— Скорее! — поторапливал Черновол, хотя Лугин и без того дышал ему в затылок. И вырвался бы вперед, если бы тропа между растениями, цеплявшими его за ноги, была пошире.

Ирина отстала шагов на сто, и тоже спешила, прижимая к груди пакет. Он, после голодных скитаний по звездолету казался таким ценным, что положи на одну чашу весов свою горькую жизнь, на другую эти земные прелести в шелестящем полиэтилене, то не знаешь даже, что выбрать. Кеброа, поначалу следовавший рядом с Красиной, решительно двинулся прямиком через заросли. Его мохнатая голова появилась где-то справа между метелок с золотистыми усиками, исчезла в гуще и вот он уже рядом с Лугиным. Речь мохнатого снова беззвучная возникла в сознании разом у троих землян. Говорил он о тех же открытых дверях — далась ему эта тема! Может оно и архиважно, но не в эту минуту.

— Если станем по эту сторону озерка, то опасности для нас большой нет, — Черновол, запыхавшись, остановился высокой на пенолитовой кочке и оценил: — Дистанция приличная, успеем пострелять этих тварей.

— Успеем, если по нашу сторону их не окажется в достатке на наши же задницы, — Сергей тоже залез на это возвышение, оттеснил плечом Тараса, стараясь не выпускать из вида кеброа. Инопланетянину и так многое позволили: и волю в передвижении, и свое оружие он вертел в лапе, точно не чужак, а родная человеческая душа. — Что скажешь, Жоут Эмати? Можем ли мы помочь людям и сами уйти целыми? — спросил мичман, полагаясь на опыт длинношерстого.

Керан прожил здесь четыре с лишним цикла: черт его знает, много это или мало в его космическом понимании, но зверье и возможные неприятности в странных биотронах он наверняка изучил лучше землян, сунувшихся сюда всего пару часов назад.

— Грихры опасные звери — быстрые, — беззвучно произнес инопланетянин. — Открыты все двери в пещеры и норы. Грихров много. Кроме грихров могут появиться оверки. Раньше один я бы побоялся, но нас четверо.

Из зеленовато-синих зарослей донесся очередной человеческий крик, жалкий, обреченный. Те семеро, что постреливали с возвышенности, разделились. Трое, треща из калашей, начали боязливо спускаться к воде. Остальные пятились к темневшему за их спинами овалу прохода, что-то орали, размахивая руками, вероятно отговаривая товарищей от опасной вылазки. И они были в чем-то правы: живых там, внизу не осталось. Некого там спасать. За моховыми кочками слышалось довольное ворчание зверя, терзавшего человеческое тело. Еще пара чудовищ сцепились в борьбе за добычу у начала зарослей.

— Давай оттуда, Тарас Андреевич, — решился мичман, кивнув на ближайший выступ берега, вдававшийся в воду метров на пять. С опаской Лугин глянул на летунов, тех, с бульдожьими мордами, снова притаившихся на гигантском выросте неподвижными коричневыми холмиками. — Ириша, за нами не смей. Здесь жди, — настоял Сергей и побежал к мысу, на ходу готовя к бою козлобой.

— Я одна не останусь! Нет! — хватая с земли ранец и пакет, отрезала Красина. — И скажите, уважаемый Керан Эмати, эти летающие создания опасны? — продолжила она, чувствуя, как жгут ее кровавые взгляды этих неподвижных существ верху. — А то может случиться так, что они нас сожрут раньше, чем мы придем к кому-то на помощь.

— Неопасны, если не беспокоить, — пообещал кеброа. — Очень опасны грихры, — снова он заладил о них, имея ввиду тех худосочных чудовищ, напоминавших лошадиные скелеты, едва забранные слоем голого темно-красного мяса — их образы с подачи длинношерстого ясно отпечатались в сознании землян. — Нападают неожиданно, и не остается времени выстрелить. Но я умею отгонять грихров, если их не слишком много.

Ступенчатый вырост, с которого по слипшимся бородам мха стекала вода, давно остался позади и до озерка было метров пятьдесят — не более. Пространство вдоль ручья открытое, если не считать редкие кусты, торчавшие справа и слева будто пучки игл здоровенных дикобразов. Сзади звенела водная капель, а впереди слышались крики людей — землян, рискнувших спуститься к воде. Их скрывали ветви низеньких деревьев, усеянных гроздьями сизых шаров. Оттуда же доносились басовитые ружейные выстрелы и треск автоматов. Что происходило на противоположном берегу, в точности не разберешь, но требовалось поторопиться, иначе, еще несколько минут, и станет некому оказывать помощь.

— Шесть грихров, — телепатически сообщил Керан. — Там, — он вытянул свою длинную лапу к прогалине между деревьями.

— Почем знаешь? — Черновол недоверчиво обернулся к нему.

— Хорошо чувствую их, если очень близко. И вас почувствовал, когда шли по пещере, — объяснил инопланетянин.

Лугин, задержался на секунду у трупа убитой твари: худющие ноги, сложенные крест-накрест, приоткрытая в оскале пасть с кривыми клыками, полголовы снесено удачным выстрелом козлобоя, из раны вывалилось красновато-желтое месиво. Запах хуже, чем на помойке. Красина смотреть на это просто не смогла, отшатнулась в сторону, соскользнув в кочки и угодив ногой в ручей.

Подняв оружие, мичман побежал прямиком к маленькому мысу, откуда открывался вид на место неприятных событий. Тарас держался правее его, страхуя от возможной атаки из-за выростов, оплетенных стекловидными стеблями, и кустарников. Керан отставал от Лугина метров на десять, перекидывая мохнатые лапы с кочки на кочку, зачем-то вскидывая голову к своду, откуда падал фиолетово-серый свет, что-то бормотал и спешил дальше.

У берега Сергей остановился, сразу припал на колено и нашел стволом цель.

Когда на людей нападает дикое земное зверье, это страшно. Живя в городах, окружив себя металлическими, бетонными, электрическими признаками цивилизации, мы забыли, что такое клыки и когти, готовые настигнуть тебя, взять твою плоть и отпустить на волю душу. Забыли, но первобытную память вмиг обнажается при первом хищном рыке в лесу, крадущийся за ветвями силуэте зверя. По нервам электрическим разрядом бьет тревога, мышцы хватает страх. Только во много раз страшнее, когда на человека нападает совершенно чужое нечто, которому мы еще не придумали названия, чей облик так отвратителен, что смерть может наступить, раньше реального соприкосновения с ним.

В первую секунду Лугин успел разглядеть три человеческих трупа. Они заливали свежей кровью голую площадку пенолита, между ними лежало худосочное чудовище. Скорее всего, оно нашло кончину от пуль. Две твари, названые Кераном грихрами, с ворчанием терзали кого-то в камуфляже между моховых кочек. Две других неторопливо огибали пенолитовую возвышенность, по направлению к соседней, покрытой синеватыми кустиками и седым мхом. На ней, вскарабкавшись по крутому склону насколько хватило сил, замерли люди — двое. Почему они не отстреливались, мичман смел лишь догадываться: кончились патроны. А если бы патроны и были, не особо постреляешь, когда не только руками, но и зубами вцепился в пенолит, чтобы не сползти вниз, на растерзание рычащим внизу грихром. Видимо именно к этим парням спешили на помощь те, которые поначалу драпали к выходу из биотронов. Сначала дали деру, потом спохватились, совесть начала кусать за оставленных друзей.

Первый выстрел козлобоя, похожий на безобидный щелчок, снес кусок пенолита метрах в пяти от грихра. Тарас тоже не был удачлив. Расстояние немалое: метров сто до другого края озера, и от кромки воды до возвышенностей еще больше.

— Плохо. Плохо, — причитал Жоут Эмати, водя своим металлическим приспособлением вправо-влево. — Не поможем. Нужно ближе.

А ближе как? Лезть в воду или бежать вокруг озера? Глупости. Даже секунды кривыми клыками чудовищ убьют людей, карабкающихся на возвышенность. Красина присела позади Сергея, сплетя до боли пальцы, с мольбой в серых влажных глазах глядя по ту сторону озера. Когда Лугин выстрелил еще раз и снова промазал, она встрепенулась, привстала. Было от чего: из темного овала прохода, уводящего из биотронов, выскочило несколько человек. Их и грихров разделяло шагов сто пятьдесят. И сразу затрещали автоматные очереди, застучал РПК. Пули 7, 62 — не шутка, особо когда сама рука смерти несет их плотным веером. Хищная тварь, едва перескочив кочку, так и уткнулась мордой в мох. Ноги больше не держали ее, следующая очередь прошлась сбоку, отдирая куски темно-красной плоти. Другое чудовище, дергаясь от автоматных очередей, одолело половину расстояния до люка, но тоже замерло у пенолитовой проплешины.