— Здесь они видят своих жертв, чувствуют их боль и страх. Иначе они не возвращались бы. Потому то мы всегда прогоняем их, когда они приходят. Таков закон.

Мы срезали путь за башней, охраняющей Восточный порт, прямо через рынок, чтобы быстрее добраться до портного.

За разговорами я даже не заметил, как мы пришли на место.

— Вот тут мы тебе закажем броню, — сказал Радион, останавливаясь возле лавки.

Я покосился на вывеску на древнерусском — «Швецъ и дъдько». Учеба не прошла зря, уже начинал бегло читать.

Внутри за прилавком стоял мужик. Черт возьми, его борода была такой запутанной, словно в ней уже жили семь крыс и три мыши.

Под прилавком валялись кучи дерьмового металла и оружия. Два придурка в кольчугах ходили туда-сюда, разглядывая этот треш.

— Доброго здравия государи, — приветствовал нас хозяин лавки, одергивая щегольскую курточку.

Радион что-то ответил, указав на меня. Портной надел передник, и стал быстро снимать с меня мерку.

Портной был немного суетлив, когда снимал мерки.

— Если не хотите истекать кровью из-за множества царапин, стойте спокойно! — предупреждал он меня каждый раз.

— Но разве у вас нет готовых доспехов? — спросил я, пока он измерял мою грудь.

— Вдохните как можно больше воздуха, — попросил он.

Когда я сделал, как он сказал, он ответил на мой вопрос:

— Регулярные войска получают стандартное снаряжение. Дворяне получают лучшее. Доспехи из шкуры зубра, пропитанные кипящей смолой. Затем я подгоню их под вашу фигуру здесь. — Он воткнул в манекен иголку с красным набалдашником.

— Да? Ладно, тогда продолжай с этим мучением, — пробормотал я, когда он в третий раз снял мерку по шву.

Этот кошмар занял свои проклятые двадцать минут. В конце концов, когда всё закончилось, мы планировали в гостиницу.

— Не отставай, отрок, — откликнулся Радион, моргая через плечо. Жрец уже тащил свою задницу к гостинице. — Может быть, успеем к обеду.

— Стой! — Заорал я, стараясь не отстать. Перспектива на вкусняшки привел меня в некий экстаз.

Чтобы сверху лежали кусочки желтого сыра, а под ними — пара ломтиков нежнейшей оленины. Обожал я эти вариации мяса и овощей. Мясо, картошка, фасоль и помидоры — божественное сочетание.

Мы решили сократить путь через узкую улицу, пытаясь избежать толпы на рыночной площади.

Вдруг Радион положил свою лапу мне на грудь и стопанул меня.

И для этого у него была весомая причина.

— Дарога закирыт, жерец, — сказал тучный мужчина, загораживающий переулок.

Ростом с Радиона, но вдвое шире. Толстая шея торчала из жилета, будто сшитой из старой жопы.

«Настоящий жрец в три горла, не то, что Радион.»

Руки, словно бревна, держали что-то вроде грубой дубинки с железными шипами.

Маленькие глазки-бусинки наблюдали за нами, когда мы обернулись на другой конец переулка.

— Да идёт всё к черту, — процедил я себе под нос.

Конечно же, там появились три фигуры из тени.

— С этими щеглами не поспоришь, — презрительно фыркнул Радион, поднимая бровь.

Без сомнения, они тащились за нами, как собаки за грязной повозкой. Возможно даже от портняжной лавки.

Впереди долговязый с редеющими светлыми волосами и лицом, будто по нему наступили на конюшне. Плащ шуршит, кольчуга блестит, в руках длинный меч.

Второй, чуть покороче, но не менее внушительный. На груди кусок металла поверх выцветшего гамбезона цвета тухлой лужайки. Под шеей длинная борода, а в руках — топор с длинной рукоятью.

Позади этого забияки хромала единоглазая мадам с черной повязкой вместо второго глаза.

«Жертва неудачного минета,» — подумал я.

Одетая в кожаные доспехи, которые видели лучшие дни еще в эпоху динозавров. Клинок в руке, и выглядит, будто готова проткнуть насквозь, лишь бы отомстить за глаз.

Они шли за нами, будто собирались разгромить этот чертов переулок. Видимо, вечер обещает быть интересным.

Как говорил мой старый друг-рецидивист из прошлой жизни:

«Не было печали — просто настучали.»

А то, что настучали — это факт. Иначе откуда бы нам иметь эти проблемы.

— Осторожнее со своим мечом, отрок! — Пророкотал Радион, когда хряк хрустнул шеей направо и налево, будто катал последнюю мозговую клетку. А затем как начал сокращать расстояние между нами.

— С моим мечом? Почему? — Я пытался найти отмазку, но жрец подтолкнул меня к гиганту, игнорируя все мои возмущения.

— Я возьму на себя остальных.

— Подожди ...

«Я не могу бороться с этой горой,» — подумал я, когда мои ноги остановились перед ним.

Хоть я и попытался наладить дипломатию:

— Слушай, ты этот крупный мудила... Тебе не кажется, что тебе пора на диету...

Но этот мамонт не дал мне и слова договорить.

Лишь прохрюкал нечто вроде:

— Мине дудут мишок сребра, йа пренесу твая галова.

Я уже хотел сказать, что я могу дать больше. Но вспомнил, что большая часть моего золота спрятана на острове.

Мужик замахал дубинкой, а на ней ржавые гвозди, как редкие зубы у старого пса. Медленный, как черепаха в ледяной воде, что даже я успел увильнуть от его удара.

Дубина зарядила по стене слева, словно она его чем-то обидела. Узкий переулок был такой, что руками мог бы коснутся стен. Или ногами — будь я знаменитой русской балериной.

После чего на меня посыпались куски кирпича и побелки.

Мудила взревел, как лось в брачный период. Это был долгий крик, прерванный коротким женским воплем.

«Похоже жрец проткнул одноглазую!»

Я отступил в сторону, чтобы увеличить расстояние между мной и тучным негодяем. Затем положил руку на рукоять отцовского меча.

«Нет, нет,» — подумал я, поправив себя — «Это не отцовский меч. Это меч трупа, длинный, как моржовый что-то там...»

Гигант крутился, словно тучный бегемот в хрустальной лавке. Слишком узкая улица для него.

Меня даже переполнила волна уверенности, будто я ипонский сумурай. И решил, что пора бы вытащить клинок из штанов.

«Это же чертов меч-кладенец. Сам по себе фехтовать умеет.»

Половина пути пройдена, и мои яйца уже по колено от собственной крутизны. Конечно, прежде чем мои амбиции не столкнулись со стеной. Переулок оказался слишком тесным для замахов таким длинным мечом.

«Осторожнее с мечом,» — вспомнил я слова Радиона, когда после удара дубиной у меня под ногами пропал пол.

Мой полет был коротким, словно ракета Роскосмоса. Я ударился спиной о стену и сотряс ее, прежде чем приземлился на подкосившиеся ноги.

Моргнул, и зрение затуманилось, как утром после тяжелой пьянки. Дыхание застряло в горле, и в этот момент хряк поднял дубинку. А затем опустил ее с силой падающего дерева.

Едва успел увернуться, как он с разрушительной яростью проломил стену. Если ему ЖКХ счёт выставить, то даже мешка с серебром не хватит.

«Проклятье, как трудно быть героем в этом городе,» — прошептал я, вставая с разбитым коленом, готовясь к следующему раунду с этим гигантом.

Одним глазом взглянул, как там дела у Радиона.

Жрец, прикрываясь одноглазой, отбил топор бородача и ногой отразил клинок долговязого.

Затем ударил его коленом между ног, чтобы получить немного передышки. Он увидел, что дела мои не очень хороши.

— ИСПОЛЬЗУЙ КИНЖАЛ! — прогремел Радион.

Я был уже на грани отчаяния, когда избежал грязного ботинка в лицо. Вновь отпрыгнул в сторону, крепко держа кинжал.

Хряк на мгновение замедлился, пытаясь понять, что такое держу я в руке. Но не увидел ничего, что могло бы его задеть, и рванулся вперед.

Дубинка обрушилась на меня так же, как и раньше — без умения, только силой. Ловко увернулся, сделал быстрый шаг в сторону. Кинжал вперед, целюсь в живот.

Но, кажется, его пузо толще чем мое терпение. Лезвие вошло, пропоров кожаный жилет, но не так сильно, как ожидалось.

Он нахмурился, почувствовав удар рукой. Увидел, что мой кинжал все еще торчит, и вытащил его.