Полы были выложены узорной плиткой, вдоль перил стояли керамические вазоны с розовыми и жасминовыми кустами, по карнизам вились хмель и девичий виноград. С каждой террасы открывался божественно красивый вид на Сайскую бухту. Владельцы Северной Звезды вот уже более трехсот лет заслуженно гордились своим домом, который достался им в знак благодарности эльфов за помощь Еннеров при заключении перемирия в Десятилетней войне, которое закончилось подписанием Священного мира. Который Еннеры не нарушали никогда и следили, чтобы он соблюдался на территории их доменов, неукоснительно.
На террасу, где коротали летний день супруга эрла и две его дочери, солнце заглядывало только утром, и в остальное время долгого, жаркого летнего дня здесь было чудо, как хорошо. Жена Лайнела Еннера, Луиза, француженка, урождённая Д’Эвре, и две его дочери, Фиби и Флёр, именно здесь предпочитали проводить время, посвящённое рукоделию и прочим ежедневным занятиям, включая и отдых. Фиби играла на лютне, десятилетняя Флёр развлекалась с собакой и, попеременно, тем, что доставала старшую сестру, а их мать ткала гобелен с изображением Северной Звезды. Работала она над ним уже больше десяти лет; женщина была очень талантлива: восхитительный её труд не уступал эльфийским. Работа близилась к завершению: закончив башни и стены, Луиза подобралась к подъёмному мосту и скалам, и, желая поскорее завершить её, работала сутки напролёт. Даже утром, едва позавтракав и исполнив обременительные обязанности хозяйки богатого замка, она немедленно бралась за свой труд, и не прерывалась даже для полуденного отдыха.
Вопреки общему мнению о француженках, Луиза не была красавицей: суховатая, носатая, с большим ртом. Но очарование её было беспредельно. У неё были чудесные большие черные глаза и ослепительная улыбка, а так же легкий весёлый нрав и неподражаемое чувство юмора. Никто и никогда не видел её брюзжащей, злой или унылой. Глаза её всегда сияли, а рот постоянно улыбался, сверкая крупными, но ровными и целыми, не смотря на возраст, белыми зубами. Прожив в Нордланде больше двадцати лет, Луиза так и не избавилась от лёгкого акцента и французской картавости, но это лишь добавляло ей шарма. И в то же время госпожи графини боялись: юмор её, обычно искромётный, мог становиться безжалостным, и её язычка опасался даже муж. Но при этом Еннер обожал жену, и нередко хвастал в мужском кругу, что Господь благословил его брак: его супруга никогда не доставляла ему ни печали, ни проблем. Старший их сын, Лайнел-младший, погиб три года назад на охоте, но младший, Гарольд, был жив, здоров и давал повод родителям гордиться собой. ОН унаследовал крупные, мужественно-приятные черты лица от своего отца, и рот и улыбку – от матери, и это сочетание скандинавского и французского в нем уже лет пять, с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать, сводило с ума десятки девушек всех сословий. Такие же рот и улыбка достались Флёр, а вот семнадцатилетняя Фиби пошла в Хлорингов – её бабка по отцу была урождённая Хлоринг. От них девушка унаследовала высокий рост, изящное сложение, точёные черты и синие глаза с эльфийским разрезом. Сами мать и отец порой смотрели на своё дитя с трепетным чувством, близким к обожанию: неужели эту красавицу породила их любовь?.. Фиби была божественно хороша. Вьющиеся от природы волосы были светлого, соломенного цвета с лёгким золотым блеском, но брови и ресницы, напротив, были тёмными и очень густыми. Взгляд синих, ярких глаз, обрамлённых пушистыми тёмными ресницами, повергал людей в шок, и Фиби с детства привыкла прятать глаза, стесняясь внимания и восторга окружающих. Несмотря на ослепительную красоту, девушка казалась застенчивой и нежной, но при том не простушкой, а напротив, таинственно-загадочной, и это сводило с ума и заставляло мужчин стремиться не просто обладать ею, но сделать её своей навсегда, защищать, ограждать от всего мира, баловать и опекать. К ней сватались все, кто только видел; некоторые друзья и соседи Еннеров доходили до того, что обещали отправить в монастырь своих жён, только чтобы заполучить юную красавицу. Но эрл об этом и слышать не хотел. Он безумно любил дочь и считал, что чем позже она покинет родительский дом, тем лучше, рассматривая при этом в качестве возможных женихов Карла Бергквиста, старших Эльдебринков или, возможно, и Гарета или Гэбриэла Хлорингов, чем чёрт не шутит?.. Кого он категорически не желал видеть супругом своей дочери, так это никого из Сулстадов и не Бергстрема. Последний, хоть и был ещё одним потомком соратника Бъёрга Чёрного, хоть и имел родственные связи с королевскими родами и Нордланда, и Европы, но больно уж не нравился Еннеру сам по себе.
