Спасение
Рассел читает де Сада, Арто и Ницше
Чтение философской литературы для Рассела — не добровольный выбор. Это вопрос жизни и смерти.
Когда Расселу было четырнадцать, жизнь его не щадила. Это были семидесятые годы. Он жил вместе с матерью, отношения с которой не складывались. Они ютились в крошечной квартире в Ванкувере, и денег у них почти не было. Рассел ни с кем не дружил. Его учителя тоже никак не помогали ему. У него не было никого. Он принимал наркотики и несколько раз оказывался в психиатрической клинике.
Взрослые вокруг постоянно говорили то, что явно не соответствовало действительности. Они лгали и меняли свое мнение, не признавая этого. Они обвиняли во лжи Рассела, хотя на самом деле он говорил лишь то, что считал правдой. В школе он не понимал, когда другие ребята лгали, а когда — говорили правду. Никогда не мог с уверенностью сказать, кто в конкретной ситуации неправ — он или остальные. Никому не доверял, в том числе и себе самому. Постоянно сомневался в своих ощущениях. Боялся сойти с ума. Сегодня он убежден, что именно отсутствие достоверных истин привело его в психиатрическую клинику.
В пятнадцать лет Рассел по наводке сотрудника городской библиотеки открыл для себя труды де Сада и Арто, а затем и Ницше. Втроем им удалось его спасти. Де Сад дал ему понять, что мораль непостоянна, она всегда связана с чьими-то намерениями и служит целям определенной группы людей. Не существует хорошего и плохого. Мораль произвольна. Это успокоило Рассела. Его всегда ругали и наказывали за поступки, в отношении которых он даже не подозревал, что они считаются плохими. Его также наказывали за поступки, в отношении которых он знал, что они считаются неправильными, хотя сам никогда не воспринимал их таковыми. Предписания о том, что разрешено и запрещено, казались ему произвольными. Однако взрослые делали вид, будто их поведение логично и прозрачно, а Рассел поступает плохо.
Затем он читал Арто, который объяснил ему, что самость — это иллюзия. Благодаря Арто Рассел понял, что люди примеряют разные роли, что они постоянно изображают самих себя и оказываются замкнутыми в этом изображении. Как в театре. Понял, что можно перестать быть зависимым от своей роли (по крайней мере на какое-то время) и вместо этого просто быть — вот что должно быть целью существования. В театре и в жизни. В этом заключался смысл: теперь Рассел видел, как люди отыгрывают роли и что это тоже своего рода ложь, к которой, очевидно, все постоянно прибегают. Взгляд на людей как на исполнителей разных ролей прояснял некоторые моменты. И это позволяло Расселу самому примерять на себя те или иные роли, хотя такое занятие по-прежнему казалось ему неправильным. Начав сознательно отыгрывать роли, он стал лучше понимать окружающих.
После Арто он читал Ницше. Работы Ницше были полны озарений, которые, с одной стороны, подтверждали мысли Рассела, а с другой — заново объясняли ему, как устроен мир, в котором он живет.
Эти три философа спасли ему жизнь. Они подтвердили правоту его взглядов и показали, что он может доверять своим ощущениям и мыслям. Де Сад, Арто и Ницше подарили ему твердую почву истины под ногами. Они образовывали группу, членом которой он смог себя ощутить, и позволили ему обрести цель в жизни: Расселу сразу стало понятно, что он должен изучать философию. Он не мог работать водителем грузовика или сантехником. Только философия способна помочь ему перестать влачить жалкое существование.
Благодаря де Саду, Ницше и Арто Рассел осознал, что в мире должно быть еще много людей, хотя бы частично разделяющих его опыт и взгляды. Теперь он искал их и действительно находил тех, с кем мог общаться. Он начал лучше относиться к школе и учителям. У него получалось находить работу и соответствовать предъявляемым требованиям. Это было то, чего он раньше не умел. Рассел отказался от наркотиков и больше не возвращался в психиатрическую клинику. Сейчас он профессор и пытается спасти мир при помощи Хайдеггера.
Великое счастье
Рольф читает…
Самая первая лекция, на которой довелось присутствовать Рольфу, была прощальной лекцией Ханса Блюменберга. Рольф поехал в Мюнстер, чтобы найти комнату в общежитии на время предстоящей учебы в университете, и случайно увидел объявление. В актовом зале университета яблоку было негде упасть. Блюменберг сначала говорил о Гуссерле. Рольф сидел среди студентов, то внимательно вслушиваясь в слова известного философа, то витая в облаках — понял он тогда немного, — и представлял, как вскоре сам будет учиться здесь, сидеть на таких же стульях и слушать столь же интересные лекции.
В конце выступления Блюменберг рассказывал о своей жизни. Рольф жадно ловил каждое его слово. Блюменберг говорил, что в первую очередь он — человек читающий. Конечно, он писал книги и преподавал, однако его образ жизни прежде всего связан с чтением. Затем он сделал паузу, посмотрел в сторону Рольфа и продолжил: «Этот образ жизни имеет такое же право на существование, как и все остальные». Рольф сразу понял, что эти слова адресованы ему. Это своего рода разрешение: со всем авторитетом Блюменберг торжественно заявлял, что и Рольф может посвятить жизнь чтению.
Рольф с радостью воспользовался этим разрешением. Он изучал философию и долгое время работал в академической среде. Благодаря поддержке друзей и счастливым случайностям ему удивительным образом удалось к пятидесяти годам сделать последний рывок и стать профессором культурологического факультета — человеком, читающим на совершенно законном основании. Он сам был очень удивлен, что все получилось. Рольфу до сих пор до конца не верится, что ему позволено вести такой образ жизни и что никто не завидует черной завистью его невероятному счастью.
Ничто не приносит Рольфу такое удовольствие, как чтение. В идеальном случае речь идет о не имеющем цели, непреднамеренном чтении — чтении, которое заключается в том, чтобы с головой погрузиться в текст и позволить ему удивить тебя. Так Рольф может отдаться течению текста, которое будет нести его вдоль неизвестных ему берегов. Он был бы абсолютно счастлив, связав свою жизнь исключительно с чтением. Ему совсем не хочется писать или преподавать. Только читать. Когда он говорит об этом, его спутница жизни Силия по-дружески толкает его в бок и объясняет, что без студентов и публикаций его счастье продлится недолго. Он кивает, хотя уверен, что она заблуждается. Читать и иметь возможность заниматься только этим — значит обладать наибольшей свободой и наибольшим счастьем. Читать — значит самым приятным образом достигать максимальной степени вовлеченности. Постоянно преследующее Рольфа беспокойство улетучивается, когда он читает. Он забывает обо всем на свете, в том числе о собственном организме. И ему кажется, что его организму нравится, когда время от времени про него на пару часов забывают.
Быть человеком читающим — это образ жизни. Рольф предполагает, что наличие определенного процента читающих всегда идет на пользу обществу. По роли они напоминают иноков, монахинь и отшельников. Их смирение, терпение, неторопливость, открытость и сила сопротивления крайне необходимы. Таково и его чтение, в том числе художественной и иной литературы, — это не просто удовольствие, самолечение или разновидность затворничества, но и то, что всегда имеет политическую подоплеку.
Впервые познакомившись с философией, он был несчастным школьником в консервативной гимназии с углубленным изучением древних языков. Рольф постоянно спрашивал себя, что он там вообще забыл. Он испытывал постоянное беспокойство по отношению к школе и другим общественным условиям, однако был не в состоянии его точно обрисовать. Однажды он наткнулся в школьной библиотеке на несколько коротких текстов Адорно и Маркузе. От них он быстро перешел к немецкому идеализму и Марксу. Удивительные тексты подарили Рольфу такие понятия, как отчуждение (Entfremdung), овеществление (Verdinglichung) и господство над природой (Naturbeherrschung). Благодаря этим понятиям и текстам ему удалось точнее сформулировать, что вызывало неприятные чувства. Впервые в жизни Рольф смог хотя бы частично обозначить, какие структуры становились источником его страданий и почему они, как он всегда предполагал, были не чем-то индивидуальным, а общественным явлением. Это сильно его впечатлило.
