– Я Вас слушаю.

– Я предлагаю Вам сделать для Сочи – для санаториев, гостиниц и вообще – особый дизайн не только рекламной продукции, но и Ваших непосредственных изделий, то есть мебели.

Ира достала из рюкзачка диск, вырвала листочек из блокнота, написала на нём «папка 823» и вложила в футляр.

– В папке «823» Вы найдёте некоторые мои разработки.

– Спасибо. – Радный взял диск и поднялся во весь рост.

Теперь Ире показалось, что он выше её не на голову, а на целых две, как минимум.

«Где же я его видела?», – снова попыталась вспомнить она.

– Прошу прощения, но лимит времени исчерпан. До свидания. Ира, я обязательно свяжусь с Вами.

Игорь Афанасьевич перевёл взгляд со скрывшегося за дверью Радного на Иру.

– Ир, ты уверена в том, что сейчас сделала?

– Абсолютно.

– А если…

– Игорь, даже когда я ехала к тебе, я не предполагала, что обвалится неплохая работа. Любой шанс надо использовать пока он есть.

– А ты не боишься, что Стас из-за твоего напора вообще предпочтёт не связываться с тобой.

– Его право. Игорь, я не собираюсь сидеть и ждать, пока кто-либо догадается предложить мне что-нибудь поинтересней визиток. Ты, лучше, скажи, что я делала, пока шёл снег, и не было света? Я имею в виду в доме Аристарха Поликарповича.

С его уст чуть было ни сорвался не вполне пристойный термин.

– Ира, ты решила со мной встретиться для того, чтобы узнать какова ты в постели? Охотно отвечу: как всегда великолепна.

– Игорь, я, кажется, там, в постели, не всё время провела?

– Да. Не всё. Были перерывы на перекусы и беседы с Поликарпычем.

– О чём мы с ним говорили?

– Уж извини, но я не помню!

– Да, не густо. – Ира поднялась и направилась к двери.

– Ирка, ты куда?

Он остановил её, обнял и пытался приласкать.

– Игорь, – она сняла с себя его руки, – по твоему же собственному признанию, ты поимел меня на год вперёд. Пока.

– Ирка, ты – сволочь!

– Я знаю.

Дверь закрылась.

После того как Ира их покинула, Люся с Наташей наслаждались любимым занятием – мыли ей кости.

Ирку они любили. Она всегда их понимала, поддерживала и выручала, но образ её жизни не укладывался ни в какие рамки, принятые среди нормальных, с их точки зрения, людей.

Во-первых, она, давным-давно разведённая, и не пыталась вести себя, как приличная женщина. Мужики к ней валили толпами! Однако…

Наташа не раз намеренно вламывалась к Ирке без стука, но к её удивлению и недоумению очередной гость мужского пола мирно беседовал с той на кухне.

В общем, после целого ряда неудачных попыток доказать лёгкость Иркиного поведения, подруги решили, что она – лесбиянка, и, на всякий случай, стали сторониться её. Правда, вскоре пришлось признать, что тяги к женскому полу Ирка ну явно не испытывает.

Незаметно отношения восстановились, и досужие соседки попытались устраивать ей допросы, но колкие, полные сарказма ответы быстро отбили охоту.

Вторым предметом раздражения была Иркина жизнь в целом.

На работу, как все нормальные люди, она не ходила. Могла неделями не вылезать из своей квартиры, а могла внезапно уехать куда-нибудь. Притом её доходы, судя по известным соседушкам расходам, вмещали зарплаты Наташи и Люси вместе с мужьями, умноженные на два, если не на три.

А сын Лёшка?! Пока был маленький, казалось, будто горе-мамаше до него нет никакого дела. И вот нате! В шестнадцать лет с золотой медалью окончил школу и сейчас благополучно учится в институте. И не где-нибудь, а в Москве! В Бауманке!

Нет. Ирка определённо абсолютно всё в жизни делала не так, не по-людски. Но в итоге, именно у неё это абсолютно всё, абсолютно всегда получалось, и гораздо лучше, чем у нормальных добропорядочных сограждан.

И, в-третьих, Ирка часто вела себя странно. Вот и теперь с этими своими снами-явями.

– Слышь, Наташ, а может она всё-таки травку покуривает, а?

– Да нет же! Я ж тебе уже говорила. Анализы чистые. Я сама смотрела, помнишь?

– Ага.

– Это у неё, скорее всего, на почве трудоголизма.

– Ага. Она, если её из-за компьютера выдернешь, всегда чумная.

– А как ты думаешь, может у неё с этим Игорем Афанасьевичем всё же есть что-то, а, Люсь?

– Нет, не похоже. Хотя он, думаю, очень даже не прочь. Я вот боюсь, как бы у неё с Юрочкой чего не вышло.

– С каким Юрочкой?

– Да с каким, с каким? С моим, конечно!

– Люська, ты чё? Он же Лёшку её немногим старше!

– Ты это ему объясни. Как встретит, аж трусится весь.

– Не переживай, Люсик, пройдёт.

– Да уж, «пройдёт». То ему реферат по этике, то зачёт по культурологии. Аж вприпрыжку к ней бежит. Феде говорю: «Пусть сам учит». А он: «Ты что! Иришка такой специалист! Хоть какие-то мозги парню вложит».

– Во дела! А ты Феде-то говорила?

– Пока нет. Да началось-то всё не так давно.

– А-а. Люсь, ты не переживай. Я присмотрю. Я всё выясню.

– Только аккуратней.

– Не боись! Ни Ирка, ни Юра твой ни о чём не догадаются.

Содержательное общение оборвал телефонный звонок. Федя требовал жену домой.

Выходя из Наташиной квартиры, Люся нос к носу столкнулась со своим старшим сыном.

– Юра? А ты куда?

– За тобой, – невозмутимо пробасил Юра.

Однако вид сына Люсе не понравился. Уж больно он запыхался и вроде даже покраснел.

Люся с Наташей многозначительно переглянулись.

– Тёть Наташ! У Вас что-то с телефоном. Отец дозвониться не мог.

– Дозвонился, Юрочка, дозвонился.

Наташа с Люсей сверлили и испепеляли его взглядами.

– Ну, не знаю. Он меня послал.

– А что стряслось-то, а? – не прекращала допрос с пристрастием Наташа.

– Да так. Ничего, – недоумённо пробурчал Юра. – Просто мамы долго нет. Соскучились.

– Ну, раз соскучились…

Люся с Наташей вновь многозначительно переглянулись.

– Идём, сы́ночка.

Люся с Юрой ушли, а у Наташи аж приятно защекотало где-то внутри от предвкушения занимательной интриги.

Она ломанулась к Ире. Дверь оказалась запертой. Постучала, позвонила – глухо.

Наташе всё сразу стало ясно и понятно. Она ринулась к телефону.

– Алло! Люсик? – Наташа говорила полушёпотом. – Слушай. Ирки дома нет. Усекла?

– Ясно.

– Ну, давай. Попозже забегу.

Наташа положила трубку и занялась наведением порядка. Жизнь обрела смысл.

Ира возвращалась домой. Тайна пяти дней у Аристарха Поликарповича превращалась в изнурительно навязчивую идею, расцвеченную всё время всплывающими яркими сценами сожжения. Это выматывало.

В конце концов, Ира сказала себе: «Хватит!», – и неимоверным усилием воли заставила подумать о чём-нибудь более хорошем и менее эфемерном. Благо нашлось о чём.

Игорь, конечно, прав. Поступила она дерзко, предложив свои услуги в области, в которой специалистом её никто не считал, да ещё и серьёзной фирме. А то, что фирма действительно серьёзная, Ира поняла сразу, только взглянув на каталоги.

Да, она дерзнула, и теперь, возможно, даже малость – дизайн рекламной продукции – она потеряет.

Что ж, ещё утром она об этой возможности не знала и, учитывая едва закончившийся аврал, от её отсутствия не страдала. Так что потеря невелика.

Зато возможный, пусть и маловероятный, выигрыш невообразимо грандиозен. По крайней мере, для неё.

Помимо работы над рекламной продукцией, Ира активно трудилась над интерьерами квартир, домов, офисов. Но вот сами предметы тех самых интерьеров приходилось выбирать из имеющихся в наличии. А вот они-то, как раз, никогда не соответствовали её требованиям, которые никто и в толк взять не мог.

С её точки зрения, по-настоящему удобной и комфортной мебели ещё никто не создал.

Если Ира выражала своё мнение вслух, на неё смотрели как на умалишенную, а собственные проекты ей не удавалось продвинуть даже на уровне небольшой мастерской.

В конце концов, она собственными силами преобразила своё жилище и на этом успокоилась. Папка «823» на диске, переданном Радному, содержала эскизы её собственной мебели её собственного изготовления.