Я огляделся по сторонам и очень удивился, когда понял, что по-прежнему нахожусь в больничном городке, в дальней его части, которая раскинулась ближе к парку. И, если правильно понимаю, место, куда я попал, располагалось аккурат под городским моргом. Во всяком случае, какая-то его часть.
Моя буйная фантазия тут же подключилась и нарисовала примерные картины того, что можно делать в подземных комнатах с живыми и мертвыми, но я решительно прикрутил фонтан своих идей и медленно двинулся в обход здания, чтобы убедиться в своем предположении.
Место я узнал точно. Теперь оставалось придумать, как незаметно пробраться к сгоревшему зданию и сделать вид, что выжил в апокалипсисе, спрятавшись в том первом подвале, а потом, когда все закончилось, выбравшись наружу.
Осторожно, стараясь не привлекать внимания товарищей в вытянутых трениках и майках-алкоголичках, выглядывающих из-под отворотов завязанных больничных халатов, я вышел на тропинку, ведущую в сторону административного корпуса.
Мужики-курильщики сидели на лавочках возле своих отделений, трепали языками, возбужденно пересказывая друг другу события уходящего дня. Ясный красный, гвоздем программы был случившийся пожар, Васька-ирод, которого спасли доблестные пожарные, и какой-то парень, вроде как сгоревший, но «тело пока не нашли», авторитетно вещал невысокий щупленький старичок с козлиной бородкой.
Ага, тело – это, стало быть, я. По моим прикидкам, пожар уже должны были потушить. Значит, или все закончилось, или ребята-пожарные как раз сейчас заканчивают проливать здание, а потом примутся разбирать конструкцию, прощупывать стены и потолки, переворачивать обгоревшие предметы в поисках горящих углей и очагов тления.
Вот как раз мне бы и появиться, только как и откуда? Я медленно двинулся по дорожке, внимательно слушая обывательские разговоры, стараясь не пропустить ни слова и одновременно прикидывая варианты. В голове гулял ветер, мозги отказывались работать, намекая, что пора бы и честь знать после такого стресса.
Я очень понимал свой организм, но выбор был невелик. Или рассказать, как получилось на самом деле, чего мне категорически не хотелось. Или сочинять легенду. Или… Что, если просто тупо свалить в общежитие, утром вернуться как ни в чем не бывало, получить нагоняй от врача и медсестер за очередную самовольную отлучку, соврать, что после выброса адреналина мозги отшибло напрочь, захотелось спать и…
Черт, версия слабовата, не поверят. Почему в палату не пошел спать? Память отшибло? Пожарные по-любому обнаружат дыру в полу, начнутся вопросы. Что, если я появлюсь из ниоткуда и расскажу сказку о том, как упал в подвал вместе со шкафом, а затем случайно обнаружил потайной выход, который вел за пределы больничного городка в парк, где я и выбрался. И вот теперь наконец вернулся назад?
Как говорится, простите, люди добрые, но сначала шел, потом потерял сознание, очнулся без гипса, снова шел, затем выбирался из канализационного колодца и сдвигал тяжелый люк. Вылез и прямиком на место пожарища, чтобы, так сказать, объявить себя живым и невредимым. Так, легенда более-менее вырисовывалась, но все равно ей не хватало достоверности.
Я остановился под каким-то раскидистым кустом и принялся наблюдать за поредевшей толпой. Стихийный медицинский пост на лужайке, куда я принес потерявшую сознание медсестру, уже закрылся. Видимо, всех пострадавших разобрали по палатам и принялись восстанавливать.
Ваську-ирода, скорей всего, забрали для выяснения обстоятельств в милицию. Интересно, что же все-таки произошло, почему стали взрываться кислородные баллоны? Курил рядом, а потом бычок не затушил или масло пролил? Ну, это нужно совсем голову на плечах не иметь, чтобы такое отчебучить. На конченого алкаша слесарь вроде не похож. И что там делали медсестры в количестве аж пяти штук?
Я задумался, пытаясь вспомнить общую картину местности, кто где находился в тот момент, когда на пожар начали прибывать люди. Так, оглушенные девчонки бродили недалеко от загоревшегося здания. Одна лежала возле крыльца, а чуть поодаль валялся какой-то предмет. Какой?
Память услужливо подсунула мне картинку, предмет вдруг оказался кислородным баллоном. Да ладно!
Почему он оказался на улице? Что с ним делали медсестры? Я на мгновение задумался, вполне возможно, что сотрудницам велели начать переносить сосуды в другое место. В больничном городке не так давно завершились строительные работы. Еще и года не прошло, как построили районную поликлинику и центральную районную больницу.
Скорей всего, так и было, девчонки носили баллоны в новое помещение, когда Васька-ирод устроил светопреставление. Ну, если, конечно, пожар начался именно из-за него. Не зря же медсестричка о нем вспомнила, когда падала в обморок.
Так, ладно, что-то я не в ту степь начал думать. Но мысли на отвлеченные темы показали дыры в моей придуманной легенде. Меня попросят показать канализацию, из которой я вылез, и что я им предъявлю? А советские милиционеры народ дотошный, старые следаки не чета нынешним, из моего времени.
Понятное дело, волков в погонах хватало всегда, но все-таки в Советском Союзе их было намного меньше. Дорожили честью мундира, гордились профессией. Сколько славных династий образовывалось. Что далеко ходить, мой друг Рафаэль из такой семьи, потомственный мент, в прошлом учитель химии и биологии. Так что от судьбы никуда не уйдешь, как ни старайся.
Черт, что-то мне все меньше и меньше нравится эта идея. Она не просто шита белыми нитками, она орет благим матом голосом Станиславского: «Не верю!» Я задумчиво наблюдал за работой пожарных, прикидывая и так и эдак. По всему выходило, нужно рассказать правду. Но вот как раз ее-то, родимую, и не хотелось раскрывать.
Отдохну, приду в себя, выясню, кому принадлежит подвальчик, подберу ключи и отправлюсь при полном параде, с фонарем и запасом еды на всякий случай исследовать новую часть подземного мира.
Надо тщательно просмотреть документы Федора Васильевича, не пропустить бы информацию об этом месте. Любопытство потихоньку терзало душу: что могли делать в таких странных подвалах люди из прошлого? И что там происходит сейчас, в наше советское время?
Суета возле пожарища постепенно стихала. Пожарные заканчивали свою работу, милиционеры отгоняли редких зевак, медики разошлись по своим рабочим местам. Меня, скорей всего, временно записали в пропавшие без вести. Пока не найдут тело, буду считаться условно живым.
И тут я увидел, как по дороге со стороны Карла Либкнехта кто-то бежит. Прищурился, пытаясь понять, кто и куда так торопится, и тихо выругался. От районной поликлиники по больничному городку, не разбирая дороги, неслась Лена. Она-то здесь каким ветром? На пожар поглазеть? Так это на нее не похоже. Неужто ей кто-то сообщил о моей пропаже?
Ну, точно! У нее же по-любому в корпусах куча знакомых и своих, и отцовских. Не зря же она ко мне в палату как к себе домой приходила, никто не гонял, время не ограничивал. А не перекроить ли мне свою первую версию? Но вместо общаги сказать, что был с Леной? Мол, вышел из горящего дома и побрел от шока, ничего не соображая. А тут девушка моя увидела меня, подхватила под руки белые и домой отволокла героя, раны перевязывать.
Отдохнул, поспал, вернулся на место, в свою родную больничную палату. Ночевать мне во что бы то ни стало нужно в отделении. Папка с бумагами неизвестно в чьих руках. Что, если ее выкинули за ненадобностью, посчитав мусором? Документы старые, пыльные. Санитарка могла найти и подумать, что какой-то пациент поленился дойти до мусорного бака в туалете.
Так, Леха, чего стоим, кого ждем? Надо срочно остановить Лену, пока она не пристала к милиционеру с вопросами, нашли мое тело, живое или мертвое.
Я выдвинулся из кустов, из которых наблюдал за финалом пожарища, и интенсивно замахал руками, пытаясь одновременно привлечь внимание Лены и не сильно засветиться перед разбредающимися по корпусам пациентами.
– Лена! – крикнул я, очень надеясь, что девушка услышит мой негромкий оклик.
